История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой

Антонию Сийскому, «описана Иваном Русиным, от рода Варяжска» в лето 7086 (1578); б) «Житие и подвиги аввы Антония чудотворца»… переписано было многогрешным Иваном во второе по первом писатели; в) «Похвальное слово преподобному Антонию» того же сочинителя, царевича Иоанна, написанное в 1580 году. В послесловии царевич пишет, что при митрополите Антонии Сийский игумен Питирим и ученик преподобного Антония Филофей приходили в Москву просить об установлении празднования преподобному Антонию, и Собор повелел праздновать, и что тогда просили его, царевича, написать канон преподобному Антонию. Далее царевич называет Филофея первым списателем жития преподобного Антония и об этом жизнеописании замечает: «Зело убо суще в легкости написано». «После канона, – говорит он, – написал и житие; архиепископ Александр убедил написать и похвальное слово». Царевич упоминает еще, что преподобный Антоний приходил в Москву к родителям его и весьма любил их духовно; особенно любил его мать, т. е. добродетельную Анастасию. Эта-то любовь угодника Божия и заставила царевича описать жизнь его. Таким образом царевичем Иоанном сочинены служба и похвальное слово преподобному Антонию. Что касается до жития, то он не говорит о том, имел ли он в виду при сочинении его жизнеописание иеромонаха Ионы 1579 года.

32 Синодики, в которых записаны имена жертв Иоанновой лютости, сохранились в Сергиевой Лавре, в Никитском Переяславском, Кириллове и других монастырях. При многочисленности убийств иногда видим не имена, а только счет убиенных, с прибавкою слов: «их же имена Ты веси, Господи!» За упокой значительных лиц вклады были крупнее прочих. После смерти царевича Иоанна на поминовение души его послано к четырем Патриархам Вселенским до 20 тысяч червонцев, кроме вкладов в монастыри русские.

33 Особенно замечательно послание к братии Кириллова монастыря, напечатанное в Истории Российской Иерархии, IV, с. 421–479.

34 В письмах к изгнаннику князю Курбскому.

35 В двух крюковых сборниках начала XVII века, из которых один находится в библиотеке Сергиевой Лавры (№ 428), а другой – в библиотеке Московской Духовной Академии (№ 78), читаем две стихиры святому Петру митрополиту (21 декабря) на «Господи воззвах», с надписью: «Творение царя Иоанна – деспота Российского»; две стихиры ему же «на исхождение» (т. е. на литии) с надписью: «Творение царя и великого князя Иоанна Васильевича всея России», и две последние стихиры на «Сретение Пречистой Владимирской» (26 августа). Для примера приводим одну из последних: Слава и ныне, глас 6. «Вострубите трубою песней во благонарочитом дни праздника нашего, и тьмы разрушение, и свету пришествие паче солнца воссиявшу во всех; се бо Царица и Владычица, Богородица, Мати Творца всех Христа Бога нашего, услышавши моление недостойных раб своих, на милосердие преклоняется и милостивно и видимо руце простирающи к Сыну Своему и Богу нашему, молитву о своей Руси предлагающи и согрешением свобождений даровати молящися и праведное Его прощение возвратити. О великая милосердием Влыдычице! О великая щедротами Царице! О великая заступлением Богородице! Како убо молящи Сына Своего и Бога нашего, пришествием честного образа град и веси избавляющи, яко да воспоим Царице Царя Рождшей: радуйся, христианам Милости и щедрот Промышление; радуйся, к тебе прибегающим Пристанище и Заступление и Избавление и Спасение наше» (Стихирарь Лаврский, л. 222–226). Молитвенное послание, писанное царем Иоанном в 1575 году к святым страстотерпцам князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору пред перенесением мощей из Чернигова в Москву, напечатано в «Памятниках Московских древностей», приложение, с. 4. Оно очень красноречиво.

Глава IV

Царь Феодор и правитель Борис Годунов. Установление патриаршества. Права и преимущества Патриарха. Убиение царевича Димитрия. Прославление мощей преподобного Антония Римлянина и святого князя Романа Углицкого. Крымский хан под Москвой. Достопамятное слово Феодора Годунову. Бедствие Нижегородского Печерского монастыря. Кончина Феодора. Воцарение Бориса.

После ужасной грозы Иоанновой внезапно наступило время мира и всеобщего благоденствия. Двор царский не представлял уже страшной и отвратительной картины свирепства и разврата неслыханного; напротив того, юный венценосец был для подданных образцом кротости, сострадательности, искренней набожности, целомудрия и тихой семейной жизни.

Царь Феодор, рожденный от первого брака царя Иоанна Васильевича, был слаб душой и телом. Не одаренный от природы способностью к труду, почти постоянно больной, он уклонился от всех дел государственных. По словам современников, Феодор вставал обыкновенно в четыре часа утра и ждал духовника в спальне, наполненной иконами, освещенной днем и ночью лампадами. Духовник приходил к нему с крестом, благословением, святой водой и с иконой Угодника Божия, празднуемого в тот день Церковью. Государь кланялся до земли, молился вслух минут десять или более, шел к царице и вместе с ней отправлялся к утрене; возвратясь, садился на креслах в большой горнице, где приветствовали его с добрым днем некоторые ближние люди и монахи; в 9 часов ходил к литургии; в 11 обедал; после обеда спал не менее трех часов; ходил опять в церковь к вечерне и все остальное время до ужина проводил с царицей, с шутами, карлами, смотря на их кривлянья или слушая песни, иногда же любуясь работой своих ювелиров, золотарей, швецов, живописцев; ночью, готовясь ко сну, опять долго молился с духовником и ложился с его благословением. Он любил пышность и благолепие обрядов церковных, любил звон колоколов, всякую неделю посещал монастыри в окрестностях столицы, иногда забавлялся медвежьей травлей. Случалось, что челобитчики окружали Феодора при выезде из дворца: «избывая мирския суеты и докуки», он не хотел слушать их и посылал к правителю.

Кто же был этот правитель, облеченный при жизни царя неограниченной царской властью? Грозный самодержец, ясно сознавая неспособность своего преемника, назначил ему советниками «и блюстителями державы» пятерых знаменитых вельмож 1; но один из них, ближайший к новому царю по родству и дружбе, Борис Федорович Годунов, умел отстранить некоторых из них и вполне подчинить себе остальных.

Не только важное значение Годунова при жизни последнего царя из рода князей варяжских и по пресечении царского рода, но и влияние дел его на последующие судьбы Русской Церкви и государства заставляют нас ознакомиться ближе с этой необыкновенной личностью. Борис находился тогда в полном цвете жизни, в полной силе душевной и телесной, имея 32 года от рождения. Величественной красотой, повелительным видом, смыслом быстрым и глубоким, сладкоречием обольстительным превосходя всех вельмож (как говорит летописец), Борис хотел и умел благотворить, но единственно из любви к славе и власти; видел в добродетели не цель, а средство к достижению цели. Если бы он родился на престоле, то заслужил бы имя одного из лучших венценосцев в мире; но, рожденный подданным, с необузданной страстью к господству, он