Удельный князь - Яр Серебров

[ii] Диаметр колец байданы — 24 мм, ширина — 4,5 мм, толщина — 3 мм. Концы каждого кольца соединены внакладку. Длина среднего шаблона — 71 см, ширина с рукавами — 106 см, ширина в подоле — 62 см; вес — 6,15 кг. Кольца байданы изготовлялись путём штамповки, в результате чего получалась незамкнутая шайба с перехлёстом концов в концах которой делали отверстия, чтобы при плетении закрепить эти концы заклёпкой.

Глава 28

Китайский квартал. Сарай ал-Джедид.

Товары, которые привёз Лю, произвели эффект разорвавшейся бомбы и, хотя большая часть его соотечественников поспешила выкупить эксклюзивные вещи напрямую, были и те, кто остался у разбитого корыта. В таком деле, как торговля, обычно есть победители и проигравшие и последние не готовы сложить лапки и сдаться на милость победителю. Среди недовольных оказались купцы, торгующие чугуном, сталью, стеклом, косметикой, мазями и лекарствами. Последних возглавил Цзинсун, личный врач хана Узбека. Ну как личный врач, один из многих, кто пытался его лечить. Его главное преимущество состояло в другом, Цзинсун поставлял средства поддержания красоты и молодости для Тайтуглы-хатун и жён эмиров и дерюг. Влияние его не было огромным, однако, вставить шпильку через представителей слабого пола он мог легко, чем и пользовался время от времени.

Поначалу Цзинсун не воспринимал Лю как угрозу. Подумаешь, ещё один шарлатан. Но этот негодяй действовал хитро, словно ручная крыса, он вкрадывался в доверие к эмирам. Его лживый язык не знал покоя ни днём, ни ночью, и вскоре Лю начали приглашать в дома, которые обслуживал Цзинсун. Лю ударил его ниже пояса. Хитрец не продавал лекарства. Нет. Он безвозмездно дарил крема и мази. Лекарства у проходимца выглядели куда лучше его невзрачных горшочков и самое страшное, были эффективней. Цзинсун когда-то учился на врача и знал Нэй цзин[i] наизусть, поэтому врать самому себе не привык.

Он выкупил часть лекарств, начал интриговать против Лю, однако этого было мало. Лю естественно не говорил, где купил пилюли против чумы, хотя их продавал за безумные деньги. Не говорил и про мыла, про духи и лекарства. А не зная поставщика, бороться с Лю бесполезно. Тогда Цзинсун подкупил одного из людей конкурента, и тот всё ему сдал. Всё. Подчистую. И то, что он узнал, ему не понравилось.

Получается какой-то дикий урус сам делает лекарства?! Хм. Тогда, даже если Цзинсун займёт место Лю, это мало что изменит. Уж ему ли не знать, что деньги целители делают не на травках или корешках, нет. Их любой торговец может довести из Юань. Главный доход составляют личные секреты врача, уникальные знания пропорций и ингредиентов, известные только одному человеку. И тогда Цзинсун начал действовать. Первым делом наведался к Алтан, старшей жене дерюги Октая…

* * *

Весть о смерти Калиты пришла в Новгород утром, а уже к вечеру город напоминал бурлящий котёл. Конфигурация сил, сложившихся в последние два десятка лет, рассыпалась словно карточный домик. Одни бояре бежали из города, а другие, бывшие в опале, наоборот брали силу. Усугубил ситуацию уход войска посаженнного князя Александра Глебовича . По слухам, тот отправился давить мятеж корелов где-то на восточном берегу Ладоги. Ко всему весть о взятии Смоленска Товлубием круто ослабила позиции Литвы.

На Ярославом дворище с раннего утра начали собираться выборщики от всех концов великого города.

Бум! Бум! Бум! Тяжелый звук вечевого колокола ухо горожанина хорошо отличало от звона церковных. Обычно вече собирал посадник или тысяцкий, изредка князь. Впрочем, иногда, особенно во время борьбы партий, вече созывали и частные лица, стихийно. Но на деле частные лица не совсем частные. За ним обычно стояли кошельки золотых поясов.

Колыван, спровадив внука Гедимина, не успокоился и подрывную деятельность продолжил с утроенной силой. Лев умер, и он хотел оторвать от его наследства самый жирный кусок. Труда в этом не было вовсе. За время своего владычества Калиты бесконечными штрафами, поборами и лжой он обидел всех без исключения горожан. Анти-московские настроения в Новгороде и без того зашкаливали. Шутка ли, Калита за время своего правления выкачал из Новгорода сорок пять тысяч рублей выхода! Трижды черный бор объявлял. Ко всему гостей своих продвигал, затирая новгородские торговые и ремесленные гильдии. Многие промосковские бояре, поняв куда ветер дует, умотали ещё утром, а зазевавшихся молотили от души, отводя на них скопившуюся злость. Участь несчастных была незавидна. Многих, раздев до исподнего, тащили к Волхову и спускали под лёд.

— Гнать московских из Новгорода взашей!

— Вотчины брать на поток и разграбление!

— С гостей московских так же спросить полной мерой!

— Кровопийцы!

— Иуды!

Колыван подсуетился, выкатил перед мужиками Людинова и Плотницких концов огромные бочки с брагой. Он всегда оставался в стороне и предпочитал забирать жар чужими руками, вот и сейчас стоял в сторонке наблюдая, как его люди увлекли разгоряченных горожан в сторону гостиного дома. Пограбить под шумок конкурентов, что может быть лучше!

Ярославово дворище стояло между Немецким и Готским дворами. С севера вечевую площадь окружали гостевые дома, многие из которых принадлежали московским торговцам. Формально само собой, потому что реал-политикус в Москве делали вотчинные и близкие к Калите, служилые бояре. Жулики нацелили клювик свой на жирную долю в Новгородском торге и немало в том преуспели, за последние годы.

— Накуся выкусите теперь! — Колыван не удержался и показал фигу в сторону их рядов.

На московский двор и подконтрольные ему гостиные дома пришёлся главный удар. Ничего не соображающих мужиков, вытаскивали на снег и били жёстко. Потчевали кнутом и батогами. На снегу уже валялось и несколько бездыханных тел приказчиков. В голос кричали бабы.

Лавки и абмары его люди грабили с умом. Сперва вычищали, подчистую забирая себе самое ценное и бросая объедки черни, а после пускали красного петуха. Те, кто поумней, бежали к Колывану отдавая всю мошну до остатка, и он милостиво соглашался их отпустить, проводив через беснующийся город.

Разгромив в ноль всё, что хоть как-то было связано с ненавистной Москвой, горожане снова собрались на вечевой площади.

— Лжою и обманом Калита уворовал у господина великого Новгорода серебра и злата без счета! Ужель сызнова это попустим!

— Не попустим!

— Мзды!

— Мзды с Москвы взять надобно!

— Верно! А посему до сева треба дружины собрать и взять вотчину нашу исконную, Рюриком Новгороду заповеданную. Бело-озеро!

— А-а-а-а! — восторженный рёв заглушил последние слова боярина.

Колыван