100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ - Непомнящий Николаевич

Каплан была известна как больная, истеричная женщина с тяжёлой судьбой, верная традициям политкаторжан брать вину на себя. Её кандидатура удовлетворяла организаторов покушения: никого не выдаст, никого не знает, но «примет удар на себя». Всё знал лишь тот, кто организовал покушение, кто не дал завершить следствие, а позже из следственного дела выдрал несколько страниц. Это произошло скорее всего в 1922 г., когда для процесса над лидерами правоэсеровской партии важно было показать преступление одного из её членов. Выдранные же страницы, по косвенным данным, содержали свидетельства тех, кто утверждал, что в Ленина стрелял мужчина. Тем более что Ленин, обернувшись на выстрел, наверное, был единственным, кто видел стрелявшего. Он же и спросил подбежавшего к нему шофёра Гиля: «Поймали его или нет?»

Среди современных исследователей есть и те, кто полагают, что в Ленина стреляла эсерка Каплан, и те, кто считают, что Каплан не была эсеркой и не стреляла в Ленина. Последние называют тех, кто бы могли тогда это совершить: Л. Коноплёву и З. Лёгонькую, А. Протопопова и В. Новикова. Убедительных данных, что это сделал кто-то из них, пока тоже нет.

Л.В. Коноплёва из семьи архангельского учителя. В партии эсеров с 1917 г. Согласно брошюре Семёнова, именно Коноплёва предложила в 1918 г. «произвести покушение на Ленина» и одно время «мыслила себя исполнительницей». Но подтверждающих это данных нет. Однако есть другие: с осени 1918 г. Коноплёва сотрудничала с ВЧК, в 1921-м — вступила в РКП(б) по рекомендации Н.И. Бухарина, М.Ф. Шкирятова и И.Н. Смирнова. В 1922 г. она разоблачала своих бывших коллег по эсеровской партии, а затем работала в 4-м управлении штаба РККА. В 1937 г. её обвинили в связях с Бухариным и расстреляли.

З.И. Лёгонькая — водитель трамвая, большевичка, участвовала в обыске Каплан. В сентябре 1919 г. по доносу была арестована как принимавшая «участие в покушении на Ленина». Она быстро представила алиби: в день покушения находилась на занятиях в инструкторской коммунистической школе красных командиров.

Столь же скудны сведения об А. Протопопове. Известно, что он был матросом, эсером, в июне 1918 г. стал заместителем командира отряда ВЧК, а 6 июля активно поддержал выступление лидеров своей партии. Когда Дзержинский приехал в отряд для ареста Блюмкина, именно Протопопов ударил и обезоружил Феликса Эдмундовича. Далее его следы теряются.

В. Новиков в брошюре Семёнова называется эсером, помогавшим Каплан осуществить покушение. Во время пристрастного допроса в НКВД в декабре 1937 г. он признался лишь в одном: он-де показал Каплан Ленина, а сам во двор завода не заходил и ждал «результатов» на улице.

Что касается «заказчиков» покушения, то с 1918 г. их искали среди правых эсеров, среди представителей Антанты. В конце концов восторжествовала версия, что покушение организовали правые эсеры. Но следствие не смогло доказать причастность Каплан к эсеровской партии, хотя она и называла себя «социалисткой».

Ныне некоторые исследователи выдвинули другую гипотезу: организаторами покушения были председатель ВЦИК Свердлов и председатель ВЧК Дзержинский. Нам долго внушали мысль о монолитности большевистского руководства, но расстрелы 1930-х гг. сильно поколебали её. Потом разъясняли, что советская история делилась на «хорошую» при Ленине и «плохую» при Сталине и что этот монолит был непоколебим при первом вожде. Теперь стало ясно, что борьба за власть постоянно велась при большевиках. Покушение на Ленина было прежде всего борьбой внутри власти. А воспользовались им большевики для широкого развёртывания массового террора и укрепления своего положения. Выстрелы и обвинения в адрес правых эсеров, которые в то время вели успешные военные действия против большевиков во имя восстановления власти Учредительного собрания, сделали эсеров обороняющейся стороной, способствовали дискредитации их в глазах населения. Эта акция ускорила введение «красного террора» и ожесточение «белого». В конце лета 1918 г. у большевиков было много оснований для беспокойства; численность РКП(б) уменьшалась, крестьянские выступления, рабочие забастовки и военные неудачи свидетельствовали о кризисе власти. Сотрудники германского посольства писали, что в августе 1918 г., ещё до выстрелов в Ленина, в Москве сложилось «нечто вроде панических настроений». 1 августа 1918 г. сотрудники германского посольства сообщали в Берлин, что руководство Советской России переводит в швейцарские банки «значительные денежные средства», а 14 августа — что просят заграничные паспорта, что «воздух Москвы… пропитан покушением как никогда».

Большевики предприняли все меры для сохранения власти. Они решительно ликвидировали политическую оппозицию: в июне — запрет на участие в работе Советов меньшевикам и правым эсерам, в июле — разгром и изгнание с правящих должностей левых эсеров. Ранение Ленина на какое-то время отодвинуло его от выполнения властных функций и поставило перед ним вопрос о почётном уходе. Заседания Совнаркома проводил в его отсутствие Свердлов, уверенно заявлявший управляющему делами правительства В. Бонч-Бруевичу: «Вот, Владимир Дмитриевич, и без Владимира Ильича всё-таки справляемся».

Технически организовать покушение на Ленина было в то время достаточно просто. Нужно лишь представить, что руководители боевой эсеровской организации Семёнов и Коноплёва начали сотрудничать с Дзержинским не с октября 1918 г., когда их арестовали, а с весны 1918-го. Тогда станет понятно, почему в нужном месте и в нужное время зазвучали те выстрелы и почему была нерезультативной работа следствия. Каплан расстреляли по приказу Свердлова, не поставив даже следствие об этом в известность. Связанная с этим версия помогает понять, почему Семёнов и Коноплёва под поручительство большевиков А.С. Енукидзе и Л.П. Серебрякова были отпущены на свободу и никак не пострадали в период красного террора. Г.И. Семёнов до расстрела в 1937 г. служил в военной разведке РККА и был комбригом…

Словом, предположение о кремлёвском заговоре в августе 1918 г. имеет право на существование, как, впрочем, и многие другие гипотезы по поводу этого запутанного исторического события.

ЗАГАДКА СМЕРТИ КИРОВА

1 декабря 1934 г. в Ленинграде, в здании Смольного, выстрелом из револьвера был убит видный деятель большевистской партии, первый секретарь Ленинградского обкома, соратник и любимец Сталина Сергей Миронович Киров. И хотя обстоятельства убийства и его непосредственный исполнитель — некий Николаев — были известны с самого начала, оно остаётся одним из самых загадочных преступлений XX в. На многочисленных политических судебных процессах 1930-х гг. организация убийства Кирова (наряду с другими фантастическими преступлениями типа подготовки убийства Сталина, Молотова и др.) ставилась в вину почти каждому обвиняемому.

В 1961 г. на XXII съезде КПСС Хрущёв, завершая отчётный доклад, вернулся к обстоятельствам гибели Кирова, заявив, что в этом деле много странного и невыясненного, намекнув на какую-то роль в нём Сталина. По его указанию была создана специальная Комиссия ЦК КПСС по расследованию этого дела. Проработав несколько лет, изучив горы документов и опросив несколько тысяч людей, высокая комиссия ни к какому определённому выводу не пришла, и результаты её деятельности так и не были опубликованы. Вопрос остаётся открытым до сих пор. Собственно, высказываются и исследуются две версии — был ли Николаев террористом-одиночкой или лишь исполнителем заговора, организованного Сталиным. (Официальную, сталинскую, версию, подтверждённую потом в политических судебных процессах о том, что убийство организовано «троцкистско-зиновьевским террористическим центром», всерьёз воспринимать нельзя хотя бы потому, что все эти процессы, как известно, в судебном порядке признаны сфальсифицированными, а осуждённые реабилитированы.)

Рассмотрим и мы последовательно эти две версии. Начнём с Николаева.

Итак, что это за личность? Николаев Леонид Васильевич, молодой партиец (1904 г. рождения), образование начальное (6 классов городского училища и начальная совпартшкола). С 16 лет в комсомоле, с 20 — в партии. Участвовал в Гражданской войне. Потом был рабочим, занимал мелкие технические должности в комсомоле, различных государственных и партийных учреждениях. Нигде подолгу не задерживался (за 15 лет трудовой деятельности сменил 11 мест). В апреле 1934 г. исключён из партии за нарушение партийной дисциплины, но в мае восстановлен с объявлением строгого выговора с занесением в личное дело. С апреля этого же года — безработный. От предлагаемых должностей отказывается, ходит по инстанциям с жалобами на несправедливость и бездушное к нему отношение. Несколько раз «ловит» Кирова при посадке его в машину. Высказывает мысли о перерождении партии. Короче говоря, на момент преступления — сформировавшийся неудачник. По характеру — психически неустойчивый, нервный, неуживчивый, склонный к истеричности.