Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

— Это тебя Саабер научил такие советы давать?

— Я и без него читать умею, — ничуть не обиделся Смел.

Тут как раз объявили о приближении к временному дворцу их величеств, в огромном шатре начались передвижения людской массы, и молодой лейтенант поспешил оказаться как можно ближе к группе наемников. При этом он потянул за собой еще одного человека. Когда они замерли на выбранном месте, стал с ним перешептываться:

— Саабер, ну что ты узнал про этих воительниц?

— Почти ничего. Этот майор — уж такая скользкая, изворотливая личность, что мне и двух слов дельных вытянуть из него не удалось. Скорее, интуицией догадался, что девочки совсем не те, за кого себя выдают. Весьма темные, так сказать, лошадки. Может, после награждения насяду на полковника. Мне он внешне показался человеком очень добрым и мягким.

— Гм? Странное определение для вояки его уровня. А кто вон та нахмуренная и строгая на вид воительница, которая, словно на веревке привязанная, ходит следом за трио Ивлаевых?

— Прославленная ветеран полка, можно сказать легендарная личность, заува Апаша Грозовая. Кстати, тоже, насколько можно судить по дошедшим до меня отголоскам слухов, как-то она сильно связана с Ивлаевыми. Но говорят разное: то они родственницы, то первые враги и дуэлянты, так что верить таким противоречивым сведениям не стоит.

— Естественно!..

— Его величество Ивиан Холмский! — грянул голос распорядителя, — И ее величество Зориана Елусечи-Холмская!

Подавляющее большинство уставилось на венценосную пару, тогда как трое разновозрастных приятелей продолжили пристальное наблюдение за наемницами. Иалаевы отнеслись к появлению царя и царицы довольно спокойно. Да, им был интересен и сам внешний вид идущих через весь зал к трону людей, и носимые царицей украшения. Но никакого раболепия или щенячьего восторга на их лицах не отражалось. Словно они уже в своей жизни достаточно насмотрелись и на царей, и на императоров и теперь проводили только понятные им самим сравнения.

Что несколько задело молодого лейтенанта, и он шепотом пожаловался своим приятелям:

— Что за наглость! Где они воспитывались? Они даже осмеливаются обсуждать их величества и, кажется, хихикать при этом.

Саабер посмотрел на девятнадцатилетнего парня с укором:

— И не только они одни. Так что воспитание тут ни при чем.

А видящий гораздо дальше и лучше благодаря своему росту Смел прокомментировал в другое ухо лейтенанта:

— Полковник тоже заметил недостойные шушуканья и так глянул своим «добрейшим и сердечным» взглядом вокруг себя, что все наемники стали ниже ростом.

Но Миурти с Саабером прекрасно видели, что ниже ростом стали как бы все, но и не все. Потому что три девицы хоть и примолкли, но с гордым видом отвернулись в сторону. Мол, мы здесь ни при чем и нас это не касается.

Дальше последовала уважительная пауза, во время которой царь раздумывал, самому говорить свою речь или дать зачитать глашатаю. Потом все-таки уселся на трон и повел бровью в сторону официального чтеца.

Ну тот и начал с приличествующих данному случаю, месту и времени словоблудий. Всех, мол, рады видеть, приветствовать и привечать. Тем более что этот пир оказался чудесным поводом отметить последние подвиги на границе, наградить особо отличившихся и сделать одно важнейшее историческое заявление.

Далее принялись подробно перечисляться совершенные за последние недели подвиги, и для наемников стало вдруг настоящим откровением, что их беспримерный рейд сразу тускнел на фоне иного, гораздо более эпохального события. Оказалось, что только двое суток назад из ничейных земель вырвалась группа воинов в пять человек, которые нанесли уникальный по значимости урон зроакам как на самих ничейных территориях, так и в глубоком тылу врага. Будучи охотниками и выполняя задания штаба по разведке, группа две недели назад попала в засаду и оказалась пленена людоедами, носителями щитов. Казалось бы, доля шести человек была решена, потому что до сих пор еще ни единому пленнику не удалось вырваться из страшной крепости Дефосс. Но пленники не сдавались и лелеяли надежды о спасении. К ним присоединился еще один воин, тоже плененный зроаками и посаженный в общую камеру смертников. И вот с того самого часа все семеро приложили весь свой ум, изворотливость и отвагу, чтобы избежать страшной участи попасть на стол к людоедам в виде блюда.

Основную лепту в освобождение сделал тот самый седьмой пленник, которого охотникам посчастливилось знать всего несколько часов. Именно он придумал, как вырваться из-за решетки, именно он уничтожил самого первого зроака, стоящего на пути к свободе, и именно он дал возможность вооружиться своим товарищам по неволе. А дальше охотники, пользуясь внезапностью своего нападения и инициативой первого удара, уничтожили только в самой крепости более восьмидесяти людоедов.

К сожалению, при побеге тот самый седьмой товарищ, друг, инициатор, не сумел вырваться на свободу и пал с оружием в руках в неравной борьбе. Пал один товарищ и во время недельного отрыва от погони и блуждания по диким пустошам в ничейных землях. Зато оставшиеся пять благополучно вернулись в царство, уничтожив, пока бежали, еще более двадцати зроаков и около десяти кречей. Могли вырваться и раньше домой, но решили задержаться, запутать погоню, планомерно уничтожая ее, и таким способом отомстить за двух своих павших товарищей.

Понятно, что в этот момент все пятеро достойны высочайших наград, которые прямо сейчас и получат.

Вызвали двоих воинов, получивших из рук самого царя высшие государственные ордена, памятные подарки и дорогущие, отныне для каждого фамильные, драгоценности. Потом вызвали Саабера. Потом краснеющего и стесняющегося гиганта Смела. Последним к царю приблизился лейтенант Миурти. О награждении он знал заранее, поэтому не слишком волновался, заслужил все-таки. А вот за группой наемников старался наблюдать с максимальной в его положении тщательностью. И круглые от удивления и восторга глаза близняшек его согрели до глубины души.

Он даже слегка позлорадствовал в душе: «Ха-ха! Теперь я посмотрю, как вы сами станете напрашиваться на танец со мной и умильно утверждать, что несколько поспешили со своими нелепыми розыгрышами. Посмотрю и хорошенько подумаю, прежде чем той самой Катерине ответить снисходительностью».

После награждения пятерки прославленных отныне охотников и разведчиков волнение в зале быстро улеглось, едва его величество наморщил лоб, и чтец продолжил речь венценосного правителя.

Пятерка отважных вырвалась с ничейных земель, но следом за ней в мирные земли Леснавского царства ворвался огромный отряд зроаков вместе с кречами. Могли наделать больших бед, да вовремя подоспевший на боевое дежурство полк из союзной империи Моррейди положил конец кровопролитным нападениям на крестьян. Мало того, доблестные наемники не дали врагу время на отдых и организацию прорыва на ничейные земли. Провели ночной рейд и уничтожили людоедов почти всех до единого.

За что, собственно, тоже сейчас и будут награждаться.

Начали с памятных наград командованию полка. Затем раздали награды каждому участнику, командиру разведчиков, ветерану Апаше Грозовой, ну и на финал награждения оставили трио Ивлаевых. Каждая из двойняшек недрогнувшей рукой лично уничтожила по семь зроаков. Их старшая сестра Мария — восемь. За что царская чета и задарила красавиц высшими леснавскими орденами, памятными подарками и роскошными диадемами, которые не стыдно было носить даже императрицам.

Теперь уже три девушки посматривали на восторженно гудяший зал с чувством гордости за содеянное и с завидным достоинством вернулись на собственные места.

Зато вновь вернулась неуверенность и некое чувство стыда в душу лейтенанта Миурти. Ему сразу стало понятно, что суммарные подвиги его группы, конечно, впечатляют, но то, что эти хрупкие на вид девушки бесстрашно и решительно уничтожали огромных, злобных и кровожадных зроаков, в голове никак не укладывалось. Могло показаться, что у них в голове только танцы, наряды, флирт да розыгрыши, а они вон как великолепно сражаются! Поневоле почувствуешь себя рядом с ними неполноценным, а любая бравада и попытки над ними возвыситься покажутся делом бессмысленным, сходным с ребячеством.

«Как после этого к ним подойти и пригласить на танец? Да еще и правильно угадать, какая среди них Катерина? Ужас!..»

А его величество встал и сам решил завершить свою речь. Потому что хотел придать ей еще большей исторической значимости.

— Во все прошлые века ничейные земли являлись территорией нашего царства. Но долгие кровопролитные сражения с людоедами согнали с наших земель трудолюбивых крестьян и хозяйственных ремесленников. Теперь там одичание, заброшенные луга, поля и леса, городища, от которых остались только почерневшие остовы, хутора, выгоревшие до основания, да несколько полуразрушенных замков и крепостей. Я решил сделать попытку изменить ход истории. Отныне специальным декретом я призываю на одичавшие земли всех добровольцев, которые смогут осесть на тех землях и оказать достойное сопротивление людоедам. А чтобы мои утверждения о землеустройствах имели юридическую силу, каждому человеку, организовавшему поселок, дарую титул барона, каждому, кто объединит под своим началом пять баронов, — титул заува, а тот, кого признают четыре заува, станет полноправным князем. И уже с завтрашнего дня мои секретари начнут принимать списки всех желающих поселиться на исконных землях нашего царства Леснавского.