Матабар. II - Кирилл Сергеевич Клеванский

Садись, — Аркар забрался внутрь и открыл дверь переднего пассажира.

Ардан обернулся в сторону арки.

— А как же твои подчиненные?

— Садись, говорю, — настойчивей повторил полуорк.

На этот раз Арди не стал спорить и, обойдя авто, забрался внутрь. Жесткий диван из-за холодов, даже под покрывалом, на ощупь оказался едва ли не тверже скального камня. А дверь, закрываясь, и вовсе издала жалобный писк попавшей в ловушку амбарной мышки.

Аркар повернул ключ и двигатель тут же отозвался утробным урчанием. Салон хорошенько тряхнуло и из трубы повалил густой дым цвета мутной лужи — серый, с оттенками коричневого.

— Если возьму с собой мускулы, то обозначу, что порешать… разобраться, тобишь-та, в замесе… в деле, получает-ца, собираюсь от лица Пиджаков, — Аркар открыл бардачок и достал очередную сигару. Только эта была даже толще и больше, чем та, что полуорк курил в баре. — А если один прикачу, то и дело индиванное.

— Индивидуальное.

Аркар так и не поднес спичку к сигаре (кончик которой попросту откусил и выплюнул на улицу).

— Тебе это удовольствие доставляет? — с прищуром и легким неодобрением в голосе спросил полуорк.

— По инерции.

— Инерция? Это что еще за зверь? Или ты меня сейчас так послал?

Ардан открыл было рот, чтобы объяснить смысл слова, а затем попросту махнул рукой.

— Умнеешь, — хмыкнул Аркар и, дождавшись, когда двигатель окончательно прогреется, а дым из трубы посветлеет, утопил в пол педаль газа.

Шины, пару раз прокрутившись в снегу, наконец зацепились шипами и потащили автомобиль в сторону все той же арки. Арди, попутно, вспомнил причитания Бориса на тему, что севернее Алькады, в центральной части материка, людям не приходится беспокоится о снежных заносах и им не надо менять шины с летних, на зимние, внутрь которых особым образом выставлены небольшие шипы.

Ардан сжал посох.

Если бы он только согласился стать секундантом…

Мысли завтрашнего дня.

Авто выкатилось на улицу Маркова и довольно резво поспешило в направлении ближайшего моста, ведущего на ту сторону канала. И чем дальше они удалялись от Центрального района, тем все больше ночной, зимний город начинал походить на любого своего меньшего собрата.

На улице практически не встретишь прохожего, в окнах не светил свет и лишь редкие фонари напоминали о том, что они ехали не среди мертвых скал, принимающих в сумраках чудные очертания, а между домов и зданий.

Они держали путь в юго-западную часть города, забираясь все дальше и дальше от изысканных построек центра, но при этом не встречая и гротескных небоскребов.

Спустя двадцать минут дома вокруг, наоборот, даже уменьшились в размерах. Словно сжимаясь, они укорачивались до трех, максимум четырех этажей. Выглядели понуро и скромно. Кирпичная кладка, лишенная всякой облицовки или украшений. Тротуары нагло щеголяли разбитой брусчаткой на манер хулигана, хвастающегося синяками и кровоточащей, после драки, губой.

Проезжая часть вместо асфальта бухтела под колесами ухабами и колдобинами. И сколько бы Аркар не старался их объезжать, но то и дело налетал на небольшие ямы, спрятавшиеся под снегом.

Ругался и ехал дальше.

А дальше, чем глубже они забирались в район Тендари, тем темнее становилось и без того мрачное небо. А еще воздух, несмотря на закрытые окна в салоне, пах углем, грязью, газом и чем-то, сродни бензину. Кажется, так пахла нефть.

Из тьмы, разгоняемой еще более поредевшим числом фонарей и совсем единичными отсветами окон, поднимались высокие, толстые трубы фабрик и заводов. И даже в ночной час они чадили гумозным дымом. При виде густых, тяжелых облаков, исторгаемых соплами, хотелось прикрыть лицо воротником или ладонью. Словно темная, грязная вода поднималась к небу, стараясь затянуть то в болото своего бескомпромиссного зловония.

Проезжая часть, практически абсолютно пустая, не могла похвастаться даже трамвайными путями. Те и вовсе встречались здесь даже реже, чем другие автомобили. Видимо жители рабочих кварталов перемещались, в основном, на своих двоих.

Они свернули с проспекта на один из прилегающих переулков и остановились около поребрика среди, что удивительно, едва ли не десятка других авто. Слева и справа над ними тесно нависали трехэтажные, простые дома с обледенелыми водяными башнями на крышах.

— Приехали, — не очень-то довольно процедил Аркар. — Выходим… и шапку не забудь. А то у неё бзик на непокрытые головы.

Арди не понял о чем речь, но шапку на уши натянул.

Они вышли на улицу и Ардан вновь, как это было в первый приезд в Метрополию, зашелся в приступе кашля. Легкие будто смолой залили, а в горле запершило хуже, чем когда угольной пыли вдохнешь. С трудом продышавшись, юноша сплюнул вязкую, едкую слюну и выпрямился.

— Где мы? — спросил он тяжело дыша.

— Сейчас поймешь, — со смешком ответил Аркар.

Он выдохнул облако сигарного дыма, едва не обледеневшее прямо в воздухе, после чего зашагал по грязной слякоти. Но чудным образом, примерно за десяток метров от неприметного спуска в подвальное помещение, под ногами резко перестало хлюпать. Кто-то здесь убирался. Но не на протяжении всего дома, а лишь на небольшом участке.

Они подошли к лестнице, ведущей в цокольный этаж. Не потому, что дом так построили, а просто после каждого наводнения в Метрополии (которые случались не так уж и редко) мало того, что земля поднималась из-за остаточных наносов, так еще и сами улицы старались поднимать, чтобы не подтапливало.

Вот и получалось, что порой идешь по тротуару, а у самых ног — чьи-то окна, не дотягивающие прохожему даже до колен.

Аркар спустился по лестнице и Арди поспешил следом за ним. Они встали перед тяжелой, металлической дверью, лишенной вывески или любого другого обозначения.

Полуорк постучал каким-то хитрым образом, выбивая рваный, необычный ритм. Ардан сперва удивился, но же через пару секунд с лязгом в сторону отодвинулась задвижка обнажая чьи-то глаза.

— Аркар? — раздался сдержанный, острый, словно заточенный голос.

— Ага, — прогудел полуорк.

Глаза посмотрели на Арди, а затем на улицу.

— Это кто?

— Со мной.

— Хорошо… по делу или развлечений ради?

— По делу.

— Понятно… с оружием?

Аркар кивнул.

— Что-то официальное?

— Личное.

Задвижка со все тем же лязганьем задвинулась, послышался скрип немного обледнелого замка и дверь открылась. Аркар первым спустился в тускло освещенный предбанник, отделявший железную дверь от куда более приятной, хоть и странной.

Отапливаемое помещение метров десяти квадратных, в котором кроме обладателя острого голоса и хлесткого взгляда оказалось еще несколько весьма габаритных мужчин с явно торчащими