Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Читать онлайн Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 149 150 151 152 153 154 155 156 157 ... 159
Перейти на страницу:

Эти строки восхищали Гоголя как пример искреннего царелюбия в поэзии. Но мало кто Гоголю вторил…

Золотой век русской литературы принёс новые ценности. «Модное остроумие» державинских времён превратилось в старомодное.

«По любви к отечественному слову, желал я показать его изобилие, гибкость, лёгкость и вообще способность к выражению самых нежнейших чувствований, каковые в других языках едва ли находятся», — здесь Державин вторит Ломоносову. Очень скоро его язык назовут варварским, даже вульгарным. Пушкин в письме Дельвигу позволит себе неприятное высокомерие:

«По твоём отъезде перечёл я Державина всего, и вот моё окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка — (вот почему он и ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии — ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы (исключая чего знаешь). Что ж в нём: мысли, картины и движения истинно поэтические; читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей богу, его гений думал по-татарски — а русской грамоты не знал за недосугом. Державин, со временем переведённый, изумит Европу, а мы из гордости народной не скажем всего, что мы знаем об нём (не говоря уж о его министерстве). У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова — жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом».

Что это — приговор? Или опрометчивая оценка, данная в 25 лет?.. Пушкин, не будучи восторженным последователем Ломоносова, не принимал и державинской ломки литературного языка. Поэтические исхищрения Державина поэтам золотого века представлялись наивными, да и этика отношений к государству, к карьере изменилась разительно. Но Пушкин столько черпал из Державина, что постепенно понял: за смелость и глубину образов, ассоциаций, эмоций можно простить многое.

По письму А. А. Бестужеву (1825) можно судить, каким усердным читателем Державина был Пушкин:

«У нас есть критика, а нет литературы. Где же ты это нашёл? именно критики у нас и недостаёт. Отселе репутации Ломоносова и Хераскова, и если последний упал в общем мнении, то верно уж не от критики Мерзлякова. Кумир Державина ¼ золотой, ¾ свинцовый доныне ещё не оценён. Ода к Фелице стоит на ряду с „Вельможей“, ода „Бог“ с одой „На смерть Мещерского“, ода к Зубову недавно открыта… Отчего у нас нет гениев и мало талантов? Во-первых, у нас Державин и Крылов, во-вторых, где же бывает много талантов… Ободрения у нас нет — и слава богу! отчего же нет? Державин, Дмитриев были в ободрение сделаны министрами».

Державин для Пушкина выше талантов, он — гений.

Восторгались ли Державиным в XIX веке? Разумеется! В 1830-е годы читателей поэзии в России стало больше, а Державин оставался стихотворцем чтимым и читаемым. Потребовались и явились новые книги, заслуживающие внимания: прежде всего это четыре тома, изданные А. Ф. Смирдиным в 1831-м. По тогдашним законам наследники владели авторскими правами только 25 лет после смерти писателя — и в 1841-м перед издателями открылись заманчивые возможности. Вскоре в издательстве И. И. Глазунова выходят новые четырёхтомные «Сочинения», а в 1845-м в издательстве Д. П. Штукина — весьма содержательное собрание сочинений в одном томе — с «Рассуждением об оде», с читалагайскими одами и с предисловием Николая Полевого, который утверждал: «До появления Державина у нас не было истинного поэта». Правда, Читала-гай Полевой называл Читалагаром.

Во всех учебных заведениях, где изучали русскую словесность, звучали оды Державина, а педагоги — вслед за Мерзляковым — произносили похвальные речи о поэте. Они считали Державина самой величественной вершиной русской поэзии. Здесь первым следует назвать Степана Петровича Шевырёва. Он не только подражал Державину в стихотворчестве, он — историк литературы, критик — многое постиг в нём.

«Это сама Россия екатеринина века — с чувством исполинского своего могущества, с своими торжествами и замыслами на востоке, с нововведениями европейскими и с остатками старых предрассудков и поверий — это Россия пышная, роскошная, великолепная, убранная в азиатские жемчуга и камни, и ещё полудикая, полуварварская, полуграмотная — такова поэзия Державина, во всех её красотах и недостатках», — пишет Шевырёв.

Суд Белинского, разумеется, был строже.

Властитель дум, неистовый Виссарион примечал, что в поэзии Державина нет шиллеровских «возвышенных мечтаний» или «бешеных воплей души… как у Байрона». Что же, по Белинскому, составляло поэзию Державина, которую исследователь ставил достаточно высоко? Выходило, что в державинском стиле превалировали героизация эпохи и яркие портреты её героев: «Поищите лучше у него поэтической вести о том, как велика была несравненная, богоподобная царевна киргиз-кайсацкия орды, как этот ангел во плоти разливал и сеял повсюду жизнь и счастие и, подобно Богу, творил всё из ничего; как были мудры её слуги верные, её советники усердные; как герой полуночи, чудо-богатырь, бросал за облака башни, как бежала тьма от его чела и пыль от его молодецкого посвисту, как под его ногами трещали горы и кипели бездны, как пред ним падали города и рушились царства, как он, при громах и молниях, при ужасной борьбе разъярённых стихий, сокрушал твердыни Измаила или перешёл чрез пропасти Сен-Готара; как жили и были вельможи русские с своим неистощимым хлебом-солью, с своим русским сибаритством и русским умом…» Писал он о Державине много, ярко и противоречиво — его упрекали, что он «судит о Державине… как о разбитой посуде», называли Геростратом. Николай Полевой говорил о «пигмейском суде» над Державиным. Но красоты поэзии XVIII века со всеми её смелыми открытиями после пушкинского благозвучия воспринимались, словно какофония.

К концу 1840-х — когда любители словесности «канонизировали» Пушкина — ещё явственнее стало казаться, что Державин устарел.

Ну а потом «порвалась цепь великая», начался предреволюционный раскол. Яков Карлович Грот (1812–1893) десятилетия работал над девятитомным собранием сочинений Державина — это был первый образец академического издания в русской науке. Какие там комментарии, как точен набросок историко-литературного контекста каждой оды! Грот создаёт дотошное биографическое исследование — «Жизнь Державина». Ни один русский писатель к тому времени подобной чести не удостоился, да и в XX веке у классиков русской литературы не нашлось такого же преданного и трудолюбивого исследователя. Между тем прогрессивная критика бранила Державина всё резче, а читатели подзабывали «певца Фелицы».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 149 150 151 152 153 154 155 156 157 ... 159
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов торрент бесплатно.
Комментарии