Ученик воина. Игра форов - Лоис Буджолд

— Не совсем. Я в некотором роде тоже представляю Имперскую безопасность. И я знаю где Грегор. Так что технически Имперская безопасность на коне. — (Или прямо под ним. Майлз не знал, плакать ему или смеяться.) — Если вы такие хорошие друзья, — внезапно осенило его, — почему я торчу в этой камере?

— Для вашей же безопасности, разумеется. Генерал Метцов открыто угрожает… как там… переломать вам все кости. — Кавилло вздохнула. — Боюсь, мой дорогой Станис не в ладах с реальностью.

Майлз побледнел:

— Из-за… предательства?

— Не думаю. Предательство не всегда зло, особенно если его правильно использовать. Однако общая стратегическая ситуация с минуты на минуту может радикально измениться. Самым непредвиденным образом. А сколько я потратила времени, занимаясь с ним. Надеюсь, не все барраярцы так скучны, как Станис. — Она улыбнулась. — Просто уповаю на это.

Помолчав, Кавилло наклонилась вперед, словно желая узнать что-то страшно важное для себя:

— Это правда, что Грегор убежал из дома, чтобы избежать давления своих советников, вынуждающих его жениться на женщине, к которой он испытывает отвращение?

— Я об этом ничего не знаю. — Майлз совсем растерялся. Хотя… Что это там затеял Грегор? Надо осторожнее касаться этой темы. — Хотя… есть опасения. Многие боятся, что если Грегор не оставит наследника, начнется война группировок.

— У него нет преемника?

— Группировки не могут сойтись на одной кандидатуре. Если не считать самого Грегора.

— Значит, его советники только обрадуются, увидев его женатым?

— Думаю, будут вне себя от счастья. И… — Неприятное ощущение, не покидавшее Майлза весь день, и особенно, когда разговор соскользнул в это опасное русло, вдруг разрешилось озарением. — Простите, мадам, не думаете ли вы, что можете сделаться императрицей Барраяра?

Улыбка Кавилло сделалась еще шире и напряженнее.

— Я, конечно, не могу. Но Грег в силах сделать меня таковой. — Она выпрямилась, очевидно, оскорбленная видом оторопевшего Майлза. — А почему бы и нет? Пол у меня соответствующий. И вполне подходящая военная биография.

— Сколько вам лет?

— Лорд Форкосиган, ваш вопрос неприличен. — Голубые глаза сверкнули. — Если бы мы с вами лучше понимали друг друга, мы могли бы действовать сообща.

— Мадам, вы не знаете Барраяр. И барраярцев. — «Собственно говоря, в нашей истории бывали времена, куда Кавилло вполне бы вписалась. Например, период террора во время правления императора Ури Безумного. Но последние двадцать лет Барраяр потратил, чтобы такие времена больше не повторялись».

— Мне необходимо ваше сотрудничество, — настаивала Кавилло. — Оно может оказаться полезным для нас обоих. Но если вы займете позицию невмешательства, я с этим примирюсь. Меня не устраивает только одно — враждебность. Хотя вам она куда более невыгодна, чем мне. Думаю, на данной стадии наших взаимоотношений разумнее мир.

— А что случилось с женой и ребенком капитана транспортника? Вернее, с его вдовой и сиротой? — спросил Майлз очень тихо.

Кавилло помедлила.

— Этот человек был предателем. Худшего сорта. Предал свою планету за деньги. Он был пойман на шпионаже. Не вижу моральной разницы между приказом о приведении приговора в исполнение и самим исполнением.

— С этим я согласен. И не я один — многие кодексы тоже. Но есть же разница между приведением приговора в исполнение и убийством! Верван не находится в состоянии войны. Действия шпиона, возможно, были незаконны, они служили поводом для ареста, суда, наконец помещения в тюрьму — но где же суд? Где он проходил?

— Барраярец, говорящий о законности? Как странно.

— Но что все-таки случилось с семьей капитана?

Черт возьми, время подумать у нее было.

— Эти зануды верванцы потребовали освободить ее. Естественно, я не хотела, чтобы шпион знал об этом. Иначе я не могла бы контролировать его.

Ложь или правда? Выяснить сейчас невозможно, поскольку Кавилло, заметив свою ошибку, тут же дала задний ход. Свое положение она упрочняла с помощью террора, и это определяло все ее действия. Майлзу было не в диковинку выражение, мелькнувшее тогда на ее лице. Один из таких вот параноиков с манией убийства семнадцать лет был его телохранителем. На какой-то момент эта женщина показалась ему простой и домашней, но она не стала от этого менее опасной.

— Кто спорит, — произнес Майлз. — Отдавать приказ, не будучи в состоянии самому исполнить его, вряд ли проявление доблести. И в том, что вы отважны, я лично не сомневаюсь. — Да, он нашел верный тон: тон человека, поддающегося убеждению, но не меняющего свою позицию подозрительно быстро.

Кавилло саркастически подняла бровь, как бы говоря: кто ты такой, чтобы судить об этом? Затем лицо ее разгладилось. Она взглянула на часы и поднялась.

— Сейчас я покину вас, чтобы подумать о преимуществах сотрудничества. Надеюсь, вы теоретически знакомы с такой математической проблемой, как Дилемма Узника. Интересно проверить ваши способности: сумеете ли вы соединить теорию с практикой?

Майлз постарался улыбнуться ей. Красота, энергия — и даже ее неистовый эгоизм — придавали Кавилло неподдельное очарование. Может быть, она действительно соблазнила Грегора? В конце концов он не видел, как эта женщина подняла бластер… Что должен предпринять опытный сотрудник Имперской безопасности перед лицом подобной угрозы императору? Попытаться соблазнить соблазнительницу? Пожертвовать собой ради императора? Но как? Нападение на Кавилло казалось Майлзу столь же нереальным, как попытка прикрыть телом активированную акустическую гранату.

Дверь, скользнув, закрылась, и усмехающаяся Кавилло пропала. Майлз спохватился, что не напомнил ей о пище, но было уже поздно.

Как ни странно, она все-таки вспомнила. Обед прибыл на тележке вместе с хорошо знающим свое дело невозмутимым ординарцем. Пять прекрасно приготовленных блюд с двумя сортами вина и — в качестве противоядия — кофе. Майлз решил, что вряд ли люди Кавилло получают подобные обеды. Ему представился взвод благодушных гурманов, лениво выплывающих на поле битвы… Нет, рацион-подошва гораздо эффективнее.

После случайной обмолвки насчет износившейся одежды со следующей тележкой прибыл пакет, в котором оказались чистое нижнее белье, комплект униформы без знаков различия, ушитый по его размеру и пара мягких войлочных туфель. А также тюбик депиллярия и различные туалетные принадлежности. Умывшись и побрившись, Майлз почувствовал себя почти человеком. Вот они, преимущества мира. Кавилло не всегда бывала коварной.