Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Попытки извлечь выгоду из своего особенного престижа и уклониться от своей доли налогового бремени оказались, несомненно, очень значимым фактором в растущем недовольстве духовенством. Не говоря уже о справедливости, это было просто неразумно. От этого налоги казались в десять раз более обременительными тем, кому приходилось их платить. Привилегии церкви от этого еще сильнее бросались в глаза.

Еще более нелепым и неразумным было притязание церкви на право «диспенсации» — освобождения от закона, обета или обещания. Папа мог отменять действие законов церкви в индивидуальных случаях; он мог позволить жениться двоюродным родственникам, разрешить иметь двух жен или освободить от клятвы. Но идти на такое — значило признавать, что существующие законы не основаны на необходимости и присущей им праведности, что на деле они являются теми же запретами и притеснениями. Законодатель прежде всех остальных должен быть верным закону. Он более чем кто-либо другой должен демонстрировать во всем соблюдение буквы закона. Но в этом, очевидно, заключена общая для всего человечества слабость: получив что-то во временное управление, мы постепенно начинаем воображать, что это наша собственность.

Император Фридрих II (1212–1250) — очень удачный пример того, какого скептика и бунтаря мог породить XIII в. Будет интересно немного рассказать об этом разумном и циничном человеке. Он был сыном германского императора Генриха VI и внуком Фридриха Барбароссы, а его матерью была дочь Рожера II, норманнского короля Сицилии. Он унаследовал это королевство в 1198 г., когда ему было четыре года. Его мать была его опекуном шесть месяцев, а затем умерла, и Папа Иннокентий III (1198–1216) стал его опекуном и наставником.

Скорее всего, он получил исключительно хорошее и, что примечательно, разностороннее образование. Его успехи в учебе снискали ему лестное прозвище Stupor mundi, чудо света. Результатом того, что он знал арабский взгляд на христианство и христианский — на ислам, стало его убеждение, что все религии — это жульничество. По всей видимости, этот взгляд тогда разделяли многие разумные люди, но они не спешили афишировать его в Век Веры. Но Фридрих II не делал секрета из своих взглядов; летописи сохранили упоминания о его богохульствах и ересях.

Папская политика тех дней была направлена на предотвращение новых слияний германских и итальянских областей, но Фридрих также был настроен не упустить свое. Перед тем, как ему удалось получить императорскую корону в Германии, он заручился поддержкой Папы, пообещав тому, что откажется в случае своего избрания от прав на свои владения в Сицилии и Южной Италии и займется искоренением ереси в Германии. (Папа Иннокентий III был инициатором великих гонений — способный, практичный и агрессивный человек. Для Папы он был исключительно молод. Он стал Папой в тридцать семь лет.)

Как только Фридриха избрали императором (1212), Папа стал добиваться выполнения обещаний, которые охотно давал его послушный подопечный. Духовенство следовало освободить от судов светских властей и от налогов, а еретиков подвергнуть показательным пыткам. Ничего из этого Фридрих не сделал. Как мы уже говорили, он даже не оставил Сицилию. Ему нравилось жить в Сицилии куда больше, чем в Германии.

Иннокентий III, сбитый с толку его поведением, умер в 1216 г., и его преемник, Гонорий III, также ничего не добился. Иннокентий III не стал короновать Фридриха, но это сделал Папа Гонорий в 1220 г. Преемником Гонория стал Григорий IX, который пришел на папский престол с лихорадочной решимостью поставить на место этого трудного юношу-императора. Он сразу же отлучил его за то, что Фридрих II не сдержал клятвы выступить в крестовый поход, хотя с той поры минуло уже двенадцать лет. В своем открытом послании (1127) он перечислил те грехи, ереси и проступки, которые вменялись в вину императору Фридриху. На это послание Фридрих ответил куда более толковым документом, где он обращался ко всем европейским монархам. Этот документ исключительно значим в истории, поскольку в нем впервые ясно изложена суть разногласий, вызванных притязаниями Папы быть абсолютным правителем христианского мира, с одной стороны, и устремлениями светской власти — с другой. Этот конфликт никогда не угасал, он проявлялся то в одном виде, то в другом. Но теперь Фридрих изложил его суть четко и ясно — так, чтобы люди сами могли делать выводы.

Нанеся этот удар, он отправился в свой мирный крестовый поход, о котором мы уже говорили. В 1239 г. Григорий IX во второй раз отлучил его, возобновив войну взаимных публичных обвинений, в которой папство и без того жестоко пострадало. Это противостояние снова ожило после того, как умер Григорий IX, когда Папой стал Иннокентий IV. И снова разгромное письмо, которое люди не могли не запомнить, было написано Фридрихом против церкви. Он обвинил духовенство в гордыне и неверии и приписал все пороки того времени его гордыне и жажде наживы. Он предложил своим собратьям-правителям провести всеобщую конфискацию церковной собственности — для блага самой же церкви. Это предложение с тех пор никогда не покидало помыслы европейских правителей.

Мы не станем рассказывать о тех неприятностях, которыми омрачились последние годы правления Фридриха II, причиной которых была его беспечность и небрежение государственными делами. Детали его личной жизни гораздо менее значимы, чем ее общая атмосфера. По некоторым фрагментам можно восстановить, какова была жизнь при его дворе в Сицилии. Сохранилось описание того, что к концу своих дней он выглядел «краснолицым, лысым и близоруким», однако выражение лица оставалось все таким же приятным и любезным. Он не отказывал себе ни в роскошном образе жизни, ни в прекрасных вещах. Говорили также о его безнравственности. Но совершенно ясно, что его разум не удовлетворялся одним религиозным скептицизмом, — императору Фридриху, несомненно, были присущи любознательность и стремление проникнуть в суть вещей. Его двор был открыт как для философов-христиан, так и для иудеев и мусульман, и он многое сделал для того, чтобы познакомить итальянских мыслителей с достижениями арабской культуры. Именно благодаря ему студенты-христиане познакомились с алгеброй и арабскими цифрами, а при его дворе среди многих других философов был и Михаил Скот (1180–1235), который перевел несколько произведений Аристотеля и комментарии к ним великого арабского философа Аверроэса из Кордовы.

В 1224 г. Фридрих основал университет в Неаполе, а также расширил и поддержал за счет своей казны известную медицинскую школу при Сатернском университете. Он основал зоосад, оставил книгу о соколиной охоте, которая выдает в нем внимательного наблюдателя повадок птиц. Кроме того, император Фридрих был одним из первых итальянцев, начавших писать поэзию на итальянском языке. По большому счету, итальянская поэзия и родилась при его дворе. Его называли одаренным писателем, «первым из современных», и эта фраза как нельзя лучше характеризует независимость и непредубежденность интеллектуальной стороны его жизни. Он был сама оригинальность. Однажды, ощущая нехватку наличного золота, он ввел в обращение денежные знаки из пергамента со своей печатью, с обещанием расплатиться за них потом золотом, возродив тем самым способ обращения денег, который мир не видел со времен Карфагена.

Несмотря на шквал оскорблений и клеветы, который с головой накрыл Фридриха, народ сохранил о нем самые добрые чувства. Память о «Гран Федерико» по-прежнему жива в Южной Италии, как и о Наполеоне у французских крестьян. Германские же ученые говорят о том, что, несмотря на его открытую нелюбовь к Германии, именно он, а не Фридрих I Барбаросса, был первоначальным прообразом немецкой легенды о великом короле, который спит беспробудным сном в глубокой пещере. Длинная борода его обвилась вокруг каменного стола, и кажется, ничто не может потревожить его сон — но придет день, когда он проснется и наведет порядок в мире, искоренив зло и беззаконие. Со временем образ героя этой легенды оказался перенесен на крестоносца Барбароссу, деда Фридриха II.

Трудным ребенком оказался император Фридрих для матери-церкви, а ведь он был только первым в целом выводке подобных трудных детей, который последовал за ним. По всей Европе правители и образованные вельможи читали и обсуждали его послания. Более предприимчивые студенты университетов переписывали и изучали арабского Аристотеля, которого он сделал доступным для них на латыни. Громы и молнии, которые Рим метал в адрес Салерно, губительным образом ударили по нему самому. Ничтожный результат, который возымели папские отлучения и интердикты, возводившиеся на Фридриха, произвел впечатление на европейцев самых разных общественных слоев.

Мы уже говорили, что Иннокентий III проглядел то, как повзрослел его подопечный Фридрих II. Столь же справедливым будет сказать, что папство не осознавало взросления Европы. Невозможно в наши дни беспристрастному историку не симпатизировать основополагающей идее, двигавшей папством, — идее всемирной власти праведности, поддерживающей мир на земле. Рано или поздно человечество придет к всеобщему миру на всей земле, если наша раса не будет прежде уничтожена возрастающей силой ее разрушительных изобретений. И этот всеобщий мир неизбежно должен принять форму организации, поддерживающей законность, религиозной в лучшем смысле этого слова, — правительства, управляющего людьми через воспитание их разума в едином представлении о человеческой истории и человеческой судьбе.