Некромант по вызову - Александра Лисина

А сейчас программу вдруг решают сжать, сроки на обучение важнейшим приемам сокращают. Адептам позволяют проявить самостоятельность, допускают разночтения, сомнения, вызывают ненужный азарт. Буквально провоцируют их на опасные эксперименты, искушая попробовать, давая мнимую свободу выбора… вопрос только: для чего?

Не дожидаясь разрешения преподавателя, я медленно опустился обратно в кресло и снова задумался.

Не нравится мне все это. Ни новая программа, ни выбранный Советом курс на сближение потоков, на измененное расписание… с одной стороны все вроде выглядит неплохо — в молодых людях поощряется активность, решительность, целеустремленность, любопытство… но сколько из них сумеют разобраться в рунах и будут дотошно изучать их до тех пор, пока не поймут все до последней закорючки? Сколько сможет усидеть в книгохранилище в поисках истины, которая однажды не позволит им совершить грубейшую ошибку? А сколько ринется исследовать древний алфавит без предварительной подготовки и с завтрашнего же утра помчатся мучить телепортационную арку, рисуя на ее стойках кривые символы? Лишь потому, что «разрешили»?

Конечно, в стенах Академии никто из этих энтузиастов не погибнет и даже не пострадает, если неправильно начертит ту или иную пространственную руну. Их защитят, сберегут, позаботятся… до выпуска. И за годы учебы кое-что из недоданного материала они все-таки поймут, дочитают, додумают. По крайней мере те, кому действительно интересно. Но сколько их будет на весь выпуск? Один? Два? Три человека? А что будет с остальными — теми, кто не утруждал себя дополнительными занятиями и читал лишь то, что положено по программе?

Тревожный звоночек, не правда ли? Особенно, если присовокупить его в другим таким же.

Хотя, может, кому-то понадобились именно адепты-недоучки? Может, кто-то в Совете заинтересован как раз в том, чтобы большая часть магов потеряла… вернее, никогда не приобрела необходимую квалификацию? Все же быть самым умным в стране дураков — заманчивая перспектива… для некоторых. Стать одним-единственным знающим посреди целого мира неграмотных баранов — все равно, что стать богом…

А кто в наше время не хочет хотя бы на минутку превысить свои полномочия?

— Невзун, вы опять спите? — недовольным голосом прервал мои размышления мастер Нарди.

Не открывая глаз, я отрицательно качнул головой.

— Теперь уже не до сна, господин фон Берден… и, вероятно, не только мне.

— Вы это о чем? — озадаченно спросил «светлый», когда я нахмурился и резко поднялся с кресла. Всего за мгновение до того, как снаружи заверещал проклятый колокольчик.

Я рассеянно улыбнулся.

— Ни о чем, мастер Нарди… вполне возможно, я просто сгущаю краски.

И до того, как он успел опомниться, вышел из аудитории, уже твердо зная, что мне нужно поторопиться.

Глава 7

Даже спешить надо грамотно и с умом.

Мастер Твишоп.

На уроке по магии Земли и Жизни я решил не выпендриваться и, в рамках проверки своей теории, вел себя вполне прилично. То есть на рожон не лез, с преподавателем не спорил, гадостей не говорил и позволил себе только одну вольность — без спроса занял мягкое, обитое зеленым бархатом и невероятно уютное с виду преподавательское кресло, на которое положил глаз еще с порога.

Тем не менее, мастер Рух Мкаш, в простонародье ласково именуемый Хмырем, мои усилия почему-то не оценил и, едва зайдя в учебную комнату и увидев мои честные глаза, сделался каким-то неприветливым. А когда я вежливо поднялся вместе со всеми, вообще скривился, будто на его любимом сидении внезапно образовалось подозрительное желтое пятно.

— Что еще за новости? — процедил «светлый», быстрым шагом пройдя мимо тревожно замерших возле парт студентов. — Кто такой? Что вы делаете на моем месте?

Хм. Какой, однако, тон…

Я бегло оглядел преподавателя: неопределенного возраста, мрачный даже с виду мужик определенно не деревенского происхождения. Темноволосый, по-военному коротко стриженый. С хмурым неулыбчивым лицом, несущем на себе явные признаки породы. Серые глаза, прямой нос, чуть выдающийся вперед узкий подбородок, тщательно выбритые щеки, обветренная кожа, как если бы ее обладатель зимой и летом спал на свежем воздухе или же очень часто переезжал, предпочитая резкие перемены климата. Подтянутая фигура. Резкие движения. Острый взгляд. Хрипловатый голос, любящий бросать отрывистые, больше похожие на команды, фразы…

Убедившись, что вошедший не напоминает никого из моих старых знакомых, я сокрушенно вздохнул.

— Прошу прощения, мастер Мкаш. Это была вынужденная мера…

— Меня не интересуют оправдания, — холодно отрезал преподаватель и, уставившись на меня долгим немигающим взглядом, отчеканил: — Покиньте мое кресло и займите место в классе.

— Любое? — вежливо уточнил я, сразу поняв, что с этим типом договориться не удастся.

— Вы совершенно свободны в своем выборе, — так же холодно обозначил мои возможности мастер Мкаш и демонстративно сложил руки на груди, пристально следя за тем, как я подбираю с пола сумку.

Вот не люблю я друидов, честно. Еще с того времени, когда по неопытности нарвался на дуэль с одним из «зеленых». В тот далекий день чуть было не пострадало мое самолюбие и сформировалось стойкое убеждение, что все они — двуличные твари, обожающие действовать исподтишка. Сама их магия — вещь, недооцениваемая большинством мэтров и крайне коварная, которая способна не только заботливо сохранять жизнь, но и прекрасно умеет ее отнимать. Так что, если бы не увлечение рунами, я, вероятно, вообще не дожил бы до сегодняшнего дня. И, вполне возможно, не прославился бы не всю Академию, как адепт, неосторожно убивший своего первого врага до того, как получил диплом об окончании учебы.

Правда, с мастером Рухом мы прежде точно не встречались, но давняя неприязнь, внезапно напомнившая о себе, очень некстати пробудила во мне старые воспоминания. Поэтому вместо того, чтобы язвить и напрашиваться на очередное наказание, я молча кивнул и, подхватив свои вещи, направился к самой дальней парте, на которую никто из моих неопытных одноклассников не позарился. А остановившись возле нее, обернулся и смерил стоящего у стола преподавателя задумчивым взором.

Мастер Рух Мкаш казался совершенно невозмутимым. Его худое лицо выглядело бесстрастным, на высоком лбу при виде моего выбора не появилось ни единой морщинки, серые глаза оставались холодными и равнодушными, а пристальный взгляд ни на миг не дрогнул, когда я позволил себе его перехватить и ненадолго удержать.

Начинать с ним тихую войну было неинтересно — судя по внешности и поведению, к шуткам он был не особенно расположен, а игра в один ворота меня никогда не прельщала. Да и смысла в прямом конфликте я пока не видел — на данном этапе моего пребывания в Академии «светлый» был для нас бесполезным. В отличие от той же маркизы де Ракаш или леди де Ривье, входящих в Совет магов.

А вот его аура меня внезапно заинтересовала — широкая, ярко пылающая зелеными и голубыми сполохами. Настолько сильная, что, будь я истинным «светлым», непременно позавидовал бы чужому богатству.

Однако привлекло мое внимание все-таки не это: прямо над переносицей пристально изучающего меня мага чернело крохотное, почти незаметное пятнышко, от которого во все стороны разбегалась тонкая паутинка соединительных каналов. При виде которых я вздрогнул от неожиданности и, заметив, как они совершенно отчетливо шевельнулись, чуть не выругался. А потом развернулся и, поджав губы, быстро вышел из класса, сделав вид, что не услышал изумленного выдоха за спиной и не понял, почему так громко скрипнули зубы у преподавателя.

— Ну и зря, — наставительно заметил Нич, спрыгнув на мое плечо сразу, как только я покинул учебную комнату. Небось, опять следил. А может, нарыл что-то интересное и пришел поделиться выводами? — «Зеленый» тебе этого не простит — за такое оскорбление живьем сожрет и не поморщится.

Я только покосился по сторонам, не торопясь расспрашивать учителя в коридоре: мало ли на кого нарвемся? Потом накинул на нас обоих заклятие полного молчания и негромко фыркнул:

— Ничего, переживет. Тем более, что на его занятия я ходить больше не собираюсь.

— Это еще почему? — изумился таракан, чуть не сверзившись с моего плеча и лишь чудом успев зацепиться коготками за мантию. — Хочешь, чтобы тебя раньше времени вызвали к ректору?!

— А ты хочешь, чтобы у нас тут нарисовался свежий труп?

— Какой еще труп? Чей? — непонимающе переспросил Нич, а потом уставился на меня с нескрываемым подозрением. — Гира-аш, ты что опять удумал?!

— Я — ничего. А вот ты, похоже, забыл об одной маленькой особенности моего дара…

Таракан издал странный звук и, благоразумно набросив на мое заклинание свое, маскирующее, тут же понизил голос.