Генрих V - Кристофер Оллманд

против Франции. Хамфри не хватало этой гибкости. Он не был, да и не хотел быть согласным с такими решениями. Отношения этих двух людей наглядно показывают, как интерпретация завещания покойного короля и то, что делать с его политическим наследием в совершенно иных условиях 1440 года, разделило даже саму королевскую семью.

Однако память о Генрихе не умерла. Новые основания для молитв и месс за его душу все еще создавались более чем через тридцать лет после его смерти[1435]. Вероятно в 1440-х годах, было составлено еще одно "Житие", по всей вероятности, для сэра Уолтера Хангерфорда, который служил покойному королю на многих должностях и находился у его смертного одра. Это произведение, в котором явно прослеживается влияние классики и которое в значительной степени зависит от работы Тито Ливио, тем не менее, предоставляет нам ценную информацию о последнем годе или двух жизни Генриха и, что неудивительно, подробности о его смерти и похоронных мероприятиях[1436]. Оно служит напоминанием о том, что, поскольку Генрих умер в относительно молодом возрасте, еще были живы люди, все еще активные и влиятельные в политических и военных делах, которые были готовы нести память о том, что он сделал и за что выступал, в английское общество середины XV века. Хамфри умер в 1447 году (как и Генри Бофорт), Уолтер Хангерфорд — в 1449 году. Смерть этих людей, можно сказать, практически ознаменовала конец влияния покойного короля на события через тех, кто служил ему. В 1450 году Нормандия снова стала французской.

Потеря Нормандии впоследствии должна была вызвать ответную реакцию. Вероятно, именно в 1452 году Уильям Вустерский, секретарь и доверенное лицо сэра Джона Фастольфа, написал свою Boke of Noblesse (Кормило знати) — произведение, в котором он умолял английскую корону возродить приверженность войне против французов. Используя смесь исторических свидетельств и особых аргументов, из которых не были исключены эмоции, Уильям Вустерский показал, что связи между Англией и Нормандией восходят ко временам Вильгельма Завоевателя, и что достижения Генриха V в завоевании герцогства и, более поздние, усилия покровителя Фастольфа, Джона, герцога Бедфорда, в поддержании эффективности английского правления в нем были основаны на прочной исторической базе. Генрих, "несмотря на то, что это причиняло горе его народу, хотел сначала завоевать и привести в подчинение оба этих герцогства Нормандии, а после — королевство Францию, и стать его великим правителем, с благородной силой его господ и помощью его соратников, и таким образом одолеть могущественную королевскую власть Франции"[1437]. Подход Уильяма Вустерского был традиционным, акцент делался на двух моментах. Во-первых, Генрих был победителем при Азенкуре, который достиг своих целей с помощью знати и народа; он был королем единства короны и народа. Во-вторых, процесс завоевания земель во Франции, начатый Генрихом, был продолжен после его смерти. Таким образом задача по установлению справедливости, поставленная Генрихом, выполнялась.

Что Уильям Вустерский сделал со своим произведением, почти наверняка написанным в начале 1450-х годов, то есть сразу после поражения, остается загадкой. Посвящение, которое дошло до нас, датировано июнем 1475 года, как раз в тот момент, когда Эдуард IV собирался вести армию во Францию, возможно, как надеялся Уильям Вустерский, чтобы вернуть земли, завоеванные Генрихом V, но с тех пор потерянные. Для королей из династии Йорков Ланкастеры были узурпаторами; в парламенте 1472 года Генрих был назван "правившим и не по праву королем Англии"[1438]. Однако это не помешало бы Эдуарду IV использовать достижения Генриха во Франции в качестве основы для собственных территориальных амбиций, если бы он того пожелал. На самом деле Эдуард пересек Ла-Манш с армией летом 1475 года, но вскоре он договорился с французским королем Людовиком XI и вернулся в Англию. Хотя произведение Уильяма Вустерского не оказало влияния на политику в эти годы, оно представляет интерес главным образом тем, что во второй половине XV века, когда все во Франции казалось потерянным, считалось возможным возродить интерес к завоеваниям, обращаясь к прошлой истории и, в частности, к английским успехам, достигнутым Генрихом V и теми, кто вместе с ним пересек море[1439].

Память о славных событиях и достижениях царствования Генриха V должна была оказать свое влияние еще в двух случаях. Летом 1513 года Генрих VIII, который, возможно, вынашивал амбиции возобновить войну против Франции и таким образом добиться славы, вторгся в северо-восточную Францию, где в битве при Гинегате и при взятии Турнэ добился достойной славы[1440]. Между этим временем и августом 1514 года, когда был заключен мир с Францией, анонимный автор работал над созданием обновленной биографии Генриха V, на этот раз на английском языке. Его целью было представить Генриху VIII, отправляющемуся на войну против общего врага, отчет о "рыцарских деяниях этого столь благородного, столь добродетельного и столь превосходного государя, следуя которым, король мог бы добиться подобной чести, славы и победы"[1441]. Дидактическая по характеру и намерениям, биография была основана на "Житии" Тито Ливио, на Polychronicon (Полихрононе), опубликованном Кэкстоном (по сути, хроника Brut под другим названием), на работе бургундца Ангеррана де Монстреле и на воспоминаниях потомков графов Батлеров из Ормонда, один из которых, Джеймс, четвертый граф, был современником Генриха V, которого он знал и сопровождал в его походах. Через несколько лет после смерти Ормонда в 1452 году была составлена еще одна работа (возможно, разновидность "Жития" покойного короля). Этот труд, включавший личные воспоминания о Генрихе, записанные Ормондом, был использован этим анонимным автором. Включенные в новую работу, материалы Ормонда носят несколько анекдотический характер. Некоторые из них хорошо согласуются с тем, что мы знаем из других источников, другие — оригинальны[1442]. Их ценность заключается в том, что они добавляют "личный" штрих к тому немногому, что мы знаем о Генрихе как о человеке и по этой причине их нельзя игнорировать.

Поколение спустя, в конце 1530-х годов, когда пропагандистская война против папства стала восприниматься очень серьезно, память о триумфе Генриха при Азенкуре была возрождена как часть стремления использовать драму для поощрения патриотического энтузиазма. В этой ситуации Генрих VIII должен был рассматриваться как Моисей, который освободил свой народ из рук современного фараона, "прихвостня Рима". Была проведена параллель с Генрихом V, которому Бог дал помощь в спасении его небольшого войска от рук "столь великого множества французов во время битвы при Азенкуре", с событием, которое "ваш добрый город Кале и другие города во всем мире сделали торжественным, идя в процессии, восхваляя Бога, ударяя в бубны с шумом и мелодией труб и других инструментов, восхваляя великое благоденствие ваших подданных, достигших преклонного возраста и в