Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Людольда вынудили перейти к обороне — парировать, а не рубить. Каждый взмах реликтового клинка отражает очередной удар клыкастых щупалец или мясистых когтей. Довольно скоро он начинает отступать, молча ругаясь с каждым шагом.

Ему больно, как никогда. Ни одно существо не может быть настолько сильным. Ни одна тварь варпа прежде не испытывала так его воинов. Ульрик — несравненный воин — обменялся с демоном всего семью ударами, прежде чем когти монстра выпотрошили чемпиона. Джасмин продержалась не дольше — её разрубленное пополам тело лежит накрытое её же алым знаменем.

Они не могут убить его. Они не могут взять его числом. Мастерство бесполезно против его скорости. Тварь обрушивает такие удары, что немеют мышцы. С каждым её выдохом в прогорклый воздух брызгает слизь, застилая взгляд лорда-рыцаря.

Демон расшвыривает рыцарей и сестёр — переломанные и разорванные тела падают в пылающую бездну. Очередной Храмовник встаёт рядом с верховным маршалом и умирает спустя удар сердца. Ещё один попадает под мощнейший взмах когтей и стремительно падает с каменного моста в реку магмы. Затем гибнет сестра — она горит и кричит, когда монстр рёвом отшвыривает назад пламя её же огнемёта. Тошнотворное размытое пятно снова поворачивается к Людольду.

Он рискует потянуться за гранатой на поясе, но тварь обрушивает удары на клинок. Ему нужны обе руки, чтобы защищаться. Вот сеньор уже опустился на колено среди мёртвых имперцев, парируя удары над головой. Ему нужна секунда, всего одна секунда, чтобы дотянуться…

Демон давит на меч. Верховный маршал сопротивляется изо всех сил, чувствуя, как от напряжения трещат мышцы. Едва он отбрасывает коготь назад, как снова приходится вскидывать клинок, останавливая очередной удар.

Это никогда не закончится. И тут падающий коготь блокирует булава. Энергетическое поле оружия трещит от перегрузки, уступая мощи зверя.

— Мордред. — Смеётся Людольд.

Но это не Мордред. Другой воин сражается крозиусом реклюзиарха.

Красный плащ Брата меча Гримальда объят пламенем. Богато украшенный доспех превратился в обломки из покрытых вмятинами пластин брони и почерневших цепей.

— Сир, — выдыхает он в вокс. Благодарность судьбы.

Верховный маршал успевает отпустить одной рукой меч и отстегнуть священный зажигательный заряд на поясе. Граната свободна. Людольд с такой силой нажимает на кнопку активации, что ломает оболочку бронированного шара. Он поднимает священный символ, вызывающе крича в ревущую морду демона.

Командующий швыряет гранату, но не в тварь, а ей под ноги.

Сфера Антиоха — один из самых редких и священных боеприпасов ордена. Первым её создал тысячелетия назад технодесантник Антиох из Чёрных Храмовников. Она во много — очень много — раз мощнее обычной гранаты других орденов Адептус Астартес. В компактном взрывном устройстве смешаны освящённые масла и святые кислоты. Каждый шар — истинный шедевр, украшенный своими собственными проклятиями, благословениями и мандалами на высоком готике. Граната убивает, как правых, так и виноватых, но сфера Антиоха гарантирует, что богохульник умрёт в пылающей агонии.

Шар врезается в мост и взрывается. Людольд и Гримальд уже отступают, но не поворачиваются к врагу спиной, рискуя ослепнуть, зато увидеть смерть монстра. Расцветает белая солнечная вспышка, омывая демона священным огнём и разнося в дребезги камни. Мост начинает падать и разрушаться, а следом за ним и многие поддерживающие пещеру колонны.

Падает и объятая пламенем тварь. Её вопли не смолкают даже, когда она погружается в магму. Гримальд отходит по обваливающемуся мосту и, не веря своим глазам, с отвращением смотрит на мечущееся в лаве существо. Плоть порождения варпа вспыхивает, но оно продолжает молотить щупальцами, разбрызгивая жидкие камни.

Новые конечности отрастают вместо расплавленных. На серой кальмаровой плоти распахиваются новые пасти и с воплями закрываются. Некоторые заливает лава, из других выплёскивается рвота.

Людольд спотыкается, когда под его весом начинает оседать скала; Гримальд рукой в латной перчатке хватает его за ворот золотого доспеха и оттаскивает от пропасти.

— “Громовые ястребы” в пути, — ворчит Брат меча, спасая повелителя.

— Тварь ещё жива, — предупреждает верховный маршал.

Гримальд и сам это видит:

— Пока жива.

Они открывают огонь. Грохот болтеров эхом отлетает от стен, когда имперцы стреляют в расплавленные камни — несколько десятков истекающих кровью выживших сестёр и чёрных рыцарей стоят среди сотен трупов.

Умирающий демон не обращает внимания на все их усилия. Подводная головоногая тварь молотит бесчисленными извивающимися щупальцами. Вопя в брызгах магмы, она проявляет свою подлинную сущность — аватара боли. У неё нет чёткой формы, и взгляд смертного не может постичь, что она такое. Она — это пойманные чудовищем из мифов человеческие души. Она раздувается и пульсирует, страдая от тысяч разрывных снарядов, которые впиваются в её плоть.

Болты взрываются в ней, расплёскивая лаву вместо крови и плоти. А тварь начинает ползти вверх. Мучительно метр за метром создание из камня и расплавленного шлака ползёт по стенам пещеры, выискивая выживших букашек, которые мучают его, потоком булавочных уколов. Имперцы чувствуют ненависть демона, словно ветер на лицах. Он презирает их за грех жизни. Его ненависти хватает, чтобы поддерживать существование даже после таких повреждений.

Тварь не добирается до них. Она останавливается возле поддерживающих свод пещеры колонн. Обвивает их. Сжимает их. Ломает их.

Крушит их. Одну за другой, монстр прокладывает себе путь, разрывая колонну за колонной, в гневе обрушивая пещеру.

Ничто в материальном мире не может игнорировать раны вечно. Когда начинают рушиться скалы, вопли существа сменяет жалобный вой. Священная сфера и разрывные раны от бесчисленных болтов отняли последние силы. Оно крутится на очередной колонне — извивающиеся щупальца никак не могут зацепиться. Дёргаясь и кувыркаясь, тварь летит вниз в каменном дожде. Обломки скал падают на пол пещеры и остатки моста, поднимая пыль.

Рыцари и сёстры окружают упавший ужас и казнят его клинками и пламенем. Монстр слабо отбивается, но не может никого убить. Он обваливается внутрь себя, распадается и отравляет воздух зловонными парами из рваных ран.

Никогда после победы не наступает тишина. Поле битвы оглашают крики умирающих и рёв пламени горящих танков. Здесь под землёй тишину прерывает грохот падающих камней и низкий гул дрожащей земли.

Первые десантно-штурмовые корабли вылетают из небесных туннелей. Снизу на свод пещеры смотрят рыцари и воительницы, молясь за “Громовые ястребы”, которые лавируют среди резко падающих горных пород. Сталактиты проливаются потоком земляных копий. Объятые огнём крутящиеся остовы сбитых кораблей разбиваются вместе со смертоносным каменным ливнем.

Неожиданно Гримальда потрясает удар, и Храмовник теряет равновесие. Но это не камень — над рыцарем возвышается реклюзиарх Мордред, пристально и бесстрастно уставившись на него красными линзами серебряной лицевой пластины шлема-черепа.

— Украсть оружие капеллана, — рычит воин-жрец, — один из самых тяжких грехов.

Лёжа на земле Гримальд смотрит на реклюзиарха. Брат меча почти поддаётся порыву вскочить на ноги и наброситься на нападавшего. Но сдержанность одерживает победу посреди каменного шторма.

— Я думал, что вы погибли.

Мордред не отвечает. Он протягивает руку и ждёт с безумным спокойствием, пока вокруг рушится мир

— Это всё? — спросил Экене. Все Львы смотрели на меня.

— Так закончилась битва.

— Значит, вы получили ухмыляющийся череп за доблесть.

Я и сам не знал ответ. Мордред всегда игнорировал мой вопрос о причине, считая его бессмысленным. В таких случаях он говорил: “Важен результат, а не решения, принятые для его достижения”.

— Я был одним из тех, кто удержал ворота. Я первым почувствовал, что Винкул изменился и действовал вместе с Мордредом. Я защищал сеньора оружием капеллана и удержал его на краю пропасти.

— Эти деяния великолепно смотрятся в свитках почёта, — заметил Дубаку. Вожак прайда не глуп. Он же мог сказать, что я что-то скрываю. — Но я чувствую, что это не всё.