Антология «Битлз» - Джон Леннон

Джордж Мартин: «Я участвовал в создании множества авангардных записей, много экспериментировал — еще задолго до „Битлз“ — с электронной и инструментальной музыкой. Я познакомил „Битлз“ с некоторыми новыми эффектами и идеями, а когда началась работа над „Сержантом Пеппером“, они захотели воспользоваться всеми моими идеями сразу. Они принимали все, чего бы я ни предлагал».

Ринго: «Когда мы приступили к работе над «Сержантом Пеппером», Джордж Мартин принял в ней самое активное участие. Мы вводили партии струнных, духовых, пианино и так далее, и только Джордж мог записать их все. Он был великолепен. Кто-нибудь невзначай ронял: «Хорошо бы этот проигрыш сыграть на скрипке» — или еще что-нибудь, и Джордж хватался за эту идею и осуществлял ее. Он стал членом группы.

Джон, Пол и Джордж приносили все песни, которые хотели записать, и мы подолгу работали в студии. Мы по-прежнему записывали основную дорожку, как раньше, но, чтобы наложить струнные и все остальное, требовались недели, а запись ударных из-за этого все откладывалась и откладывалась. «Сержант Пеппер» мне очень нравится, потому что это классный альбом, но, пока мы записывали его, я научился играть в шахматы (меня научил Нил)».

Джордж: «Мне становилось все труднее, потому что я никак не мог погрузиться в работу. До тех пор мы делали записи, как и полагалось группе: разучивали песни, а потом исполняли их (хотя уже начинали делать наложение, и немало, при записи «Revolver»). Работа над альбомом «Сержант Пеппер» проходила иначе. Часто бывало, что Пол просто играл на пианино, Ринго держал ритм, а остальным приходилось бездельничать. Происходящее напоминало процесс сборки: мелкие детали, фонограммы, накладывались друг на друга. И все это вдруг стало казаться мне утомительным и нудным. Правда, бывали моменты, которые доставляли мне удовольствие, но в целом работа над альбомом мне не нравилась.

Я как раз вернулся из Индии, где осталось мое сердце. После того, что я узнал в 1966 году, все остальное стало казаться мне тягостной работой. Это был труд, которым мне было необходимо заниматься, хотя мне этого совсем не хотелось. Похоже, к тому времени я утратил к славе всякий интерес.

Прежде я знал только западный мир. Поездки в Индию просветили меня. Я погрузился в ее музыку, культуру, запахи. Там были приятные и неприятные запахи, множество разных цветов, самые разнообразные вещи — ко всему этому я быстро привык. Я вырвался из тисков группы, и мне было нелегко снова взяться за работу в студии. В каком-то смысле это напоминало отступление. Все остальные считали «Сержанта Пеппера» революционным альбомом, а мне он нравился совсем не так, как «Rubber Soul» или «Revolver», исключительно из-за того, что я долгое время был один и вырос из всего этого.

В то время я сблизился с Джоном (хотя окружающие замечали только сотрудничество Леннона и Маккартни). Ведь мы с ним вдвоем пережили «случай у дантиста».

Нил Аспиналл: «Запись альбома „Сержант Пеппер“ продолжалась шесть месяцев, что позволило ребятам больше экспериментировать и не торопиться. Иногда слишком длительное пребывание в одном и том же месте создает побочный эффект — не объединяет, а, наоборот, разобщает. Но этого не случилось, все шло отлично, хотя, признаться, мне временами было скучновато».

Джон: «Я никогда не принимал его [ЛСД] в студии. Кроме одного раза. Кажется, я принял какие-то стимуляторы и переборщил с ними. Мне вдруг стало страшно перед микрофоном. Я сказал: «Что такое? Мне нездоровится». Я думал, что заболел или спятил, и заявил, что мне надо выйти подышать свежим воздухом. Меня провели по лестнице на крышу, Джордж Мартин странно поглядывал на меня, а до меня вдруг дошло, что я, наверное, принял кислоту.

Я сказал: «Больше я не могу. Вы работайте, а я просто посижу и посмотрю». Наблюдая за ними, я нервничал и без конца повторял: «Все в порядке?» Они все были очень добры ко мне и отвечали: «Да, да, все в порядке». А я опять спрашивал: «А вы уверены?» Они продолжали работать над альбомом (70).

Мы вовсе не собирались выпустить пластинку, полную наркотических иллюзий, но впечатление у всех было именно таким. Мы сознательно пытались подчеркнуть обратное. Никто из нас и не думал говорить: «Я принял кислоту, какой кайф!» Но все считали, что в промежутке между записью «Revolver» и «Сержанта Пеппера» что-то такое было. (Уверяю вас, это только догадки.) (68)

Джордж Мартин: «Я знал, что они покуривали марихуану, но не подозревал, что они принимали сильные наркотики. В сущности, я не подозревал, в чем дело, отводя Джона на крышу, когда он поймал кайф после приема ЛСД. Я не знал, что это такое. Если бы я знал, что все дело в ЛСД, я ни за что не повел бы его на крышу.

Он был в студии, а я в операторской, когда ему стало плохо. Я предложил: «Пойдем наверх» — и попросил Джорджа и Пола заняться наложением вокала. «Мы с Джоном пойдем подышать воздухом», — сказал я, но вывести его на улицу я не мог: там столпилось человек пятьсот, которые разорвали бы его на куски. Поэтому мне осталось только одно: проводить его на крышу. Стоял чудесный звездный вечер. Джон подошел к не очень высокому парапету, посмотрел вверх, на звезды, и спросил: «Здорово, правда?» Я согласился с ним, но, похоже, он воспринимал звезды иначе. А мне они казались просто звездами.

Наверное, для них я был чем-то вроде старшего брата. Я был на четырнадцать лет старше. Пожалуй, я был слишком строг, а они знали, что я не одобряю употребление наркотиков (хотя я помногу курил, а это ничем не лучше). В моем присутствии они никогда не курили марихуану — они уходили вниз, в столовую, выкуривали косячок и возвращались, сдержанно хихикая. Я знал, чем они там занимаются, но ничего не мог с этим поделать».

Ринго: «Песня „With A Little Help From My Friends“ была написана специально для меня, но в ней оказалась строчка, которую я так и не спел. Это были слова: „Что вы сделаете, если я вдруг сфальшивлю? Повскакаете с мест и забросаете меня помидорами?“ Я заявил: „Это я не буду петь ни за что“, — потому что мы еще слишком отчетливо помнили, как зрители швыряли на сцену конфеты и игрушки. Я боялся, что если я спою эту строчку, а потом мы когда-нибудь снова выйдем на сцену, то меня забросают помидорами».

Джон: «У Пола родилась строчка о небольшой помощи моих друзей. Он придумал к ней мелодию, и мы быстро написали всю песню вдвоем, развивая его первоначальную идею» (70).

Ринго: Все, что наговорили по поводу песни «Lucy In The Sky With Diamonds» («Люси в небе с алмазами»), — полная чепуха. Я был у Джона, когда его сын Джулиан пришел к нему со своим рисунком. Это был вполне обычный детский рисунок. Джон спросил: «Что это?» И Джулиан ответил: «Люси в небе с алмазами». Эти слова сразу запомнились Джону».