Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры. - Филип Фармер

Чуть поодаль распластались два мертвых Колокольника, таковыми, во всяком случае, счел их Кикаха, заметив пристегнутые к спинам ранцы. Двое других, оба с лучеметами в руках, взволнованно переговаривались. Один держал в руке то, что осталось от черного кубика. Увидев магнитофон, Кикаха усмехнулся. Аппарат повредили лучеметом, поэтому записанные на нем инструкции прослушать невозможно. Следовательно, Колокольники не узнают, почему талое напал на них и что за сообщение содержалось в кубике.

«Двадцать девять долой. Осталось двадцать два», — заключил Кикаха и убрал голову.

— Теперь они будут настороже, — произнес он себе под нос. — Арсенал, вероятно, никто бы и не подумал охранять, если бы не случилось нападения робота. Но теперь они знают, что кто-то начал с ними борьбу и наверняка будут остерегаться. Ну что ж, тогда мы попробуем другой путь. Возможно, он опасен, впрочем, какой не опасен? Давай-ка поднимемся по лестнице обратно.

Он провел Шуптарпа в комнату на шестом этаже. Она имела примерно шестьсот футов в длину и триста в ширину. В ней находились чучела животных и некоторых разумных существ из множества вселенных. Беглецы прошли мимо прозрачного куба, в котором застыло, словно стрекоза в янтаре, существо, казавшееся полунасекомым, получеловеком. У него были антенны и огромные, но совершенно человеческие глаза, узкая талия, тощие ноги, покрытые розоватым пушком, четыре тощие руки, большая горбатая спина и четыре, как у бабочки, крыла, выступавшие из горба.

Несмотря на срочность действий, Шуптарп остановился посмотреть на незнакомое чудище.

— Этому экспонату десять тысяч лет, — сказал Кикаха. — Это квисвас, человек-жук, продукт биолаборатории Ананы, во всяком случае, так мне сказали. Властелин этого мира совершил набег на мир своей сестры и приобрел несколько образчиков для своего музея. Этот квистас, как я понял, был в то время любовником Ананы, но нельзя верить всему, что говорят, особенно когда один Властелин рассказывает о другом. Все это, конечно, случилось давным-давно.

Чудовищно большие глаза пялились сквозь толстый пластик десять тысячелетий, оказавшись здесь на пять тысяч лет раньше, чем на Земле возникла цивилизация. Хотя Кикаха и видел его раньше, он все равно почувствовал благоговение, беспокойство и свою незначительность перед ликом времени. Как сильно и умно сражалось это существо, сохраняя свою жизнь? Наверное, так же энергично и бешено, как сражался теперь Кикаха. Потом оно погибло, как может погибнуть и он, и было превращено в чучело и поставлено взирать невидящими глазами на борьбу других разумных существ. Все прошло...

Кикаха мотнул головой и поморгал глазами. Философствовать — дело хорошее, если ты занимаешься этим в спокойной обстановке, а теперешняя к таковым не относилась. Кроме того, смерть приходит даже к тем, кто избегал ее столь же изобретательно, как и он. И что из этого? Стоило драться и за одну лишнюю минуту, при условии, что минуты, прошедшие прежде, были стоящими.

— Хотел бы я знать, какой была история этого существа, — тихо произнес Шуптарп.

— Наша история придет к схожему концу, если мы не двинемся дальше, — отозвался Кикаха.

В конце стены он покрутил выступ, выглядевший таким же неподвижным, как и другие украшения. Он повернул его на сто шестьдесят градусов вправо, потом на сто шестьдесят градусов влево, а затем дважды полностью повернул вокруг оси по часовой стрелке. Часть стены ушла в сторону. Кикаха испустил вздох, освобождаясь от вызванного неуверенностью напряжения. Он не был убежден, что правильно помнит код. Существовала опасность, что неправильная манипуляция приведет к чему угодно, от облака ядовитого газа до луча, разрезающего пополам.

Он втолкнул Шуптарпа в открывшийся проем. Тот начал упираться и испуганно закричал, когда они покатились в неосвещенную шахту. Кикаха захлопнул ему ладонью рот и скомандовал:

— Тихо! И с нами ничего не случится!

Встречный ветер унес его слова, Шуптарп продолжал рыпаться, но затих, когда их падение стало замедляться. Вскоре им показалось, что они повисли в воздухе. Внезапно стены озарились, и путники увидели, что все-таки падают, хотя и медленно. Шахта в нескольких футах под ними и в нескольких футах над ними оставалась темной. Свет сопровождал их по мере спуска. Затем они достигли дна. Там не было ни пылинки, хотя из-за темноты наверху и безмолвия возникало такое ощущение, словно это место сотни лет не видело ни одного живого существа.

— У меня чуть сердце не оборвалось, — сердито сказал тевтон.

— Мне пришлось так поступить, — возразил Кикаха. — Если бы ты знал, что тебе предстоит упасть, то ни за что бы не прыгнул по доброй воле. Я не мог требовать от тебя слишком многого.

— Ты-то прыгнул, — не согласился Шуптарп.

— Разумеется. Я много практиковался. У меня тоже не хватало духу на прыжок, пока я не увидел, как Вольф — Властелин — несколько раз проделал этот трюк. — Он улыбнулся. — И даже на этот раз я не был уверен, что поле включено. Колокольники могли вырубить его. Разве это не сыграло бы с нами хорошую шутку?

Шуптарп, похоже, не посчитал эту шутку забавной. Кикаха переключился на более важное занятие. Для того чтобы выбраться из шахты, требовалось отстучать по стенке код костяшками пальцев. Часть стенки отодвинулась, и они вошли в хорошо освещенную выбеленную комнату площадью примерно в тридцать квадратных футов. Она была пустой, если не считать дюжины полумесяцев, вделанных в пол, и еще дюжины, висевших на стене. Полумесяцы не имели меток.

Кикаха поднял руку, сдерживая Шуптарпа.

— Больше ни шагу! Эта комната очень опасна, пока не совершишь особый ритуал без малейших отклонений. Я же не уверен, что помню все детали.

Тевтона прошиб пот, хотя воздух был прохладным.

— Я собирался спросить, почему мы сразу не пришли сюда, — произнес он, — вместо того чтобы тащиться по коридору. Теперь я понимаю.

— Будем надеяться, что ты останешься таким же разумным, — двусмысленно сказал Кикаха.

Он сделал три шага вперед, затем пошел боком, пока не поравнялся с крайним правым полумесяцем на стене. Он раз развернулся кругом и пошел к полумесяцу, жестко вытянув правую руку под прямым углом к стене. Как только кончики его пальцев коснулись серебристого металла, он объявил:

— Порядок, солдат. Можешь теперь гулять, как тебе нравится, по крайней мере, мне представляется, что это безопасно.

Но, изучая полумесяцы, он перестал улыбаться и проговорил:

— Один из них доставит нас через врата в арсенал. Но я не помню, какой. Второй справа или третий?

Шуптарп спросил, что случится, если выбрать не тот полумесяц?