Предсказанное. Том 1 - Василий Головачев

Забава примеряла новое платье, вырастив из стены треугольник зеркала. Оглянулась на звук шагов.

– Как я тебе?

Комиссар оценивающим взглядом прошлась по фигуре сестры.

– Весьма недурно. Однако носить такое можно только вечером.

Платье горело, то есть впечатление было такое, что легкая ткань вспыхнула и горит бездымно, трепеща язычками пламени: алыми, оранжевыми, голубыми и фиолетовыми. Сквозь неумирающее и нежгучее пламя изредка то туманной кисеей, то рельефной скульптурой – на мгновение – проступало прекрасное тело молодой девушки, полное сил и женственности.

– Стиль «аутбэст», – проговорила Забава смущенно. – Зиркорн, конечно. И все же красиво, да?

Она небрежно взмахнула рукой, и платье вдруг стекло к ее ногам лужицей света. Оставшись в бикини, девушка нагнулась, подобрала «лужицу», превратившуюся в ленту, бросила в дырчатую пластину стенного шкафа, который проглотил ленту и заурчал, как сытый кот, ожидая приказа. Забава щелкнула пальцами, надела выданный шкафом халат – ничего не скрывающий по сути, прошлась перед сестрой, покачивая бедрами, и обе засмеялись.

Спустя несколько минут сестры вырастили в спальне мебель по вкусу, приготовили напитки и устроились в уютном уголке комнаты, делясь впечатлениями от прожитого дня и последними новостями. Они были очень похожи, особенно бровями, густыми и широкими; но у Забавы лицо было смуглое и тонкое, с твердым подбородком и такими же твердыми, резными губами, с глазами-сапфирами, а лицо Власты светилось белизной, такое же тонкое – один и тот же резец их вырезал, – но более мягкое, с губами пухлыми, готовыми, казалось, сложиться в улыбку, и желто-зелеными глазами. Правда, в отличие от сестры, комиссар улыбалась редко, в исключительных случаях, а вот характеры у них получились одинаковые: решительные, сильные, властные.

– Что ты в нем нашла? – пробормотала младшая сестра, насмотревшись на Забаву. – Тебе на вид двадцать, ты красивая, изящная и умная… а он – бегемот с фигурой Геракла, бифкейк[113] с едва заметным проблеском мысли…

Забава с изумлением посмотрела на сестру.

– Власта, что с тобой? Ты об Аристархе? Всерьез?

– О нем, о ком же еще.

– Да ты же его не знаешь совсем! Это… это… – Забава не нашла слова и только зажмурилась изо всех сил. Потом недоверчиво заглянула в глаза Власты: – Что произошло между вами?

Она могла свободно читать в душе сестры, воспринимать бег ее эйдетических образов – процесс мышления, но никогда не делала этого, и даже не в силу этики интрасенсов – в силу безоговорочного доверия.

– Он отказался работать в отделе, – поморщилась Власта. – Придумал какую-то смехотворную причину… хотя, вероятней всего, это лень или трусость!

– Власта!

– Ну не буду, не буду, раз тебя это задевает. Он меня вывел из себя, отсюда и настроение соответствующее. А тут как назло начинаются странные события и нужен очень хороший эфаналитик, чтобы сделать верный прогноз.

– Он очень хороший аналитик, а математик от бога.

Власта улыбнулась, провела рукой по щеке сестры.

– Надо же, как ты его защищаешь. А разница в возрасте не смущает? Ведь ты старше его на тридцать лет. Впрочем, – комиссар пригорюнилась, – извини, при чем тут возраст? Просто я никогда не думала, что моя железная сестра, идеал строгости, точного расчета, вкуса, свободы, целеустремленности, способна влюбиться так по-девичьи, бездумно и щедро.

– Закрыть глаза на событие – еще не значит уничтожить это событие. Хотя я сама не поверила, когда поняла. И встречались мы с ним всего-то несколько раз… Тянет меня к нему, понимаешь? Ничего не могу поделать с собой, хоть плачь.

– А он?

– А он весь в себе: что-то ищет, к чему-то стремится, чего-то добивается, но – один! И прочитать его я не могу, понимаешь? То есть пытаюсь, но он закрыт, заблокирован, как… как вход в пещеру, где спрятаны несметные сокровища.

Власта улыбнулась.

– Ты уверена, что сокровища существуют?

– Чаще да, а иногда… хочется убить его или хотя бы избить, лишь бы увидеть, что он прячет в себе. – Забава всхлипнула. – Изверг каменный! Истукан! Индивидуалист несчастный!

Женщины обнялись, притихли.

– Тебя что-то еще беспокоит? – шепнула Забава. Она хорошо знала заботы сестры и была в курсе всех дел, которые велись службой безопасности.

– Границы допустимого, – так же шепотом ответила Власта. – До каких пределов могут дойти братья «Ордена» в борьбе с интрасенсами, с тобой в том числе. Я боюсь за тебя.

– А ты не бойся, мы способны постоять за себя, я в том числе. Атака на интрасенсов, комиссар, это не есть цель «Ордена», его цель – дестабилизация работы службы безопасности, единственной прочной базы общества. Кто-то хочет сменить формулу существования земной федерации Советов как таковых и парламента в частности.

– Может быть, они правы и безопасность – анахронизм?

– Во все времена только этически зрелые дисциплинарные коллективы были способны решать самые сложные задачи, в том числе и по крупному счету, к примеру – задачу сохранения жизни на Земле, а отнюдь не «свободные» от условий и ограничений анархистские организации, ставящие во главу угла «абсолютную свободу» личности. Человеческая свобода не тождественна всемогуществу.

– По-моему, ты комиссар отдела больше меня, но в одном ты права: дисциплинарные коллективы, несущие ответственность, всегда были нужны человечеству, нужны и сейчас. Истинное сообщество – это сообщество ответственных личностей, а не толпа свободных от любой зависимости удальцов. Нас же хотят заставить не трогать тех, кто проповедует «истину толпы», способной ради удовольствия разнести не только продуктовую базу, но и всю Землю, а главное – тех, кто строит планы физического уничтожения неугодных. И самое страшное, что находятся исполнители!

Забава вздохнула.

– Чему ты удивляешься? Высочайшие взлеты человеческой мысли, разнообразие и утонченность культуры и наш рафинированный гуманизм всегда будут уживаться с разгулом низменных страстей, наркоманией, терроризмом и просто хулиганством. Таков человек, Власта. Биологическая эволюция не успела до сего времени вычистить в человеке агрессивность, трусость, алчность, вероломство, страсть к стяжательству, лживость и так далее, и, быть может, мы, интрасенсы, – последняя попытка эволюции в этом направлении. Поэтому нас и ненавидят. Не все, далеко не большинство, но еще многие.

– Один из их лозунгов: интрасенсы больны, болезнь их заразна и ведет человечество к вырождению и гибели. – Власта слабо улыбнулась, целуя сестру в щеку. – Это ты-то больна? Да я за тебя жизнь отдам!