Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Экспериментаторы, понимаешь. Бевнодорожники, вообще-то, не самые образованные люди среди Тамбовцев. Читать из них умеют немногие. Сосчитать предметы — это могут, а вот простейшие вычисления им, как правило, не под силу. Неважно эти кадры подготовлены. Однако сообразили, что монорельс уже не всюду хорош, до колеи и шпал додумались, а вот дальше пробуют, варианты перебирают. Как ни крути — прогресс. Метод проб и ошибок на марше.

— Скажи мне, Хвост Кролика, как охотники, что сменяют вас, нас разыскивают? — Мишкино смутное сомнение, наконец, оформилось в ясный вопрос. — Неужели они идут по нашим следам и расспрашивают по дороге других индейцев?

— Нет. Мы сообщаем им, где находимся, — отвечает старший наряда телохранителей.

— Разве они способны услышать голос за многие километры?

— Не голос, а сигнал трещётки, — индеец достает из сумки большие деревянные щипцы и протягивает Мишке.

Забавная конструкция. Металлические губки, между которыми зажат закреплённый там камень, острия от них направлены навстречу друг другу, но зазор между ними имеется. Одна из ручек толстая, коробчатая, с чем-то внутри, вторая — просто рычаг, хотя от него в соседнюю ручку идёт гибкая проволочка. Нажал и увидел, как проскочил короткий искровой разряд. Звук откровенно слабенький.

— Непонятно, как это можно расслышать издалека.

— Такой штучкой, — Хвост подаёт деревянный пенал без одной стенки. В ней керамическая трубка, катушка с молоточком и стопочка пластинок, слепленных на манер того самого гальванического элемента, с которым он недавно упражнялся. И до Мишки доходит вся степень его тупости.

Обыкновенная бытовая пьезозажигалка для газовой плиты, исполненная с использованием, как он понимает, куска кварца, или, что тут они нашли, это искровой передатчик. Если этот штырёк воткнуть в землю, а эту проволочку забросить на дерево, то послать сигнал можно на несколько километров.

Приёмник — когерер. Жаль, что азбуку Морзе он не помнит. Буквы «А», «О», «С» — написал в своё время по памяти, а остальные придумал. Сучилось это несколько лет тому назад и давным-давно надёжно забыто. Ну, не радист он, да и те в его время точками и тире, считай, уже не пользовались. Микрофон, динамик.

— А как далеко можно связаться при помощи трещёток? — есть у Мишки вопросики.

— Когда разведка уходила на день пути, то по дороге расставляли пять трещёточников. Тогда командир сразу знал, куда пошли испанцы, и решал, где готовить засаду, — опаньки! Оказывается, радиосвязь широко использовалась при боевых действиях на южном направлении. Пусть и всего на несколько километров, но общение через эфир происходило регулярно. Даже образовалась определённая культура — набор приёмов применения. Вот ведь! А он ничего не знал, закапываясь с головой в свои замыслы.

— Скажи, кум Хвост, кто делает эти трещотки?

— Серый Утёс.

— А далеко это отсюда?

— В лощине, что рядом с вершиной Самой Высокой Горы. Дня за два можно дойти, — индеец подумал, видимо сравнивая свои физические кондиции с Мишкиными. — Или за три.

Серый Утёс оказалась ничем не примечательной индеанкой. Наверняка не раз видел её в Водопадной Долине — лицо знакомое. Примечательным оказался её дом, построенный между невысоким скалистым обрывом и развесистым деревом, растущим у его подножия. Это сооружение, сразу видно, много раз увеличивали, пристраивая к нему дополнительные помещения. Внутри это выглядело ещё более бесформенно. Огромное пространство, освещаемое проникающим откуда-то сверху дневным светом, было заставлено козлами, на которых громоздилась всякая всячина.

Впечатление — словно лаборатория безумного учёного, столь любимая рисователями мультиков. Вот керамический колпак с вмазанным в боковину кусочком полированного с двух сторон горного хрусталя. Явно баловались с разрежением и подсматривали: «А что происходит внутри?» Вот рядом насос приделан.

Высоко вверх, наверное, на пару десятков метров уходит нить подвеса маятника. Понятно, зачем понадобилось дерево. Вернее, его верхние ветви. Рядом с маятником расположен блок, и привязанная к верёвочке чашечка весов. В приделанном к толстому стволу шкафчике — пенал с гирьками и разновесами, которых Мишка в своё время наделал с огромным запасом. А рядом, в деревянном футляре, но уже со стеклом в передней стенке находятся очень чувствительные весы, на которых можно уловить разницу в доли грамма, то есть щепки по-выдрски. Опилка называется — это миллиграмм по-русски. Вес в один единственный опилок, пожалуй, этим устройством уловить не удастся, не почувствует, но десяток-другой — возможно.

Здесь немало подростков. Один обрабатывает зубильцем золотую лепёшку, вероятно, расплющенный самородок. Распускает её по спирали на проволочку. Рядом ждут очереди принять участие в процессе крошечные валки с мясорубочной рукояткой. Ученик, сразу видно. Осваивает азы. Пока на подхвате. Учится делать проводок для обмотки

А вот тончайшая проволочка сохнет, натянутая. Её и не видно было бы, если бы не паренёк с кисточкой, что покрывает металл лаком. Изоляцию так наносят. Дикари. Ладно, технологии догонят потребности техники, как только в этом возникнет необходимость.

Ага, амперметр. По крайней мере, налицо катушечка и стрелочка. Хм. Стопка металлических пластин, проводочки. Это явно готовится оборудование для Карасика. Не иначе, начнутся опыты с электролизом. Вопросы калибровки этого устройства надо будет изучить.

А вот и радиостанцию собирают. Крепят по ободу колеса магнитики. Катушка, что расположена неподвижно, будет посылать в эфир частоту, с которой мимо неё станут пролетать эти крошечные брусочки. Не самые, конечно, короткие волны, свехдлинные, скорее, но вот рядом когерер с колебательным контуром. Явно все передатчики настраиваются именно на его частоту. А как они делают магниты?

Мишка вышел на воздух и присел. Имя Серый Утёс человеку дано неспроста. Тем более — женщине. Такое прозвище может указывать на терпение, упорство, упрямство. На способность, не бросить, если что-то не получилось, а повторять попытки до тех пор, пока не выйдет то, что задумано. Вот, получается, где, все его брошюрки перечитали от корки до корки, и всё проверили. Нет, он правильно поступил, и правильно сообразил, что в одиночку всего не переделать.

И индейцы — не гении. Проходят они не только перспективные направления, и тупиковые прощупывают. А его производственные и технологические таланты более не уникальны. Со всех сторон обложили, подпёрли, можно сказать, и вот-вот оттеснят на задний план. Ну и ладно. Следовательно, ему можно больше не выпрыгивать из штанов, а спокойно надувать щёки и время от времени слегка влиять на ситуацию, давая советы, или отделываясь пространными отвлечёнными рассуждениями. Общего-то хода человеческой истории никто, кроме него не знает, да и с абстрактным мышлением у местных дела обстоят пока неважно. Картинка мира для них пока не сложилась в единое, сотканное полотно, а состоит из нитей. И для каждого специалиста такая нить одна.

Короче, можно переходить в политики. База создана.

На холмике, с которого первое артиллерийское орудие выполнило первый в истории Тамбова выстрел, трава уже полностью расправилась. Сомнём. Хочется присесть, а лучше — прилечь. После того, что довелось увидеть и передумать за последние дни и месяцы, пришло понимание, что по целому ряду вопросов он уже не является неоспоримым авторитетом. Плоды давних трудов, когда он начал систематически излагать на бумаге всё, что знал, дал результат. Во многих направлениях появились люди, которые обогнали тот уровень, с которого начали знакомство с возможностями техники. Не исключено, что сам Мишка уже наделал ошибок, которые были исправлены без его ведома, может быть, даже умышленно так, чтобы скрыть это от него. Он все отчётливей понимает, как просто не успевает вникнуть во всё, что придумывается и исследуется этими людьми.

Значит, в дальнейшем своё поведение следует откорректировать. Поменьше лезть в конкретику, и нос свой совать во всё понмногу, чтобы контролировать ситуацию в целом. Пора выйти из оглобель и пересесть на козлы.

Одухотворённый принятым решением, направился к ближайшей тропе. Это в ту сторону, куда был направлен ствол пушки при испытании. Через сотню метров зацепился ногой за торчащий из земли предмет. Опаньки! Это же ихний самый первый не найденный снаряд. Как раз за местом, где висела шкура, он как раз прошел между шестов, на которых она тогда была натянута.

Так он, выходит, недалеко улетел. Продырявил экран, да тут же и хлопнулся на землю, отдав последние силы на преодоление препятствия. Теперь понятно, чего ради её так изуродовали без его ведома. Пушку, имеется в виду. Стрелять учили. Не иначе, ствол подпрыгнул. Продольно его тогда закрепили — будь здоров, а от поперечных смещений, выходит, неважно.