Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

— Так. Это определённо не настоящие стержни. Твоя дурацкая шутка?

— Хорошая шутка, — сказал Гедимин, догрызая «хвостовик», и толкнул горку «стержней» к Константину. — Сам попробуй.

Линкен, хмыкнув, снял шлем, взял «леденец», виновато покосился на Исгельта — «хвостовик» проехался по его плечу — и принялся грызть. Константин сердито фыркнул.

— И они называют себя разумными! Хольгер, ты считаешь это смешным?

Химик пожал плечами и разломил «стержень».

— Правда, попробуй. Я старался.

— Делом заниматься не пробовал?! — Константин, гневно фыркнув, вышел из-за стола. Гедимин посмотрел ему вслед и едва заметно пожал плечами.

— Хорошая шутка, Хольгер. Не сердись.

— Ага. Я не отказался бы повторить её, но… — Линкен развёл руками, снова зацепил Исгельта обломком «стержня», разломал «леденец» на мелкие кусочки и сунул в рот. «Обязательно повторим на день атомщика,» — жестами сказал он. «Мне понравилось.»

17 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Держи. Вот твой реактор.

Это были первые слова, произнесённые Константином за полдня, и Гедимин, услышавший их, не сразу понял, что северянин обращается именно к нему. Изумлённо мигнув, он открыл экран смарта — устройство ещё пищало, приняв сигнал с ближайшего телекомпа. Трёхмерный чертёж поднялся над запястьем Гедимина, и сармат мигнул ещё раз.

— Четыре сборки полукругом? Да, сложная схема. Было с чем повозиться…

— Заткнись и слушай, — сердито отозвался Константин. — Видишь, где стоит ротор? Излучение в этой точке достаточное, чтобы «прогреть» ферк на два метра в глубину. Расчётная мощность этого агрегата — шестьсот мегаватт. Этого хватит для любого антиграва в пределах Солнечной Системы. Теперь иди и собери его. Скажешь мне, когда пора будет докладывать. Ассархаддон просил держать его в курсе.

Гедимин недовольно сощурился.

— Погоди с ротором. Реактор нестабилен, и я не знаю, что с этим делать. Такое нельзя ставить на корабль. Оно в лаборатории нормально не работает!

Константин фыркнул.

— Потому что вместо дела ты развлекаешься. И мешаешь работать Хольгеру. Сам он такую ерунду придумать не мог, так что даже не пытайся оправдываться. Идея — очевидно — твоя.

Гедимин ошеломлённо замигал и, не найдясь со словами, пошёл к шлюзу. Схема реактора ещё светилась над запястьем, и сармат, покосившись на неё, задумчиво кивнул. «Для начала сойдёт. Каждую сборку подержу отдельно, потом посмотрю, как они соединятся. А реактор всё равно миниатюрный. Практически переносной…»

22 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Над осушенным бассейном, где раньше хранились ирренциевые твэлы, было натянуто непрозрачное защитное поле. По его поверхности шла мелкая зелёная рябь, а если приглядеться, можно было заметить, как оно быстро-быстро «мигает», то обретая полупрозрачность, то снова белея. Генератор поля работал непрерывно — излучение реактора выжигало его за считанные секунды, несмотря на первую линию защиты — экраны из флии, надвинутые друг на друга и принимающие основной удар на себя.

— М-да, неслабо… — еле слышно пробормотал Хольгер, глядя на зелёную рябь. — Кажется, вопрос биозащиты будет очень-очень острым. Начать, к примеру, с замены флии на чистый ипрон…

Гедимину пока некогда было разглядывать бывший бассейн — он прикрывал выход из отсека массивным ипроновым экраном. Никого, кроме двоих сарматов в тяжёлой броне, по эту сторону шлюза не было. С тех пор, как Гедимин объединил четыре сборки, и излучение начало просачиваться сквозь слой флии, охранники не заходили дальше первого отсека.

— Внизу сильные помехи, — предупредил сармат, вернувшись к бассейну. — Скафандр проверил?

Хольгер быстро провёл пальцами по шее и вдоль висков и кивнул.

Четыре пучка ирренциевых стержней, выстроенные в плавную дугу, горели зелёным огнём на дне бассейна, и Гедимину по мере спуска к ним всё сильнее хотелось прикрыть глаза ладонью. Со стороны свет казался ровным, но сармат уже научился замечать слабую дрожь — перепады интенсивности; сейчас излучение снова зарябило, и Гедимин сердито сощурился и остановился, приглядываясь к сборкам. На одном из стержней появились едва заметные белые полоски.

«Стой тут,» — жестами сказал Гедимин Хольгеру. «Надо немного поправить.»

Пять минут назад никакого белого свечения не было, но разогревался ирренций быстро, — разница температур уже ощущалась на ощупь. «Ясно. Это нужно ставить выше…» — сармат осторожно подвинул стержень кверху и держал его так, пока белесые пятна не позеленели и не слились с общим фоном.

Хольгер прошёл вдоль дуги, обогнув помещённый внутри её изгиба двухметровый тёмно-синий диск, и поцокал языком.

«Какие они все… разнообразные,» — сказал он удивлённому Гедимину, обернувшемуся на звук, и показал на нижние части сборок. Все стержни были немного сдвинуты вдоль обсидиановой линзы — одни чуть ниже, другие чуть выше, но на месте не остался ни один. Гедимин отошёл от «поправленной» сборки, посмотрел на дугу со стороны и кивнул. «Все пришлось двигать. Почему?»

Хольгер обошёл синий диск, сел рядом с позеленевшим твэлом, стараясь не задеть его, и включил анализатор и дозиметр. Один из щупов чиркнул по нагретой оболочке стержня, и сармат быстро отдёрнул руку.

Гедимин, оставив его, заглянул в нишу под диском. Там под защитой ипронового экрана светился маленький монитор, принимающий сигналы датчиков. Диск, сделанный из ферка, «прогревался» под излучением реактора насквозь, и датчики это подтверждали. «Будет работать,» — довольно усмехнулся Гедимин. «Можно ставить настоящий ротор. Шестьсот мегаватт — и даже, возможно, больше. Надо будет добавить роторы по периметру. Собрать всё полезное излучение.»

Он вылез из ниши и, встав у выпуклой части дуги, прикинул, куда поставить дополнительные роторы. Между сборками было много пустого пространства — сармат оставил его для сброса аварийных стержней, занимать его любой другой конструкцией было опасно.

Хольгер, пройдя между сборками (ненадолго зелёный свет стал тусклее), подошёл к Гедимину и щёлкнул пальцем по открытому экрану дозиметра. «Белое свечение — признак прекращения омикрон-распада,» — сообщил он. «Отсюда и перегрев. А сколько эта штука работает?»

Гедимин покачал головой, недовольно щурясь под тёмным щитком. «Час без вспышек и перегрева. Вот эта сборка,» — он показал на одну из четырёх. «Эта работает дольше всех. А эта ещё не выправлена. Буду менять стержни. Больше получаса не держится.»

Хольгер покивал и погладил сармата по локтю. «Час — хорошо,» — сказал он. «Ты его настроишь. Константин придумает, как управлять им не вручную…»

Гедимин фыркнул в респиратор. «Скорее Юпитер станет звездой,» — сказал он и отвернулся от реактора. «Пойдём наверх.»

23 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Шестьсот мегаватт?! — Ассархаддон, протянув руку, крепко прижал ладонь Гедимина к столу. — И вы думаете, что это не предел…

Сармат кивнул.

— Ещё пятьдесят можно собрать по периметру. Но… — он посмотрел на придавленную ладонь. — Нужно будет много ипрона и флии. Всё, что возможно сделать из них, нужно сделать из них. Обмотку, экраны, кабеля, переключатели… Только рилкар, ипрон и флия. Другие материалы там не выдержат.

Ассархаддон внимательно посмотрел на него и медленно наклонил голову.

— Всё будет, Гедимин. Реактор должен работать. Что с его стабильностью? Вы решили проблему? Выяснили причину перегрева?

Гедимин досадливо сощурился. «Неприятно признавать неудачу. Каждый раз, как первый. Не привыкнуть…»

— Я не понимаю, что там не так. И Хольгер тоже. Реактор работает, но… — он вздохнул. — Постоянно нужно двигать стержни. Мне нужны будут ещё. Они все разные. Хочу собрать такие, чтобы работали подольше.