Трон из костей дракона - Тэд Уильямс

— Я знаю, — сказал Саймон. Ему хотелось сказать что-нибудь особенное, чтобы хоть как-то сравняться с этим лощеным молодым человеком. — Я сам помог ему бежать.

Арфист поднял брови:

— Неужели? Что же, это безусловно звучит как великолепное начало многообещающей истории. Ты уже ел что-нибудь? А может быть, выпьешь вина? Я знаю, что час еще ранний, но честно говоря, я еще не ложился в постель — для сна.

— Перекусить — это было бы неплохо, но сперва я должен кое-что сделать. Ты не можешь мне показать, где здесь конюшня?

Сангфугол улыбнулся:

— Зачем тебе это, юный герой? Теперь ты собираешься отправиться в Эрчестер, чтобы вернуться с головой Прейратса в мешке?

Саймон снова вспыхнул, но на этот раз безо всякого удовольствия.

— Пошли, — сказал арфист. — Конюшни и потом еда.

Согбенный человек, перекидывавший вилами сено, очень подозрительно отнесся к вопросу Саймона о Кантаке.

— Эй, а чего тебе от него надо? Он здорово злобный. Нечего было его сюда сажать. Ну уж я бы не стал, да только так велел принц. Чуть не отхватил мне руку, зверюга проклятая.

— В таком случае, — заметил Саймон, — вы рады будете от нее отделаться. Отведите меня к ней, прошу вас.

— Это распроклятая дьявольская тварь, вот чего я скажу, — сказал человек и захромал через темные стойла к задним дверям в грязный внутренний двор, гнездившийся в тени стены. Они проследовали за ним.

— Сюда приводят коров для убоя, — сказал старик, показывая на квадратную яму. — Вот уж не знаю, почему это принц притащил сюда этого живым и заставил бедного старого Лукумана ходить за ним. Надо было проткнуть пикой этого злобного ублюдка, в точности как того великана.

Саймон бросил на согбенного недовольный взгляд и подбежал к краю ямы. Вниз спускалась веревка, привязанная к шее волчицы, которая лежала на боку в чудовищной грязи.

Саймон был потрясен.

— Что ты с ней сделал?! — заорал он, поворачиваясь к конюху.

Сангфугол, осторожно пробиравшийся через грязный двор, медленно подошел сзади. Подозрительность старика переросла в раздражение.

— Ничего я с ним не делал! — возмущенно огрызнулся он. — Настоящий дьявол — рычал и рычал, изверг косматый. Да еще укусить меня хотел.

— И я бы укусил, — отрезал Саймон. — Собственно, я и сейчас не прочь. Вытащи ее оттуда немедленно.

— Как это? — обеспокоенно спросил человек. — Просто вытянуть за веревку? Он слишком большой, она оборвется…

— Она, идиот! — Саймон горел желанием помочь волчице, отважной спутнице последних бессчетных миль, лежащей в вонючей яме. Он наклонился вниз.

— Кантака! — позвал он. — Хо, Кантака!

Она тряхнула ушами, словно отгоняя муху, но глаза так и не открыла. Саймон оглядел двор и сразу же увидел то, что ему было нужно, — разделочная колода, щербатый обрубок бревна величиной с торс взрослого мужчины. Он подтащил обрубок к яме. Конюх и арфист озадаченно смотрели на него.

— Теперь смотри, берегись, — крикнул юноша волчице и толкнул обрубок. Тот перекатился через край и упал в яму, где стукнулся о землю на расстоянии локтя от задних лап волчицы. Она приподняла голову, чтобы посмотреть, что происходит, но тут же снова легла.

Саймон, перегнувшись через край ямы, еще раз попытался уговорить Кантаку встать, но она не обращала на него никакого внимания.

— Ради Бога, осторожнее, — сказал Сангфугол.

— Его счастье, что чертова зверюга сейчас отдыхает, — заметил конюх, глубокомысленно покусывая ноготь на большом пальце. — Его счастье, что он не слыхал, как этот дьявол выл и вообще.

Саймон спустил ноги в яму и соскользнул вниз, плюхнувшись в хлюпающую грязь.

— Что ты делаешь? Ты с ума сошел?! — закричал арфист.

Саймон склонился над волчицей и медленно протянул ей руку. Она зарычала, но он растопырил пальцы, и перепачканный нос ткнулся в руку юноши. Потом она высунула длинный язык и тихонько лизнула ладонь. Саймон позволил себе почесать ее за ухом, потом быстро осмотрел в поисках ран или переломов, но таковых не оказалось. Тогда он поставил колоду стоймя, зарыв ее основание в грязь у стены, и снова повернулся к Кантаке, обхватив руками ее косматое туловище, вынуждая волчицу подняться на ноги.

— Он, видать, полоумный? — прошептал кислолицый конюх Сангфуголу.

— Заткни глотку! — зарычал Саймон, оглядывая перепачканную одежду, которая только что была незапятнанно чистой. — Берите веревку и тащите, когда я скажу. Сангфугол, оторви ему голову, если будет отлынивать.

— Уже оторвал, как же, — укоризненно сказал конюх, но веревку схватил. Сангфугол пристроился сзади, готовый помочь.

Саймон подтащил Кантаку к колоде и с трудом уговорил волчицу поставить на нее передние лапы. Потом он подвел плечо под лохматое брюхо.

— Готовы? Тащите! — приказал он. Веревка натянулась. Сначала Кантака вырывалась и сопротивлялась тащившим ее людям как могла, навалившись всей своей тяжестью на плечо Саймона. Когда он понял, что больше не выдержит, сейчас упадет и будет раздавлен в жидкой грязи огромным волком, она все-таки сдалась и подалась за натянутой веревкой. Тут Саймон и в самом деле поскользнулся, но зато с удовлетворением увидел, как волчица, брыкаясь, перевалилась через край ямы. Раздался вопль изумления и ужаса — это перед конюхом и Сангфуголом появилась огромная желтоглазая голова.

Для того, чтобы выбраться наверх, сам Саймон использовал колоду, но обошелся без веревки. Конюх съежился от страха, стоя перед волчицей, которая злобно смотрела на него. Сангфугол, выглядевший более чем встревоженным, осторожно отползал назад, сидя на заду, видимо совсем не беспокоясь при этом за свой роскошный костюм.

Саймон засмеялся и помог арфисту встать на ноги.

— Пойдем со мной, — сказал он. — Мы доставим Кантаку к ее другу и хозяину, с которым вы все равно должны познакомиться, а потом, может быть, — вы кажется что-то говорили о еде?

Сангфугол медленно кивнул:

— После того, как я увидел Саймона Друга Волков, легче поверить в некоторые другие вещи. Во всяком случае нам действительно надо идти.

Пока воссоединялись Бинабик и Кантака, которую сдерживал Саймон, стараясь предохранить все еще слабого тролля от бурного ликования его лошади, Сангфугол ускользнул на кухню. Вскоре он вернулся с кувшином пива и порядочным количеством баранины, сыра и хлеба, завернутых в чистую ткань. К большому удивлению Саймона, арфист не переменил заляпанного грязью камзола.

— Южные стены, куда мы сейчас направимся, чертовски пыльные, — объяснил он. — Будь я проклят, если погублю еще один костюм.