Житие мое - Ирина Сыромятникова

Наш самый большой знаток управляющих заклинаний, регулярно пытавшийся оспорить мое первенство в этом вопросе, снизошел до беседы:

— Ты теперь куда, Тангор, в Хо-Карг рванешь?

Сказать ему, что только псих станет перебираться в столицу в такое время? К жаре, чуме и толпам оборванцев.

— Знаешь, город, где уже месяц — карантин, не является пределом моих мечтаний.

— Какой карантин? Зачем карантин? — встрепенулся будущий гений банковской сигнализации (он такие ловушки плел, у меня мозги сносило).

Такое впечатление, что газеты читаю один я.

— Чрезвычайное положение, с запретом перемещений и гражданских институтов власти. Писец, короче, по случаю чумы и народных волнений.

И неизвестно, чего власти боятся больше — людей или заразы.

— Это кто сказал? — нахмурился парень с задатками армейского спеца.

Предлагать себя в качестве свидетеля я не стал и молча поднял глаза к небу. Все поняли правильно, и на мгновение воцарилось благоговейное молчание.

К столу протиснулся студент из обычных, тиснул салата с говяжьей вырезкой и, мило улыбнувшись, отвалил.

— А я вот слышал, — решил блеснуть эрудицией невзрачный парень без выраженных предпочтений (из таких получаются большие начальники), — что в Арангене едва не размазали генерала Зертака.

Вот тебе и государственная тайна. А ведь это белых считают сплетниками!

— Как? Кто? — оживился народ. Черных хлебом не корми, дай над чужой бедой позлорадствовать.

— Да так, что, пока он за каштадарцами следил, ЭТИ САМЫЕ подобрались с тыла и едва не прокляли всех насмерть. Какой-то «чистильщик» всех спас.

Будущие светила черной магии понимающе заухмылялись — что из себя представляют сотрудники службы «очистки», было известно каждому. Да, бедняге генералу теперь не позавидуешь: если уж редстонские студенты полощут его имя, то что делается в более просвещенных кругах… И как вовремя я оттуда смылся!

Народ начал сдержанно (все ж таки образование!) хвалиться будущим местом работы и ожидаемыми доходами. Если с доходами у меня все было в порядке, то назвать оставшиеся четыре года контракта с НЗАМИПС желанным времяпрепровождением я не мог даже под пыткой. Пришлось сделать вид, что семья нуждается в моем внимании и слинять (посвящать кого-либо в свои проблемы не хотелось — глупо ждать от черных сочувствия). К тому же, объективно говоря, жаловаться грешно — Сатал выбил для меня персональное пособие по нетрудоспособности, тысячу крон в месяц. Дайте два!

— И никакой ворожбы, понятно? — штатный целитель был непреклонен.

За тысячу крон в месяц я был способен понять что угодно. Жаль только, что симулировать болезнь не удастся — ни одного лишнего дня прогула учитель мне не позволит.

Праздник студента постепенно перемещался с территории Университета в заранее арендованные банкетные залы и кафе. Я из-за своей затянувшейся практики не успел примкнуть к подходящей компании, а потому отправился с семьей на квартиру, пешком, чтобы дети хоть немного притомились. Это было вопросом жизни и смерти: перевозбужденная белая малышня тараторила без умолку, они умудрились заговорить до полусмерти даже Джо — он начал отвечать как-то заторможено и с надеждой поглядывать на меня. А что — я? Я вообще-то черный маг. Подал идею купить детям мороженое — хоть какое-то время рот у них будет занят. Ладно, еще недельку их потерплю, а потом они сами вынуждены будут уехать — младшим надо в школу.

В голове царила приятная легкость. Еще бы нет! Перевернута очередная страница книги жизни, можно даже сказать — закончен целый том. Теперь я — дипломированный алхимик (ну, и маг тоже), у меня впереди вся жизнь. Небольшие недоразумения с «надзором» и неурегулированность отношений с фондом Роланда не могли отравить мое существование.

— Это все, что у вас есть?

— Да, сэр, но я могу поднять дела в центральном архиве…

— Не надо! Достаточно.

Старший координатор прихватил собранные Бером папки и с деловым видом поспешил прочь. Стоило ему скрыться за дверью, мисс Кевинахари прекратила суетиться с чашками и задумчиво нахмурилась.

— Тебе не кажется, что Дан меня избегает?

Вопрос был странным, но, припомнив поведения Сатала за последние пару дней, Паровоз не мог не признать — его начальник сторонится эмпатки.

— Он знает, что от меня очень сложно что-то скрыть, — Кевинахари глотнула чаю и решительно отставила чашку. — Что он от тебя хотел?

Капитан пожал плечами.

— Справку о ритуальной магии, данные инструментального контроля за последние семь лет и демографическую карту региона. Неофициально.

— Он ведет какой-то проект?

— Не слышал об этом.

Эмпатка глубоко задумалась и от ее серьезности Паровоз начал немного нервничать. В молчании прошло пять минут.

— Знаешь что, — в конце концов заключила Кевинахари, — мне кажется, что у нас назревают крупные неприятности.

Глава 58

Из попытки полечить нервы в компании Четвертушки не вышло ровным счетом ничего толкового — к моменту моего прихода Рон был уже изрядно пьян. Вид приятеля, в одиночку нагружающегося горькой, стал неприятным сюрпризом. Никогда за ним такого не водилось! Похоже, у меня назревали проблемы (именно у меня!) — уважающие себя маги не ходят по кабакам в компании алкоголиков. Университетские приятели разъехались, в городе я практически никого не знал, и перспектива оставшиеся четыре года контракта с НЗАМИПС пить чай в обществе Кевинахари мне не нравилась.

Пришлось срочно отбирать у Рона бутылки (не взирая на сопротивление).

— У тебя что, кто-то умер? — я не мог представить другого повода так себя изводить.

На Четвертушку накатил приступ слезливой пьяной откровенности, по началу я вообще ничего не понимал, кроме общего пассажа о несправедливости бытия.

— С предками поругался?

Он кивнул, хлюпая носом и размазывая сопли по лицу. Все ясно. Рон — обычный человек, сами по себе разборки не доставляют ему наслаждения, напротив, вызывают дискомфорт, особенно, если конфликт происходит с хорошо знакомыми людьми, вроде родителей. Черный после выяснения отношений почувствовал бы душевный подъем, а этот сидит и киснет. Я думал, такие проблемы бывают только с белыми, тут работа для эмпата, но к мозгоправу Четвертушка не пойдет — имеется печальный опыт. Поиграть мне, что ли, в Кевинахари?

Пятнадцать минут ушло на то, чтобы заварить чай (из них десять — на поиски заварки). Жидкость получилась странного цвета и слегка мутноватая. Сцедив отвар через ситечко, я взял в руки чашку и попытался вспомнить, как эмпатка обычно начинала разговор. По нулям. А, да плевать, он же все равно в дупель пьяный!