Возвращение из Трапезунда - Кир Булычев

— Ты там служишь?

— В штабе флота.

— Ты получил новые чины? Я плохо в них разбираюсь.

— Ничего интересного, — сказал Коля. — Служу. Как все. Кого-нибудь из знакомых видела?

— Давно никого не видела, — сказала Лидочка.

— Тебе кофе заказать?

— Без сахара.

Коля поднялся и пошел искать официанта. Лидочке было слышно, как за портьерой он ссорится с официантом, потому что официанту не хочется служить, а хочется заседать в Совете.

— Я обратил внимание, — раздраженно сказал Коля, возвращаясь и садясь за столик, — что простонародье ждет от революции не столько благ материальных, как возможности поговорить на пустые темы.

— Тебе не нравится революция?

— Почему? Мне она нравится. В определенных пределах. Например, для меня она открыла дорогу — во времена революционных потрясений открываются пути для смелых и умных людей. Не будь революции, я сидел бы в береговой артиллерии и ждал, пока приплывет «Гебен» и расстреляет меня вместе со всей батареей. Но ты расскажи, что с тобой было эти годы.

— Я уезжала.

— Куда?

— Куда, с кем — это долгий разговор.

— А зачем вернулась?

— Коля, я разыскиваю Андрея.

Кофе был теплый, жидкий — то ли кофе, то ли плохой чай. Молока официант не принес.

— Андрея? А вы… разве он… — Коля был удивлен.

— Мы потеряли друг друга. А мне его надо найти. Я думала, что ты мог встречать его или видеть.

— Нет, я его не видел… — Коля ответил как бы с оттяжкой — это была не пауза, но заминка. И Лидочка, готовая к неискренности, сразу уловила это.

— Не видел или ничего не знаешь? И фамилии не встречал?

— Я ничего не знаю об Андрее. Ты прости, что я не могу с тобой побыть. Но мне надо срочно возвращаться в Севастополь. Ты у родителей живешь? По старому адресу?

— Ты в Севастополь на машине? — спросила Лидочка. Они странно разговаривали, будто почти не слышали собеседника. Даже отвечая на вопросы, в самом деле думали о другом. О своем.

— Да, сейчас уже еду. Ты прости.

Коля достал аккуратный бумажник. У Коли всегда все было аккуратное — и бумажник, и ножик, и носовой платок. Он достал оттуда деньги, положил на стол.

— Мы обязательно увидимся, — сказал он.

— Погоди, — сказала Лидочка. — Ты возьмешь меня с собой.

— Еще чего не хватало!

— А почему? — Лидочка поднялась тоже. — Мне срочно нужно в Севастополь.

— Не на ночь же глядя.

— Мне все равно. Вместо того чтобы четыре часа болтаться завтра на пароходе, я доеду с тобой. И спокойнее. И к тому же на билете сэкономлю.

При последних словах Лидочка улыбнулась, словно приглашая Колю разделить шутку.

— Я и не подумаю тебя брать, — сказал Коля. — Это служебная машина.

Они уже оделись и, продолжая разговаривать, вышли на улицу.

— Наш автомобиль перегружен? — иронизировала Лидочка.

Коля понимал, что она пойдет с ним до автомобиля — и что тогда делать? Какая незадача! Она же назовет его Беккером!

— Коля, я бы не стала тебя просить, если бы не нужда. Ты послан мне Богом, буквально послан.

Ветер несся с моря, колючий, бешеный, порывистый, он нес с собой ледяные капли — будто был ноябрьским, а не майским. Лидочка ухватилась за локоть Коли.

— Где твой автомобиль? — Лидочке приходилось кричать.

— Вон там, за углом. Но я тебя все равно не возьму. Севастополь не место для благородных девиц.

— Город как город! — ответила Лидочка. — Я там жила. Не придумывай глупостей, Беккер!

С каждым шагом автомобиль был все ближе. Мерное урчание двигателя донеслось сквозь шум ветра. В лица им вспыхнули фары.

— Ваше благородие! — послышался голос в относительной тишине переулка. — Я здесь! Мотор как часы работает.

Тут только Ефимыч увидел, что Коля не один, с девушкой, которая повисла у него на руке.

— Здравствуйте, — сказала Лидочка. — Я очень прошу — возьмите меня с собой — мне очень нужно в Севастополь. Срочно.

— Мое дело маленькое, — сказал Ефимыч. — Как господин Берестов?

— Что? — Лидочка обернулась к Коле. Фары били ему в лицо, как лампа на столе Вревского: тот любил поворачивать свет лампы в лицо подозреваемому преступнику — чтобы ослепить.

Коля закрылся ладонью от света.

— Ефимыч! — крикнул он. — Выключи фары! Я же ничего не вижу!

— Коля! — сказала Лидочка. — Что это значит?

— А что случилось?

— Как он тебя назвал?

— Лидочка, завтра я вернусь, даю тебе честное слово — жди меня в том же кафе. Я тебе все расскажу. Честное слово.

— Нет, Коля, я еду с тобой. А если ты меня не возьмешь, я найму за любые деньги извозчика, и он меня к утру довезет до Севастополя. И я тебя все равно найду.

— Лида, ты же ничего не понимаешь.

— Тогда поехали, и по дороге ты мне все расскажешь.

— Лида, я не могу взять тебя с собой.

— Господин матрос, — Лидочка рванулась к машине, — господин матрос, скажите, как зовут вашего начальника?

Ефимыч понял: лейтенант Берестов оставил здесь девицу и скрывается от нее. Может, даже представлялся под чужим именем, а теперь она узнала настоящее. Смешно, конечно, но нам что за дело до господских утех? Ефимыч хмыкнул и счел за лучшее не услышать вопроса.

Лидочка между тем вырвала руку у Коли, подбежала к машине, повернула ручку задней дверцы и влезла внутрь.

— Лидия! — Коля старался говорить с ней, как говорят с маленьким непослушным ребенком как раз перед тем, как начать его пороть: доводы рассудка исчерпаны, терпение лопнуло, еще мгновение…

— Поехали! — крикнула Лидочка изнутри — она исчезла под поднятым верхом автомобиля.

Коля протянул руки внутрь мотора, намереваясь вытащить Лидочку. Он водил руками в темноте, рычал от бессильной ненависти к ней. «Господи, — крутилось у него в голове, — Господи, я целовал ее и клялся ей в любви, Господи, избавь меня от этого кошмара!»

Коле удалось схватить Лидочку за горячую руку. Чуть не сломав ей пальцы, он рванул Лидочку к себе, но короткий предупреждающий звук клаксона пронзил его нетерпение и ненависть. Не отпуская рвущихся пальцев Лидочки, он обернулся:

— Что?

— Патруль!

Коля и сам увидел, как в переулок завернули — то ли на шум, то ли по ритуалу обхода — два солдата с винтовками. Первый, что шел впереди, принялся снимать с плеча винтовку:

— Стой! Что за шум?

Коля отпустил пальцы Лидочки и прыгнул в машину.