Полное собрание стихотворений - Игорь Северянин

Свою любовь перенесу.

Ты, Ульястэ, в миниатюре

Всю жизнь мне снящийся Байкал:

Не те же ль вспыльчивые бури?

Не тот же ль вид лесистых скал?

На берегах твоих смолистых

И над прозрачной глубиной

Роится столько чувств пречистых

Моей тридцать шестой весной.

Баюкающая ли сизость,

Оторванность ли от людей,

Поющая ли в сердце близость

Подруги найденной моей,

Но только в храме смольных игол

И струйчатого ветерка

Байкальчатого озерка

Я чувствую, как зреет книга.

Озеро Uljaste

1923 г.

В ЗЕЛЕНОМ XPAME

На берегу прозрачного Ульястэ,

Вдалеке от шума и гама,

Где взор не оскверняют улицы,

Среди леса, как зеленого храма,

Я служу тебе, моя Единая,

Любви и преданности молебен,

И мной, кем спета песнь лебединая,

Не утрачен тон, который хвалебен,

Мне хочется сказать тебе, моя девочка,

Что любовь моя не знает изменений,

Что и на заутрени жизни, и на всенощной

Я люблю тебя, как умеет любить только гений!

1923 г.

ПОЛЯНКА ШУСТРОЙ БЕЛКИ

Над озером полянка,

Полянка шустрой белки.

Там фея и вакханка

Затеяли горелки.

Строга, надземна фея,

Вакханка – как чертенок.

И ветерок, арфея

Над озером, так звонок.

Вокруг полянки – сосны,

Под соснами прохлада,

А в ней спесиво-косны,

Как бы из шоколада,

Грибы, что ледовыми

Зовутся знатоками,

И над полянкой – имя

Поэта, точно знамя!..

Озеро Uljaste

1923 г.

СБОР ЗЕМЛЯНИКИ

Мы сбирали с утра землянику,

Землянику сбирали с утра.

Не устану, не брошу, не кину

Находить этот сладкий коралл,

Потому что он живо напомнил,-

Ну скажи, что напомнил он мне?

Отдаюсь упоительным волнам,

И рассудок от них потемнел…

Дай свои земляничные губы:

Я водой из ключа вкус их смыл.

Сколько ягод скопилось в тот угол,-

В тех кустах еще не были мы…

Отденело. И солнце – на убыль.

День коварно одно раздвоил…

Пью твои земляничные губы,

Земляничные губы твои!

Озеро Uljaste

1924 г.

РОНДО

1

Я – как во сне. В стране косноязычной

В глухом лесу, в избушке, в тишине

Для всех чужой, далекий, необычный,

Я – как во сне.

И кажется порой невольно мне,

Что умер я, что голос жизни зычный

Не слышен мне в могильной глубине.

Я стыну весь в привычке непривычной -

Всегда молчать в чужой мне стороне,

И, чувствуя, что я для всех отличный,

Я – как во сне.

2

Проходят дни. В глухом уединенье,

Полузабытый, гасну я в тени…

И вот, хрипя, как ржавой цепи звенья,

Проходят дни.

О, дорогая! мы с тобой одни,

И в этом тоже скрыто упоенье,

Но все-таки трибуну мне верни…

Ты слышишь ли в груди моей биенье?

И блеск, и шум – художнику сродни…

Трибуны нет. И в тяжком раздвоенье

Проходят дни.

3

На пять-шесть дней, не больше, зачастую

Меня влечет в толпу людских теней,

И хочется мне в эту людь густую

На пять-шесть дней…

Что может быть убоже и бедней,

Чем эта людь! О, как я в ней тоскую,

И как всегда безлюдье мне родней!

Но иногда, когда я холостую

Привычку вспомню: быть среди людей,

Я вдруг отчаянно запротестую

На пять-шесть дней…

4

Дай руку мне: мне как-то странно-вяло…

Мне призрачно… Я точно весь в луне…

Чтоб грудь моя бодрее задышала,

Дай руку мне.

О завтрашнем мне странно думать дне,

О настоящем думаю я мало…

Хоть что-нибудь напомни о весне,

Восстанови мотив ее хорала

И, намекнув, что нам наедине

С тобой одной весны недоставало,

Дай руку мне.

5

Быть может – “да”, и также “нет” – быть

может,

Что нам нужны порою города,

Где все нас раздражает и тревожит,-

Быть может – да.

Конечно, это только иногда,

И большей частью город сердце гложет…

Там даже рек вода – как не вода…

Одна природа нас с тобой обожит -

Источник наслажденья и труда.

Не правда ли, что город всех убожит?

Быть может – да…

1924 г.

РОНДО О ПОЦЕЛУЯХ

Ее уста сближаются с моими

В тени от барбарисного куста

И делают все чувства молодыми

Ее уста.

И снова жизнь прекрасна и проста,

И вновь о солнечном томится Крыме

С ума сводящая меня мечта!

Обрадованный, повторяю имя

Благоуханное, как красота,

И поцелуями томлю своими

Ее уста…

1924 г.

РОНДО РОЖДЕСТВЕНСКОГО ДНЯ

1

Они еще живут, кто вырос на мечтаньях,

На старых классиках, прославивших уют

Усадеб родовых, – в своих очарованьях

Они еще живут…

Столетиям вражды не затемнить минут

Счастливой юности в классических свиданьях,

Когда цветет сирень, и соловьи поют…

И пусть народный шквал в оправданных метаньях

Над ними учинил без оправданья суд,

И пусть их больше нет, – в моих воспоминаньях

Они еще живут.

2

Знакомы с детства мне великие созданья

Земных художников в надземном звездном сне

И вы, гуманные, высокие заданья,

Знакомы мне…

И таинство лесов, утопленных в луне,

И просветленных вод осенних трепетанье,

И брат мой соловей, поющий о весне…

Знаком и ты, восторг любовного свиданья,

И, как финал, всегда печаль наедине…

Очаровательные разочарованья

Знакомы мне…

3

(1905 – 1 февраля – 1925)

В мой юбилей все девушки и дамы,

Кем я любим (что может быть светлей!),

Подумают: “Наш Игорь, этот самый…”

В мой юбилей!

На людных улицах, среди аллей

Безлиственных, ход повоенной драмы

Забыв на миг, зардеются алей…

И посетят с молитвой Божьи храмы,

И захотят восторг уснувших дней

Вложить в приветственные телеграммы

В мой юбилей!

25 дек. l924 г.

ТРИОЛЕТЫ

1

Как не любить мне слова “истый”,

Когда от “истины” оно,

Когда в нем смысл таится чистый?

Как не любить мне слова “истый”,

Хотя бы всяческие “исты”

Его и портили давно?

О, истинное слово “истый” -

От истины самой оно!

2

Мне снится книга без ошибок -

О корректуры идеал!

За этот сон сказать спасибо,-

Когда поэзы без ошибок,

Мне хочется. Как сон мой гибок,-

Сон в смокинге, – без одеял:

Ведь в нем – и книги без ошибок,

И корректуры идеал…

3

Могло б не быть и альманаха,

Когда бы не было имен…

Тащи пирата иль монаха

Для заполненья альманаха,

Где имя есть одно… Без страха

Издатель ловок и умен,

Даст денежки для альманаха,

Где имя в группе не имен…

4

Издатель злого современья -

Невежда, жулик, хам и жох.

Шлю мысленно ему ремень я…

Издатель злого современья

Искусству предпочел поленья

И крыльям грез – припрыжку блох…

Издатель злого современья -

Невежда, жулик, хам и жох.

5

Казалось бы, во время ваше,

Когда все меньше с каждым днем

Поэтов с Божеским огнем,-

В такое время, время ваше,-

Беречь бы редкостные чаши,

А критик: “В турий рог согнем!..”

И эта гнусь во время ваше,

Когда нас меньше с каждым днем…

6

Так называемый “поэтик”-

На шубе гения лишь моль…

Любой из Ванек и из Петек -

Теперь художник и поэтик.

И что ж мы видим? Петьки эти

Коронную играют роль,

И каждый норовит поэтик

Испортить шубу, точно моль.

7

Как смеет жалкая бездарность

О даровитости судить

И брызгать грязью в светозарность?

Как смеет жалкая бездарность

Вносить в собор свою базарность

И лик иконный бороздить?

Как смеет жалкая бездарность

О даровитости судить?

8

Какая-то сплошная хлыстань

Вокруг: везде одни хлысты…

Укрой меня от них, о пристань,-

Объяла, обуяла хлыстань,

Ее назойливая свистань,

Ее газетные листы…

Вселенная – сплошная хлыстань,

Где хлест, хлестанье и хлысты!

9

Служить двум божествам не может

Единого Искусства жрец

И оттого свой палец гложет,

Кто двум богам служить не может,

И свой талант нуждой убожит,

Не покидая грез дворец,

Да, прозе услужать не может

Поэзии единой жрец!

10

Искусство или повседневность,-

Да, что-нибудь одно из двух:

Рык прозы или грез напевность,

Искусство или повседневность,-

Дворцовость чувства или хлевность,

Для духа ль плоть, для плоти ль дух…

Искусство или повседневность -

Решительно одно из двух.

11

Художник, будь художник только,

Не умещай в себе дельца,

Не раздробляй себя нисколько.

Художник, будь собою только,-

Пусть ни одна иная ролька

Не исказит тебе лица.

Художник, будь художник только:

Не совмещай с собой дельца…

12

Когда берет художник в долг

У человека развитого,