Всемирная история. Том 3. Новая история - Оскар Йегер

Чарльз Фокс. Гравюра работы Г. Мейера с портрета кисти Рейнольдса

Версальский мир, 1783 г.

Согласно миру между Англией и Северной Америкой, тридцать бывших английских колоний были признаны за независимые штаты и получали выгодную для себя северную границу. Судоходство по Миссисипи было свободно для обоих государств. Мир между Англией и Францией предоставлял обратно последней различные ее области, отнятые англичанами во время войны в Ост-Индии и Вест-Индии: Пондишери, С.-Люцию, в Африке: Сенегал и Горею; Франция уступила Англии некоторые владения в Вест-Индии. Подобные же незначительные возвращения и уступки значились в договоре между Англией и Голландией. Испания сохранила за собой Минорку, а в Америке всю Флориду.

При этой войне, лишенной почти вовсе героического характера, американцы выказывали с первого и до последнего дня свою деловитость: их затраты были незначительны, между тем как английский государственный долг увеличился до 238 млн. фун.; о французских финансах будет сказано ниже. В 1785 году король Георг III принял нового посла Соединенных Штатов, Джона Адамса, в Сен-Джемском дворце. Он встретил его достойной речью: «Сэр, я был последним, согласившимся на отпадение колоний; теперь, это уже факт совершившийся и я первый буду искать дружбы Соединенных Штатов как государства независимого». В скором времени должно было выясниться, что Англия немного и потеряла от этой перемены.

Североамериканские Соединенные Штаты

Конституция Штатов была установлена в 1787 году. Во главе Союза, отдельные Штаты которого сохраняют независимость своего внутреннего управления, поставлен конгресс, состоящий из Палаты представителей и Сената. На избрание в оба учреждения имеет право каждый свободный американский гражданин, достигший для поступления в Сенат 30 лет, в палату представителей – 25 лет. Исполнительная власть поручена президенту, избираемому на 4-летний срок; он состоит главнокомандующим армии и флота, назначает служебных лиц, подтверждает своей подписью билли, принятые обеими палатами. Монархическое «veto» низведено для него на право отсылать законоположения палат на вторичное их обсуждение. Вступление в силу этой конституции 4 марта 1789 года совпадало с новой эпохой и в Европе, служа ей первым примером народного главенства,– того высшего политического принципа, на основании которого могло создаться новое могущественное государство на американской земле.

Книга седьмая

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Война за Испанское наследство и Утрехтский мир

Кончина Карла II испанского, 1700 г. Вопрос о престолонаследии

1 ноября 1700 года настал, наконец, момент, которого с трепетом ожидали европейские государи, имевшие притязания на испанский престол. Карл II скончался всего тридцати девяти лет от роду и не оставил после себя потомства. Он вступил на престол после своего отца, Филиппа IV, в 1665 году. От природы слабый здоровьем, он и не мог быть долгожителем, и даже брак его с немецкой принцессой был бездетным. И вот вопрос о престолонаследии стал не на шутку волновать многих. У Филиппа IV было две сестры: Анна – в браке с Людовиком XIII французским, и Мария Анна – супруга императора Фердинанда III. От брака с Людовиком XIII родился Людовик XIV, а от брака с Фердинандом – Леопольд I. Из двух дочерей Филиппа, старшая, Мария Терезия, была за Людовиком XIV, а Маргарита Терезия – за Леопольдом I. Супруга французского короля, Мария Терезия, отказалась от своих прав на отцовский престол, но всему миру, в том числе и испанцам, было известно, что Людовик XIV ни на минуту не придавал ни малейшего значения этому поступку своей супруги, к тому же ее отказ не был утвержден испанскими кортесами.

Присоединение Испании к той или другой державе должно было дать последней настолько значительное преимущество перед другими, что напряжение, в каком находилась вся Европа в момент смерти Карла II испанского, вполне понятно. Вильгельм III английский, также, в силу своих добрых отношений к Людовику XIV (после Ризвикского договора), пожелал принять участие в дележе крупного наследства, которое могло выпасть и на его долю. Его послу и любимцу – Вильгельму Бентинку, герцогу Партлэндскому, удалось привести это дело к благополучному исходу: И октября 1698 года в Гааге состоялся договор о соучастии в испанском наследии трех государств: Франции, Генеральных Штатов и Англии. По этому договору дальнему наследнику испанского престола, сыну дочери, родившейся от брака Леопольда I и Маргариты Терезии испанской, курпринцу Иосифу Фердинанду Баварскому, должна была достаться Испания, Индия и Нидерланды. Эрцгерцогу Карлу, второму сыну императора – Милан, а Франции – Неаполь, Сицилия и несколько местностей в Пиринеях. Самого Карла II побудили подписать завещание в пользу юного курпринца, но судьба рассудила иначе: в 1699 году Иосиф Фердинанд, в то время еще ребенок, умер от оспы. Тогда Людовик еще раз протянул руку примирения своим союзникам и в 1700 году заключил новый договор с Англией и Нидерландами: Испания и Нидерланды должны были отойти ко второму эрцгерцогу, Милан – к герцогу Лотарингскому, который зато должен был отказаться, в пользу Франции, от своих владений, Неаполь и Сицилия – к дофину Франции. Они сообща потребовали участия Австрии, но ни Австрия, ни сама Испания знать ничего не хотели об этом дележе. Как ни упало за последнее время могущество испанцев, но не только для них, а и для соседних земель было обидно, что этим государством распоряжаются так бесцеремонно, как будто оно совершенно бессильно и лишено всякого значения. Однако сами испанцы не могли не сознавать, что у них уже нет больше силы бороться с многочисленными врагами и потому, поневоле, пришли к единственному, сравнительно еще сносному, выходу из затруднительного положения: признать за Францией право на испанский престол. Сам Карл II, как человек слабый и болезненный, естественно должен был предпочесть австрийскому давлению французское, как наиболее ему родное и желанное по единству духовного согласия между обоими народами: как французы, так и испанцы, были католики. По просьбе самого больного, папа Иннокентий XIII утвердил собственноручной подписью права французского королевского дома на испанский престол, но с тем, однако, чтобы размеры владений оставались без изменений. Таким образом, королем испанским, месяц спустя, очутился ближайший по родству наследник покойного Карла II, второй сын дофина – герцог Анжуйский.

Завещание Карла II

Испанцы были весьма довольны таким разрешением грозного для них вопроса, а Людовик XIV не счел нужным предаваться долгому раздумью, поэтому, когда 10 ноября 1700 года испанский курьер прибыл в Париж с официальной бумагой от своего правительства, 12-го король уже сам поздравил своего внука, ставшего королем испанским. 23 января 1701 года новоизбранный король Филипп V был уже на границе своих новых владений, а в апреле уже торжественно вступил в Мадрид.

Франция и император. Война

Всеобщее мнение было таково, что французам и испанцам не ужиться, а между тем, последние весьма миролюбиво подчинялись требованиям первых. Так, например, в Испанских Нидерландах крепости были преспокойно заняты французским гарнизоном, а штатгальтер, курфюрст Макс Эммануил Баварский, со своей стороны, даже присоединился к французам, но теперь уже в звании «рейхспринца» (имперского князя) его примеру последовали и его брат, Иосиф Климент Кёльнский, который враждовал с императором и надеялся на помощь французов для усиления своей власти. Герцоги Вольфенбюттельские, герцог Савойский и Мантуанский также приняли сторону Франции. Со своей стороны и император собирал вокруг себя своих друзей. К нему примкнули: в Верхней Германии все мелкие государи и имперские города, в Северной Германии – Ганноверский дом и новый курфюрст Георг Людвиг. Но важнее всего было то, что самый влиятельный из всех германских владетельных государей – курфюрст Бранденбургский, также стал на сторону императора, тем более, что весть о кончине Карла II пришла в Вену 16 ноября, т. е. в тот именно день, когда было подписано условие переименования Пруссии в королевство. Но самый важный вопрос был в том, как поступят морские державы: Англия и Нидерланды.

Морские державы

В первую минуту они обе признали за Францией права на испанский престол, а равно и Филиппа V – королем Испании, но Голландия не могла не опасаться за свои интересы, когда такие могущественные державы, как Франция с Испанией, слились воедино. Король Вильгельм также не особенно был доволен таким оборотом дела: он считал, что Людовик, так сказать, нарушил свое с ним условие. Но в его государстве мнения разделились: уже не раз расходился с ним во мнениях парламент, который воспользовался даже смертью Глостера – единственного из сыновей принцессы Анны, еще остававшегося в живых, для того, чтобы еще более ослабить значение короля. На престол призвали Ганноверский дом, т. е. потомство первой «курпринцессы» Софии – дочери бывшего короля Богемии и Елизаветы Стюарт, причем непременным условием было поставлено, чтобы английский король принадлежал к англиканской вере, чтобы он никогда не оставлял своих владений без разрешения парламента, чтобы все его правительственные дела подвергались обсуждению тайного совета, чтобы низлагать судей имел право только сам парламент. Но властолюбие и слишком большая смелость парламентских властей уже возбудила против себя народ и совсем не мирные толки стали возникать в народе. Многие из вольных землевладельцев графства Кент сообща представили даже своего рода прошение в этом духе. Это был лишь единичный случай, но Вильгельм III и его ближайший помощник Гейнциус, давно уже уяснили себе грустное положение дел, вытекавшее из всеобщего недовольства действиями парламента и представителей высших привилегированных классов.