Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов

ВСЕ. Это что еще такое? Иван Иванович?.. БЕРКУТОВ. Вы что же это делаете? Мы здесь боремся, а вы предательством занимаетесь? Нож в спину?

ИВ. ИВ. Сам не понимаю, как это случилось. БЕРКУТОВ. Как вы туда попали?

ИВ. ИВ. Шел и увлекся общим подъемом.

БЕРКУТОВ. Вот извольте радоваться: подъемом увлекся. Ведь вам теперь руки подавать нельзя.

ИВ. ИВ. Как хотите… Верст пять обошел.

КАШИН. А Петухов куда делся?

КАПИТАН. Я вчера видел, он рисовал какой-то плакат. Хотел посмотреть, а он очень быстро прикрыл его и сказал, что сначала кончит и тогда уж покажет, а то его вдохновение может покинуть.

Из канцелярии в коридор выходит солдат и вешает плакаты: «Здесь регистрация», «Соблюдайте очередь», «Граждане, не скрывайте своих доходов». Одновременно с ним из другой двери в коридор входит Петухов. Вытирает ноги и бормочет: «Вот выгваздался-то, черт их возьми.»

ПЕТУХОВ. Товарищи, комиссар еще не приходил?

В зале прислушиваются и, вскочив, подходят к двери слушать.

СОЛДАТ. Нет еще.

ПЕТУХОВ. Ах, как же быть?.. Я местный режиссер и художник, участвовал в процессии… Видите вот?.. И рисовал плакаты. Мне надо поговорить о дальнейшей работе.

КАПИТАН. Голос слышен, а слов не разберешь.

СОЛДАТ. Подождите, должон скоро быть.

Петухов прогуливается по коридору и, подойдя к двери, смотрит в щелку. Капитан тоже прикладывается, но сейчас же оба, точно обжегшись, отскакивают.

КАПИТАН. Осторожность и осторожность… Все, что мы здесь говорим, там подслушивают и подсматривают. Сейчас кто-то смотрел в щелку: детина огромного роста и зверские глаза.

КАШИН. О господи, привяжите языки. Вот соседство-то бог послал…

ПЕТУХОВ. Ну, уж вы, товарищ, сами передайте от меня заявление комиссару, а то мне нужно идти. (Уходит.)

КАПИТАН. Опять говорят… Стойте… Замолчали…

КАШИН. Надо дверь ковром закрыть.

КАПИТАН. Да, это не мешает…

Кашин уходит. Входит Петухов.

ПЕТУХОВ. Господа, у меня калоши уперли.

ВСЕ. Как? Откуда?

ПЕТУХОВ. Да вот отсюда, из передней.

ВСЕ. Черт знает что!.. Позор!..

ИВ. ИВ. Как же это… Я не понимаю… Неужели из нас кто-нибудь?

КНЯГИНЯ. Может быть, они… сами как-нибудь пропали?

ПЕТУХОВ. Ну да, сами… Черт знает что!.. Только на прошлой неделе купил. Теперь ни за какие деньги не найдешь. Сейчас выгваздался, как шут, — по площади шлепал.

БЕРКУТОВ. А вы зачем на площадь попали?

ПЕТУХОВ. На какую площадь?

КАПИТАН. Да ведь вы сами же сказали…

ГРАФ. Может быть, тоже принимали участие?

ПЕТУХОВ. Что вы, сума сошли? Ничего подобного. Прошел мимо, вот и все…

БЕРКУТОВ. А что вы вчера рисовали?

ПЕТУХОВ. Что рисовал? Пришло вдохновение, вот и рисовал, совершенно аполитический плакат с изображением рабочего.

БЕРКУТОВ. Ах, вот как!.. Даже рабочего?..

ПЕТУХОВ. А что же здесь такого? От кого это я слышу? Вы — эсер и меньшевик.

БЕРКУТОВ. Да к черту!.. Не бывает таких сочетаний.

ПЕТУХОВ. Все равно… Вы — эсер и меньшевик, и вам противен рабочий с молотом в руке? Странно… И потом, я с семьей сижу безо всего, вчера проел свои брюки в полоску. Не говоря уже о том, что я лишен всяких творческих возможностей, у меня фанеры нет ни одного листа.

КАПИТАНША. Серж, не упусти места.

КАПИТАН. Сам знаю… Еще погромче кричи… (Уходит.)

ПЕТУХОВ (увидев у Шиишкиной загородку). Э, фанера! Откуда брали?

ШИШИКИНА. Что ты ко мне лезешь? Что тебе надо?

ПЕТУХОВ. Где брали-то?

ШИШИКИНА (идет за щеткой). Я тебе сейчас покажу, где брали.

ПЕТУХОВ. Нет, нет, не надо, я так как-нибудь обойдусь.

В коридоре показывается капитан.

КАПИТАН. Товарищ, комиссар еще не приходил?

СОЛДАТ. Нет еще.

ПЕТУХОВ. Говорят! Тс!

КАПИТАН. Ах, как же быть? Я хотел было подать заявление о службе по технической части.

СОЛДАТ. Подождите, он должон скоро быть.

ПЕТУХОВ (бежит на цыпочках к двери. Споткнулся и стукнулся в дверь лбом). О, черт возьми!

ВСЕ. Ну, что это… Как появился, так и пошло…

Капитан, вздрогнув, подходит к двери и прикладывается к щелке одновременно с Петуховым. Оба отскакивают.

ПЕТУХОВ. Налетел!

КАПИТАН. Что за черт. Та же рожа, что и отсюда смотрела. С ума, что ли, схожу?

ПЕТУХОВ. Детина огромного роста и зверские глаза. Это значит, все, что мы здесь говорим, там известно.

БЕРКУТОВ. Что ж тут удивительного? Очевидно, организована правильная слежка. Такие методы для них вполне приемлемы.

Входит Кашин с ковром.

КАШИН. Ну-ка, надо завесить, а то мы все тут как на ладони. Кто повыше? Куда капитан-то делся? Капитан!..

ИВ. ИВ. Капитан!.. Нету.

КАПИТАН. Хватились… Кто-то спровоцировал.

В зал входит комиссар. Его не видят.

КАШИН. Ну-ка, Иван Иванович, берите-ка вы. Лезьте повыше, повыше. Так… Мы этих гусей сейчас законопатим там.

Ив. Ив. стучит молотком. Шишикина вывешивает на загородке красный платок.

ПЕТУХОВ. Крепче, крепче!.. Пусть эта звериная рожа утрется.

КОМИССАР. Граждане! Над чем трудитесь?..

Немая сцена.