Письма и документы (1917-1922) - Ю Мартов

Одновременно русским рабочим объясняется, что не вы, а лишь недавно приехавшие делегаты фабрично-заводских комитетов Лондона имеют право говорить от имени английского рабочего класса, и что вы неправильно присвоили себе представительство последнего.

Нам нечего объяснять вам, с какими чувствами рабочие, которые входят в нашу партию, встречают подобные заявления, представляющие бесстыдную и сознательную ложь, очевидную для всякого сколько-нибудь знакомого с нынешними отношениями между английским правительством и пролетариатом Англии. Но, не имея в своем распоряжении печати, мы не можем даже осведомить широкие массы о нашем отношении к бесчестной инсинуации г. Бухарина, которая в течение нескольких дней повторялась всей большевистской прессой. Между тем, ни то дело, ради которого вы приехали в Россию, ни общие интересы революции не допускают, чтобы широкие массы русского народа оставались под впечатлением, что Вы не можете ответить на брошенное вам публичное обвинение, будто одни из вас приехали сюда с тайным поручением от контрреволюционного английского правительства, а другие согласились состоять с первыми в общей делегации. И это тем более, что после вашего отъезда тот же Бухарин будет толковать ваше молчание как подтверждение брошенного им обвинения.

Со своей стороны мы, конечно, сделаем все, что в наших скромных силах, чтобы громко протестовать против этой кампании клеветы, так позорно попирающей элементарные требования международной социалистической солидарности. Но мы считаем абсолютно необходимым, чтобы и вы, со своей стороны, ответили на брошенное вам перед русскими массами лживое обвинение и добились от большевистской прессы опубликования вашего разъяснения о действительных отношениях между вашей делегацией и английским правительством. Только тогда клевета будет убита в корне.

От имени всех социалистических сознательных элементов русского пролетариата мы просим у вас, товарищи, извинения за это парадоксальное проявление специфического национального гостеприимства, которому вы подверглись в нашей стране и которое считает вполне возможным сегодня чествовать наших приезжих парадами, банкетами и знаменами с надписью "Добро пожаловать", а завтра объяснять массам, что чествуемые достойны виселицы, и, во всяком случае, являются самозванцами. Мы хотели бы, чтобы по этому образцу культуры народных комиссаров большевистской партии вы не делали ошибочных выводов о том уровне культуры народа, который достигнут нашей славной революцией.

Нам нечего прибавлять, что печальный эпизод, вызванный безумным партийным фанатизмом, не может, по глубокому нашему убеждению, ни в малейшей степени ослабить вашей симпатии к геройскому социалистическому пролетариату России и отклонить вас от вашего намерения с еще большей, чем прежде, энергией вести в Англии кампанию против преступной интервенции и за признание советской России державами Антанты. Каков бы ни был прием, встреченный вами в России, ваше пребывание в ней, мы уверены, свяжет тесными узами движение рабочих классов обеих стран.

Центральный Комитет

Российской социал-демократической

рабочей партии.

Председатель: Л. Мартов

Члены: Р. Абрамович, Б. Горев, Д. Далин, Ф. Дан, А. Ерманский, А. Плесков,

А. Трояновский, Ф. Череванин, А. Югов

и И. Волков (кандидат)

Секретарь: Б. Скоморовский

Представитель Бунда (с.-д.) И. Юдин

Москва, 4 июня 1920 г.

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

В No 127 "Известия" в статье от 13 июня с.г. под заглавием "Абрамович, Трояновский и... колчаковцы" г. Гойхбарг сообщает, что во время недавнего процесса колчаковских министров в Иркутске выяснился факт, компрометирующий тт. Абрамовича, Трояновского и Кучина-Оранского, а именно: когда в Сибири в августе 1918 г. был поднят вопрос об обмене задержанных чехословаками жен и детей представителей советской власти на арестованных в Сибири чехословаков, то "по соглашению между к[онституционными] д[емократами], с[оциалистами]-р[еволюционерами] и с[оциал]-д[емократами]" было решено, кроме чехословаков, вытребовать в обмен на женщин и детей еще по три кадета и эсера и трех социал-демократов, упомянутых выше.

Факт этот представляется автору настолько компрометирующим тт. Трояновского, Абрамовича и Кучина, что его перо стыдливо отказывается охарактеризовать этих c[оциал]-д[емократических] деятелей, стремившихся таким путем попасть в "колчакию".

Позвольте просить вас, в интересах восстановления истины, установить следующие истины:

1) Ни в каких совещаниях с кадетами, эсерами по вопросу об обмене чехословацких заложников на большевистских жен РСДРП никогда не участвовала.

2) Она и не могла участвовать в подобных совещаниях уже потому, что с самого момента установления советского режима отказывалась от каких-либо политических переговоров с партией кадетов и ни разу в такие переговоры не вступила.

3) О чьем-либо желании выменять тт. Абрамовича, Кучина-Оранского и Трояновского на задержанных чехословаками жен большевиков ЦК РСДРП до сих пор ни официально, ни частным образом никто никогда не сообщал.

4) Насколько мне известно, переговоры об обмене заложников между чехословаками и советским правительством велись официально и даже одна из задержанных на Урале заложниц была чехословаками для этих переговоров отпущена в советскую Россию; следовательно, если бы в то время требование о выдаче трех названных членов ЦК РСДРП было выдвинуто, это было бы известно советской власти с осени 1918 года и без сомнения давно использовано против тт. Абрамовича, Кучина и Трояновского.

5) Стало быть, если что-либо подобное тому, что сообщает г. Гойхбарг, имело место, то разве лишь в виде недошедших до реализации проектов отдельных лиц и переговоров на каких-нибудь частных неответственных совещаниях где-нибудь в Сибири.

6) Возможность того, что кем-нибудь в Сибири в период эсеровского Комитета Учредительного Собрания (а не в последующий период диктатуры Колчака) вопрос об Абрамовиче, Кучине и Трояновском мог быть поднят, я не могу отрицать, ибо -- о чем г. Гойхбарг умалчивает -- в то время (август--сентябрь 1918 г.) эти три члена ЦК содержались в Бутырской тюрьме и за пределами России шли упорные слухи о грозящем им расстреле (в украинской печати сообщались сведения о том, что этот расстрел уже совершился). Стало быть, вопрос мог быть кем-либо поднят не о впуске этих трех товарищей на территорию, оккупированную чехословаками -- куда они не имели ни малейшей охоты двинуться, -- но об их освобождении из тюрьмы.

7) Во всяком случае, были ли в Сибири такие переговоры или нет, факт тот, что об этом тт. Абрамовичу, Кучину и Трояновскому до сего дня ничего не было известно и обрызгивать их по этому поводу грязью нет и видимости основания.

8) Напротив, ЦК РСДРП известно, что когда грузинские социал-демократы, обеспокоенные слухами об угрозе жизни названных товарищей, послали им предложение возбудить вопрос об их обмене на содержащихся в Грузии большевиков, наши товарищи ответили категорическим отказом выйти на свободу таким путем и продолжали требовать, чтобы их судили за то дело, за которое их арестовали.

9) Будучи арестованы вместе с десятками рабочих по делу о созыве беспартийной рабочей конференции и обвиняемы в руководстве этой конференцией, наши товарищи, и с этим согласится всякий знакомый с политической физиономией и прошлым Р. Абрамовича, Д. Кучина-Оранского и А. Трояновского, -- и не могли бы ответить иначе, как решительным отказом на всякое предложение, которое бы их отделило от других обвиняемых и избавило бы от участи, ожидаемой арестованным вместе с ними десятком менее ответственных деятелей рабочего движения.

Я понимаю, в атмосфере разгоряченных страстей нельзя требовать слишком уж большой разборчивости в выборе "материалов" для заклеймения репутации политического противника. Но не находит ли редакция "Известий" и ее читатели, что новейший непреклонный революционный Катон742 -- г. Гойхбарг --все же несколько злоупотребил быть неразборчивым.

Председатель ЦК РСДРП Мартов

[15 июня 1920 г.]

P.S. Ни одна из трех выходящих в Москве газет не напечатала настоящего письма.

Б. Скоморовский

ЗАЯВЛЕНИЕ

[После 23 августа 1920 г. ]

23 августа "чрезвычайная комиссия" произвела массовые аресты и обыски в Москве среди социал-демократов и социалистов-револю-ционеров. Арестовано было свыше 200 человек, из которых часть была вскоре освобождена. В числе арестованных много бывших членов социалистической партии, давно уже покинувших политическую жизнь. Даже некоторые коммунисты, находившиеся в дружеских отношениях с тем или другим социалистом, подверглись аресту. Такова была судьба начальника воздушного флота Акашева (освобожден) и заведующего управлением Воробьева (до сих пор под арестом). На одной лишь резиновой фабрике "Богатырь" арестовано 50 рабочих.