Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

Плеть ни разу не коснулась тела Вирсавии. Это было и не нужно, она и так боялась до потери рассудка одного ее вида. Что же до Эл... Ее так не щадили. Кассий сам подтвердил его догадки. Сколько раз, находясь в руках этого чудовища, она кричала от боли, когда плеть пела свою песню порабощения? Сколько слез, бесценных бриллиантов из недр истерзанной души, покрыли ковром страдания мраморные плиты дворца Кассиопеи? Он чувствовал каждый ее всхлип как свой. Их было непростительно много.

Осознание неправильности своих действий душило Лэндала. Наверняка в сестре своего врага Элика в тот момент узнавала саму себя, пропуская вновь и вновь через до конца не исцелившуюся душу тяжелые, отравленные стрелы воспоминаний. Как он жестоко ошибся в своих поступках! Никакого удовлетворения не было и в помине, хотя, не исключено, что Элика просто не узнала в пленнице сестру Кассия. Но даже если бы узнала, изменило ли бы это что-либо?

Принц в нерешительности замер у покоев сестры. Скорее всего, она просто не захочет с ним говорить после происшедшего. Пожалуй, этот разговор стоит отложить до утра.

Ночь правила свой пир, последние две меры масла перед скорым рассветом. Дворец засыпал. Уснули напуганные происшедшим наложницы, слуги, гости праздника, но к Лэндалу сон так и не пришел. И он знал причину.

Вовсе не черный эликсир. И даже не съедающее чувство вины перед сестрой. Не азарт скорой войны, величественного шествия легионов, которые новопровозглашенная матриарх поведет в атаку недрогнувшей рукой. Поколебавшись, он направился в нижний ярус дворцового лабиринта. Туда, куда большинству челяди и всем без исключения наложницам вход был воспрещен.

Догадки о том, что же здесь находится, строились самые невероятные. Он знал, что обитательницы гарема боялись этого места, полагая, что там содержаться в темницах преступники и враги Атланты, что их подвергают невероятным пыткам и даже смерти. Он ни в чем их не разубеждал. Зачем? Девушки изнывали от скуки, сплетни и предположения стали неотъемлемой частью их существования. Не стоило их лишать этого.

Подобие темницы, замкнутая камера с решетками и кольцами в стенах, была всего одна, и практически не использовалась по назначению. Провинившиеся одалиски больше солнечного круговорота в ней не проводили, да и редки были случаи их непослушания, за которое можно было сюда угодить. Ряд покоев, располагавшихся по сторонам освещенного факелами коридора, не уступал свей роскошью палатам верхнего яруса

У второй двери принц остановился, на миг испытав совсем не свойственную ему нерешительность. Но очень быстро совладал с собой. Еще одна грань. Еще один вызов, брошенный ему этими непонятными, запутанными отношениями. Он словно опускался на самое дно, все ниже и ниже в этом... Противостоянии? Жестокости? Господстве? Ни одно из слов не подходило. Оно было неправильным. Как и сама суть происходящего вместе с его такими несовместимыми эмоциями.

Лэндал толкнул дверь. Экзотическая Калиста, бывшая рабыня, привезенная в его цветник три зимы тому из загадочного Заокеанариума, отошла от постели, закрыв на миг сидевшую на нейдевушку − но не с целью защиты от него, а лишь для более изящного поклона. Высокая, с белоснежной кожей, длинными черными волосами и необычным, вытянутым к вискам разрезом темных глаз − в свое время она свела его, неопытного еще мальчишку, с ума настолько, что он всерьез подумывал сделать ее своей вольной спутницей. Как знать, что бы из этого вышло, не вмешайся матриарх. Но вмешалась Лаэртия, надо признать, тонко и изящно − всего лишь подписала указ, позволяющий не претендующему на трон наследнику мужского пола иметь собственный гарем. Жажда молодой крови победила ненормальную влюбленность.

Уже став старше, Лэндал понял, что, свяжи себя отношениями с Калистой, потерял бы свое Я. Неподконтрольная страсть постепенно переросла в долгие беседы, обмен мнениями и советами, − таким образом началась эта непонятная дружба. Экзотическая красавица родилась в семье целителей, и многие знания перешли ей по наследству - она не раз выхаживала принца после тяжелых ранений и подавленного настроения. Дворец по праву мог гордиться самым умелым и одновременно соблазнительным лекарем.

Вирсавия сжалась в комочек, заметив его появление, и забилась в угол кровати, словно маленький, раненый стрелой детеныш пантеры. Было видно, что она плакала еще довольно продолжительное время - глаза покраснели от слез настолько, что серый оттенок летнего неба перед грозой едва угадывался. Быстрым взглядом окинув ее тело − без плотского интереса, в намерении понять, не причинили ли ей случайной боли во время игрового представления, но покрывало из шелка, в которое она закуталась почти по шею, лишило его такой возможности. Лэндал перевел взгляд на Калисту, которая едва заметно махнула головой, давая понять, что вовсе не боль стала причиной нервного срыва пленницы. Так же невозмутимо, исповедуя и дальше партнерский принцип невмешательства, молодая женщина собрала пучки трав и пузырьки с микстурой, предусмотрительно унося их с собой − в большой дозе отвары были смертельно опасны, оставлять их в руках доведенной до отчаяния девочки было неразумно.

Вирсавия зашевелилась в углу, бросив на целительницу умоляющий взгляд, но та его не заметила. Осторожно закрыла дверь, оставляя их наедине. Хищника и Жертву. Наверняка, она считала именно так... А на самом деле, Лэндал сам себе не мог объяснить этих непонятных отношений.

Испытывая неловкость от незнания, что же именно он должен сделать, принц протянул руку, но юная принцесса недоверчиво увернулась от этого прикосновения. Травы сделали свое дело, она больше не плакала, но это исцеление было временным. Лэндал сел рядом, все же удерживая комфортную прежде всего для себя дистанцию, скосив глаза.

Заплетенные в косы волосы девушки растрепались, несколько прядей выбилось из прически − не вследствие танца плети, скорее от последующей истерики при закрытых дверях. Пальцы, сжимающие одеяло, побелели. Как будто он когда-то хотел его отнять! Каждый раз одна и та же реакция.

— Спасибо, Вирси. Я доволен тобой.

— За что?.. Ты обещал, что никогда... Что никогда не сделаешь мне больно! За что?

Лэндал поймал ее руку. Легкое замешательство и сдавленный всхлип. Она боялась его. С самого начала. Даже с той встречи в пустынном на рассвете храме Эдера, где его люди ловко скрутили принцессу прямо у алтаря даров огня, тогда как вторая группа отвлекла внимание кассиопейсой стражи. Боялась столь сильно, что позволила беспрепятственно привезти себя в Атланту на купленной у местного купца за солнечный металл рыбацкой шхуне, которую даже не заметил дозор империи, с детской наивностью полагая, что при хорошем поведении ее не тронут. Женщинам Кассиопеи, будь они даже королевской крови, внушают покорность мужчинам с детства. Потом и не жалуются благородные патрицианки вражеской империи на побои, измены и жестокость своих мужчин, наделяя их власть и тиранию ореолом высокого чувства. Это сыграло только на руку Лэндалу.