Плутония. Земля Санникова - Владимир Обручев

Амнундак и воины окружили плиту сплошным полукольцом, открытым к озеру, в котором все еще не было воды. Все воины теперь зажгли факелы и подняли их над головой: шаман взял бубен, и началось моление перед жертвой. Многочисленные факелы бросали колеблющийся красный свет на черную плиту, на распростертого на ней нагого волосатого человека, на шамана в его странном наряде, с высоко поднятым бубном, издававшим глухой грохот, на полукольцо вооруженных людей с орлиными перьями в волосах, с суровыми лицами, поднятыми к шаману в благоговейном созерцании. Кругом висел и колыхался туман, по временам разрываясь, и тогда показывались черные обрывы, дно озера, покрытое камнем, и темное жерло. На онкилонов, да и на всякого человека это ночное моление в такой обстановке не могло не произвести глубокого впечатления. Пленник, очевидно догадавшийся об ожидавшей его участи, дико вращал глазами, и все тело его вздрагивало мелкой дрожью. После прелюдии на бубне, имевшей целью вызвать духов и обратить их внимание на себя, шаман опустил руки, поднял свое худощавое лицо, изборожденное морщинами, вверх и, устремив взор на волны тумана, глухим голосом начал молить духов.

— Оммолон, Амнунгем, Иргани! — взывал он многократно. — Властелины подземного царства, призываю вас! Мы принесли вам жертву — живого человека, жертву красной дымящейся крови. Примите ее, не трясите нашу землю, закройте щели, возвратите воды этого озера! Оммолон, Амнунгем, Иргани! Слушайте, мы призываем вас!

Называя имена духов, шаман повышал голос до крика, и эти странные имена несколько раз повторялись отражением от обрывов, окружавших озеро. Казалось, что это откликались подземные духи, повторяя свои имена. При последнем возгласе шаман внезапно выхватил из-за пояса свой каменный жертвенный нож и, быстро нагнувшись, вонзил его в грудь вампу, испустившего ужасный вопль, также повторенный обрывами. Оставив нож в ране, шаман наступил ногой на лицо умирающего пленника и опять забил в бубен.

Когда тело перестало вздрагивать, шаман вынул нож, вытер его о волосатую кожу вампу и сказал:

— Унесите жертву и бросьте ее в глубь входа в подземное царство!

Шесть воинов осторожно подняли труп и понесли его, перебираясь по скользким и наклонным камням к жерлу, другие воины светили им спереди и сбоку. Когда они подошли к жерлу, раздался удивленный и радостный крик:

— Вода идет, вода показалась!

Действительно, жерло, только что зиявшее еще своей черной пустой пастью, уходившей вглубь, до краев заполнилось бурлящей водой.

— Жертва наша принята подземными духами! — возгласил шаман. — Вода возвращается в священное озеро… Привяжите камень к ногам жертвы и бросьте ее скорее в жерло! — распорядился он.

Опустив труп на камни, воины развязали его руки и привязали тем же ремнем большой камень к ногам. Потом подняли труп, раскачали его на руках и бросили в жерло, из которого вода выливалась уже на дно озера. Черные волны с дрожащими красными отблесками от факелов сомкнулись над головой дикаря.

— Приведите жертвенного оленя! — возгласил шаман. — Принесем жертву добрым духам неба!

Раздвигая ряд воинов с факелами, протискивались вперед два онкилона, ведшие за рога белого оленя. Его рога были украшены цветными кожаными лентами, а шерсть обрызгана пятнами красной охры. Животное, испуганное многочисленными огнями, упиралось и мычало. Его подтащили к плите, подняли на нее и повалили к ногам шамана.

Снова загудел бубен, и шаман начал призывать добрых духов неба, прося их вернуть онкилонам тепло, прекратить холода и сохранить оленьи стада. Снова сверкнул жертвенный нож, пронзивший затылок оленя, — алая кровь брызнула на белую шерсть, и животное растянулось без движения. Его оставили на плите, отрезав только голову, которую всегда получал шаман. Вода в озере быстро поднималась, уже заливая глубокую часть дна, когда шаман, поклонившись священным водам, возвращенным из подземного царства, спустился с плиты. В прежнем порядке, но с носилками, украшенными только головой оленя, весь отряд двинулся в обратный путь.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ У ОНКИЛОНОВ

На следующее утро путешественники с удивлением узнали два факта: ночью было землетрясение и восстановилось священное озеро. Последнее можно было объяснить первым, но почему же они его не почувствовали? По расспросам оказалось, что землетрясение почувствовали только те два старика, которые остались в землянке Амнундака после ухода прочих; они заснули и были разбужены довольно сильным ударом, выбежали на воздух, но так как все было спокойно, земля только дрожала, они от холода скоро вернулись назад.

— Почему же мы ничего не чувствовали? — удивился Горюнов. — Не приснилось ли это старикам? Ни мы, ни наши многочисленные гости ничего не заметили.

— Постойте! — воскликнул Ордин. — Не случилось ли это тогда, когда наша землянка вся дрожала от топота плясавших женщин?

— Ну конечно, так! В это время легко было не заметить удар, очевидно не слишком сильный.

— Но который все-таки восстановил сообщение священного озера с… — Ордин замялся.

— С чем восстановил?

— Я хотел сказать — с морем, но спохватился, что ведь прежнее озеро стекало в море и высохло не потому, что эта связь прекратилась, а потому, что сильно сократился приток воды из котловины.

— Знаете, это надо обследовать. Это очень важный вопрос, почему появилась вода. По рассказам онкилонов, она стала подниматься из жерла.

— Если мы пойдем туда и окажется, что вода снова исчезла, нас обвинят в новой беде и никаким оправданиям не поверят. Нет, лучше подождем и пойдем вместе с Амнундаком, — заявил Костяков. И еще один факт, случившийся ночью, узнали путешественники. Пленный вампу сумел развязать веревку и убежал, воспользовавшись тем, что карауливший его воин задремал у костра.

Все эти вести принесла Аннуир, первая вернувшаяся с утреннего доения оленей.

— Когда же онкилоны успели узнать, что озеро вернулось и даже увидеть, как поднималась вода? — удивился Ордин.

— Ночью было моление у священного озера. Амнундак, шаман и все воины ходили туда. Принесли жертву — белого оленя, — и сейчас же вода стала выходить, — сказал Аннуир с радостным видом, очевидно вполне веря в действенность моления и жертвы.

— Жертва была!.. — протянул Горюнов и замолчал.

Он сопоставил таинственное жертвоприношение ночью, которому предшествовало удаление всех женщин и детей из жилища, и исчезновение пленника и заподозрил недоброе.

Позже, пользуясь отлучкой всех жен и Горохова, он сообщил свои подозрения двум товарищам.