Три года в Соединённых Штатах Америки - Александр Абердин

В основном меня спрашивали, почему я настоял, чтобы все пилоты выступали в одинаковых условиях. Ну, ответ на этот вопрос был весьма прост – а чтобы жизня была веселее. В конце концов дело и дошло до вопроса, почему я, как оглашенный, вопил во время гонки: – «За Родину, за Сталина!» Я рассказал им о своём деде, закончившим войну майором в Берлине и расписавшемся на колонне Рейхстага. Это им тоже было понятно, но вот того, почему я передал свой первый трофей в Сюрте Женераль, репортёры никак не могли понять и принялись допытываться, с чем это связано. Махнув рукой на всё, я сказал:

– Это моя благодарность двум замечательным людям, двум Жанам, истинным патриотам Франции за то, что они меня не расстреляли, когда я чуть было не сорвал им операцию. А ведь если задуматься, то запросто могли бы это сделать и были бы полностью правы, как это ни печально. Поэтому я им и благодарен.

– Но как вы могли её сорвать? – Спросил меня молодой мужчина с удивлением в голосе. Пожав плечами, я ответил:

– Да, очень просто. Если бы я, позвонив сначала одному, а потом другому не услышал от них такого ответа, который меня полностью устраивал, то просто утопил бы эту посудину и смылся на лодке в Испанию, а там ищи ветра в поле. Тот же парень изумлённо воскликнул:

– Борис, неужели вы смогли бы убить столько людей? Подняв кверху палец, я сказала:

– Э, нет, мсье, тогда я их и за людей не считал. Я же не знал, что большинство из них агенты спецслужб, которые только играют роль наркоторговцев, а они для меня хуже бешеных собак. Поэтому я был настроен очень серьёзно. Репортёр, его звали Ксавье, кивнул и сказал с улыбкой:

– Выходит вас не зря прозвали Рашен Солджер, Борис. Вы ведёте себя, как настоящий солдат, сражающийся с врагом.

Широко улыбнувшись ему, я предложил ему особенно не напрягаться и обращаться ко мне попроще:

– Ксавье, обращайся ко мне на ты, как к другу или приятелю. Думаю, что я уже доказал парижанам свою любовь и уважение к ним и этому прекрасному городу.

Ксавье, а он представлял небольшую газету, тут же попытался ухватить Жар-птицу за хвост и спросил:

– О, кей, Борис, договорились и раз так, позволь мне взять у тебя большое интервью. Я хочу рассказать читателям моей газеты всё о тебе, твоих друзьях и самое главное, о твоих гоночных автомобилях и особенно мотоцикле.

Вот тут-то дамочка лет тридцати пяти, задавшая мне вопрос о том, почему я кричал «За родину, за Сталина», которая, между прочим, не назвала мне своего имени, а только сказала, что она представляет газету «Фигаро», властно положила руку на плечо Ксавье Монжу и довольно грубым тоном сказала:

– Парень, твою паршивую газетёнку читает всего лишь несколько сотен бесноватых студентов-анархистов, а «Фигаро» – одна из крупнейших газет Франции и поэтому я возьму интервью у этого парня, а ты пока что подрасти немного.

Дейр, присутствовавший незримо как в ресторане, так на стоянке автомобилей рядом с ним, немедленно сказал:

– Боря, эту мамзель зовут Жаклин Леклерк. Её прозвище среди журналистов – Свинья Жаки. Именно она написал про тебя семь самых грязных пасквилей, так как статьями эту ахинею назвать никак нельзя. Кстати, у меня имеется на неё довольно большое досье и в нём полным полно такой грязи, что если её на эту мамзель вывалить, то ей не поздоровится. У неё есть высокие покровители в правительственных кругах, но они не знают, что эта дамочка связана ещё и с уголовным миром.

Оторвав свой тохес от капота, я встал, вежливо поклонился и язвительным тоном ответил за себя и Ксавье:

– Мадмуазель Жаки, позвольте мне напомнить вам, что я однажды предупредил журналистов в Марселе об ответственности за ложь и диффамацию. На страницах своей газеты вы вылили на меня немало грязи, но это вовсе не говорит о том, что моя рука потянется к вашим трусам. Нет, я просто отказываю вам и вашей газете в интервью ровно до тех пор, пока не получу от вас извинений, напечатанных тем же шрифтом и на тех же полосах, на которых напечатали ваши оскорбительные пасквили.

Довольно миловидную физиономию дамочки перекосила гримаса ненависти и она громко зашипела:

– Что? Ты в своём уме, сопляк? Да, где это было, чтобы журналисты моего уровня извинялись перед кем-то? Мальчик, за такие слова я тебя просто уничтожу, сотру в порошок и знакомство с генералом Паскалем тебе не поможет. Жалкое русское ничтожество, ты просто не понимаешь, что такое свободная пресса. Громко рассмеявшись, я воскликнул:

– Дамы и господа, Свинья Жаки объявляет войну Русскому Солдату! Боже, это просто прелестно! – После чего зло сузил глаза и сурово рыкнул – Прекрасно, мадмуазель Жаклин, я принимаю ваш вызов, но даже мизинцем не пошевелю, чтобы ответить на него лично. Вместо этого я сделаю нечто совершенно иное. Полагаю, что среди парижан у меня уже есть поклонники, а раз так, то я предлагаю каждому, кто в силах это сделать, втоптать журналистку газеты «Фигаро» Жаклин Леклерк в грязь её же собственными методами, посредством свободной прессы. Тому, кто это сделает, я выплачу премию в размере ста тысяч франков.

Свинья Жаки отшатнулась и даже позеленела, но, тем не менее заткнулась. На меня тут же посыпался шквал вопрос, как я себе это представляю и я ответил:

– Но это же очень просто, дамы и господа. Никто из нас не живёт в вакууме и всегда имеются люди, которые располагают достоверной информацией о нас и их только и нужно побудить к тому, чтобы они передали её в прессу. В данном случае какая-либо газета, специализирующаяся на скандальных историях, просто получит компрометирующий материал бесплатно, а уж что это будет, один Господь Бог ведает.

Между тем Господь Бог по имени Дейр громко заржал и воскликнул насмешливым голосом:

– Борька, это должны быть две газеты, одна обычная, бульварная, а другая из числа порнографических изданий.

Бальзаковского возраста, красивая, нарядно и дорого одетая дама пышных форм, кокетливо спросила:

– Борис, ты разрешаешь мне опубликовать твоё заявление о награде в сто тысяч франков в моей газете? Между прочим, если материалы принесут к нам в редакцию, то я приплачу ещё и от себя тысячу франков тому человеку. Вежливо поклонившись, я ответил:

– Мадам Стелла, считайте, что мы заключили контракт. – С широкой улыбкой посмотрев на журналюг обоего пола, я весёлым голосом предложил – Дамы и господа, полагаю, что вы добрались сюда не пешком, а раз так, то я приглашаю вас всех на временную базу гоночной команды «Метеоры Франции». Там я покажу вам, из чего и как делаются гоночные болиды. – Видя, что Ксавье завертел головой, я добавил – Ксавье, если ты ищешь такси, то успокойся, я довезу тебя до русского автоцентра, а затем кто-либо из моих друзей отвезёт тебя в редакцию.

Жаклин Лекрерк, которую сопровождал фоторепортёр, уже садилась в машину. Репортёры быстро бросились к своим машинам, а мы с Ксавье сели в мой «Метеор-Гамма», где парень, ему было не больше тридцати, сказал:

– Борис, Свинья очень опасный противник и любит применять самые подлые трюки. Вот увидишь, дня через два три она нароет на тебя какой-нибудь материал или его сфабрикуют по её заказу и тогда тебя ждут большие неприятности. Усмехнувшись, я сказал, заталкивая окурок в пепельницу:

– Ксавье, деньги не Бог, но милуют. Это русская поговорка. Поверь, в Париже найдётся немало людей, которые за сто тысяч франков захотят рассказать о Свинье Жаки всё и мне кажется, что эта дамочка не зря заслужила такое прозвище.

Через сорок минут мы уже были на месте. За это время мои друзья и партнёры спрятали всё, чего не должны были видеть журналисты и разложили на верстаках то, что можно было показывать, а также выкатили два голых байка и мой супербайк, а Виктор даже облачился в гоночные латы. Именно это больше всего интересовало Ксавье, работающего в газете «Стандарт», ориентированной на молодёжь. Журналистам у нас понравилось всё, но больше всего их порадовали бутерброды с чёрной и красной икрой и русская водка. Им разрешили фотографировать всё, что угодно, но настоящий шок они испытали тогда, когда вошли в наш компьютерный зал, в который так и не вернулись две консоли, отправленные в Сюрте Женераль. Между прочим я им так и сказал, что эта организация сейчас тестирует консоли и пытается выяснить, являются ли они опасными для Франции. Журналисты оккупировали компьютерный зал надолго и просидели в нём до самого вечера. А что, кофе и бутербродами мы их обеспечили, прямо через консоли они смогли поговорить со своими редакторами, а потому принялись допытываться у Геи, чем занимается команда «Метеоры Франции», но куда больше их интересовало всё, что происходит в Советском Союзе и потому принтеры работали не переставая. Ещё никто из них не получал информацию о нашей стране таким простым и удобным способом. Ну, а я тем временем, отложив все дела, рассказывал Ксавье и читателям «Стандарта» о себе, своей команде, своей работе и даже своих честолюбивых планах на обозримое будущее.