Под грузом улик. Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс

Ко мне зашла дама, интересовавшаяся точно тем же вопросом, что и вы, только она представилась подругой заинтересованного лица, имени которого не пожелала раскрыть. Да, я могу довольно точно ее описать. Высокая и статная, с очень чистой кожей, темными волосами и голубыми глазами — привлекательная девушка. Помню, у нее были красивые брови, почти прямые, довольно бледный цвет лица и наряд какой-то летний, но очень элегантный — кажется, вышитое льняное платье, я не знаток в подобных вещах — и белая соломенная шляпа с широкими полями.

— Похоже, вы хорошо ее запомнили, — вставил Паркер.

— Да, у меня неплохая память, но кроме того, мне довелось встретиться с этой дамой еще несколько раз, как вы сейчас услышите. В тот первый визит она — почти так же, как и вы, — сообщила мне, что не живет в Лондоне и что ей меня рекомендовал случайный знакомец. Я ответил, что не люблю давать советы навскидку. Закон, как вы, вероятно, помните, тогда только-только прошел последнее чтение, и я еще недостаточно его изучил. По беглом прочтении я понял, что некоторые важные положения его неизбежно будут вызывать разные толкования. Я сказал посетительнице — кстати, она назвалась мисс Грант, — что хотел бы проконсультироваться со специалистом прежде, чем дать совет, и спросил, не сможет ли она зайти на следующий день. Она ответила, что сможет, встала, поблагодарила меня и протянула руку. Пожимая ее, я заметил странный шрам, который пересекал все ее пальцы с тыльной стороны, — словно когда-то она поранилась соскользнувшим инструментом вроде резца. Тогда я, разумеется, не придал этому никакого значения, но впоследствии наблюдательность моя оказалась полезной.

Мисс Грант, как договаривались, явилась на следующий день. Я успел посоветоваться с коллегой — специалистом в нужной области, и дал ей тот же совет, какой вам сегодня. Судя по всему, он ее озадачил, а может, еще и расстроил.

«Как несправедливо, — посетовала она, — что семейные деньги могут вот так просто отойти государству. В конце концов, внучатая племянница — достаточно близкое родство».

Я пояснил: если предполагаемая внучатая племянница сможет предоставить свидетелей, которые подтвердят, что покойная всегда намеревалась оставить деньги именно ей, то государство, скорее всего, уступит наследство или выделит из него соответствующую долю согласно воле покойной. Тем не менее решение будет полностью зависеть от суда, и если выяснится, что между наследодательницей и наследницей когда-либо имели место ссоры или разногласия, судья может принять решение не в пользу внучатой племянницы.

«В любом случае, — сказал я клиентке, — я не утверждаю, что внучатая племянница в соответствии с новым законом исключается из числа наследников, я только знаю, что это может произойти. Так или иначе, до вступления закона в силу остается еще полгода, и может случиться всякое».

«Вы хотите сказать, что тетушка может умереть? — уточнила она. — Но ее физическое состояние не так уж опасно — в отличие от «умственного», как выражается ее сиделка».

Она расплатилась и ушла, а я про себя отметил, что «двоюродная бабушка подруги» вдруг превратилась в «тетушку», и решил, что эта клиентка каким-то образом лично заинтересована в деле.

— Полагаю, так и было, — согласился Паркер. — А когда вы увидели ее в следующий раз?

— Как ни странно, я случайно наткнулся на нее в декабре того же года в Сохо, когда зашел перекусить на скорую руку перед спектаклем, куда собирался. Маленькое заведение, которое я обычно предпочитаю в таких случаях, было переполнено, и мне пришлось сесть за столик, где уже сидела дама. Когда я пробормотал обычное: «У вас не занято?», она подняла голову, и я сразу же узнал ту свою клиентку.

«О, как поживаете, мисс Грант?» — приветствовал ее я. Но она весьма натянутым тоном ответила: «Боюсь, вы обознались». «Прошу прощения, — сказал я еще более натянутым голосом, — моя фамилия Тригг, и в июне вы заходили ко мне в адвокатскую контору на Бедфорд-Роу. Но если я помешал, прошу меня извинить». Тогда она улыбнулась, ответила: «Простите, я вас не сразу узнала» — и разрешила сесть за ее столик.

Чтобы завязать разговор, я поинтересовался, консультировалась ли она еще с кем-нибудь по вопросу о наследовании. Она ответила — нет, ее вполне удовлетворил мой совет. В порядке поддержания беседы я спросил, составила ли в конце концов та двоюродная бабушка завещание. Она весьма коротко ответила, что в этом отпала необходимость: старая дама скончалась. Я заметил, что сама она была в черном, и решил: она и есть та самая внучатая племянница.

Мы немного поболтали за обедом, и должен признаться, инспектор, я нашел мисс Грант очень интересной личностью. Она обладала почти мужским умом. Нужно сказать, что я не из тех мужчин, которые предпочитают безмозглых женщин. Нет, в этом смысле я человек вполне современный. Если бы я когда-нибудь решил жениться, то хотел бы, чтобы моя спутница жизни была интеллигентной дамой.

Паркер ответил, что такая точка зрения делает ему честь, а мысленно добавил, что мистер Тригг, наверное, не имел бы ничего против женитьбы на молодой женщине, унаследовавшей деньги и не обремененной родственниками.

— Исключительно редко доводится встретить женщину с юридическим складом ума, — продолжал мистер Тригг. — Мисс Грант составляла именно такое исключение. Она очень интересовалась разными судебными процессами, о которых тогда писали в газетах, — уж не помню сейчас, какими именно, — и задавала на удивление разумные, здравые вопросы. Не скрою, я получил удовольствие от разговора с ней. Прежде чем обед подошел к концу, мы успели затронуть и кое-какие личные темы, и я упомянул, что живу в Голдерс-Грин[187].

— А она вам свой адрес не сообщила?