Бесконечная битва. Планеты на продажу. Человек с тысячью имен. Рассказы - Альфред Ван Вогт

Он тоже являлся платформой, примерно такого же размера, как и та, на которой находился д’Орман, закрывая весь правый участок неба. Корабль медленно опускался по наклонной траектории; наверное, именно из-за него корабль йиров так резко развернулся, чтобы подставить своему противнику более широкую сторону.

Нервы д’Ормана натянулись как струны, а кровь стучала в висках. Это просто безумие, какой-то ночной кошмар. Этого просто не может быть! От возбуждения он приподнялся, чтобы лучше наблюдать за происходящим.

И снова повернулась платформа йиров. На этот раз с легким толчком. Д’Ормана бросило на палубу, но он успел вытянуть руки и смягчить падение. А в следующий миг он снова стоял во весь рост и смотрел вперед, не желая ничего пропустить из происходящего.

Огромные платформы выровнялись и соприкоснулись палубами. И на втором корабле были мужчины и женщины, также обнаженные, ничем не отличающиеся от йиров; и цель тактического маневра, который они совершили, теперь показалась д’Орману очевидной: абордаж, как в старину, пиратское нападение, где прольется море крови.

…Д’Орман стал размышлять. Ни в коем случае он не хотел оказаться какой-нибудь помехой в тех величайших событиях, которые готовы были поколебать ни в чем не повинные небеса.

Дрожа от возбуждения, он присел. И это действие явилось каким-то своеобразным сигналом. Из мрака вынырнула та самая молодая женщина. На ней по-прежнему было темное платье, мешавшее ее бегу, но она, похоже, едва ли замечала это. Она очутилась перед ним на палубе и посмотрела на него сверкающим овалом янтарных глаз, и блеск этот был вызван возбуждением и, что потрясло д’Ормана, страхом.

И в следующий миг он вздрогнул от силы и плотности испускаемых от нее эмоциональных сообщений. Она передавала, что ему дается еще один шанс. Если ему в этот раз удастся успешно воспользоваться ею и создать из себя анодный центр, то это поможет одержать великую победу — и ее не отправят в изгнание. Она нарушила степень чистоты и непорочности, поскольку ей понравилось его действия с ней.

Она еще что-то передавала, но мозг д’Ормана уже не переводил в мысли эти сообщения. Он сел, удивленный. Только теперь до него дошел смысл фразы тех мужчин, что он виновен в том, что одна из женщин перестала быть катодом. Он испортил ее

Одним поцелуем!

Значит, все же старые, древние отношения между мужчиной и женщиной не потеряли своей силы. Д’Орман вдруг представил себя крадущимся, точно ночной вор, по палубе корабля и целующим в темноте всех обнаруженных им женщин, чтобы дезорганизовать корабль во мраке.

Вздрогнув, он с трудом выбросил эту мысль из головы. «Ну, не идиот ли я! — обругал д’Орман себя. — Как могу я думать об этом сейчас, когда каждая клеточка моего тела должна сосредоточиться на первостепенно важной задаче — действовать сообща с этими людьми и выжить самому. Я должен заставить себя жить, подчиняясь их требованиям».

Молодая женщина резко толкнула его, возвращая д’Ормана к реальности. Одно мгновение он сопротивлялся ее усилиям, а потом понял, чего она хочет: сидеть со скрещенными ногами, держась за руки и заблокировав свое сознание…

Он подчинился ее требованиям. Д’Орман наблюдал, как она встала на колени перед ним, потом, наконец, взяла его руки в свои и закрыла глаза. Казалось, она молится.

И повсюду, как видел д’Орман, образовывались группы сидевших со скрещенными ногами мужчин и стоявших на коленях женщин. Сначала из-за слабого света трудно было ясно разглядеть, что же происходит, когда рядом с одним мужчиной две и больше женщин. Но почти тут же д’Орман увидел одну такую группу слева от него. Четверо, связавшись руками, образовали небольшой кружок.

Мысли и взгляд д’Ормана перенеслись ко второму кораблю. И там тоже мужчины и женщины сидели вместе, держась за руки.

Взволнованному д’Орману казалось, что в этот час на них вниз смотрят звезды и видят то, чего никогда не должны были видеть: последние благочестивые приготовления к битве. С чудовищным и нескрываемым цинизмом он ждал конца этого сеанса очищения, ждал сверкающих ножей, выныривающих из пустого пространства и оживающих в энергичных руках, которые так и чешутся приступить к делу…

Цинизм… Как тут не быть циничным, оказавшись перед тем деморализующим фактом, что и через тридцать сотен тысяч лет… все еще существуют войны. Конечно, войны изменились, стали другими, но сути это не меняло!

И именно в этот мрачный момент он стал анодным центром. В его теле что-то шевельнулось, что-то запульсировало. Вроде шока после удара током, но не было ни боли, ни ожога — внутри него разгоралось поющее пламя. И оно раздувалось. Раздувалось. Принимало калейдоскоп различных форм и несло с собой ликование.

Стало заметно светлее. Галактика стрельнула светом. Солнца, которые были лишь едва видимыми точками на огромном небосводе, теперь приобрели чудовищные размеры, стоило ему только посмотреть на них, но когда он опускал взгляд, они возвращались до прежних размеров.

Расстояния потеряли свое значение. Пространство свертывалось. Перед его необычайно острым взором проносились миллиарды галактик, квадриллионы планет, открывая свои многочисленные секреты.

Прежде чем его ставшее безмерным сознание выплыло из этого невообразимого погружения в бесконечность, он увидел немало такого, чему он не мог подобрать определения. Возвратившись наконец на темный корабль, он с предельной ясностью увидел цель, ради которой разыгрывалась битва. Это было сражение разумов, не тел; и победит тот корабль, чей экипаж сумеет взять под контроль энергию обоих кораблей, чтобы раствориться в универсальной энергии.

Самопожертвование было высшей целью каждого экипажа. Стать единым с Великим Началом, навсегда погрузить свой дух в вечную энергию, чтобы…

«Чтобы что?»

Из глубин сознания д’Ормана поднялась волна отвращения. И экстаз закончился. Он длился совсем недолго. Д’Орман вдруг ясно понял, что, ужасна та судьба, которую йиры рассматривали как победу, и он выпустил руки девушки и прервал контакт с универсальной энергией. И теперь сидит здесь в темноте.

Д’Орман закрыл глаза и, напрягая каждый нерв, попытался не допустить возобновления этого мерзкого шока. Что за невероятная и дьявольская судьба! И самое ужасное — то, что ему лишь в самый последний момент удалось этого избежать.

Потому что йиры победили. Им удалось достигнуть того растворения, которого они так жаждали… Наконец, мелькнула слабая мысль: «Это анодное состояние не так уж и плохо само по себе». Однако он не был духовно готов погрузиться и слиться с великими силами тьмы.