Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I - Кирилл Александрийский

Авраам умре и пророцы (умроша), и Ты глаголеши: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не вкусит во век [642] (8, 52)

Когда предерзкий народ Иудейский лгал на собственную свою голову, говоря Спасителю: «Беса имеешь», то он ничего другого не хотел этим выразить, как то, что Ты делаешь Себя Богом, если переносишь на Себя подобающую Божественной Природе честь и славу, ибо это обычно для демонов, о чем уже говорили мы в других местах. Не разумеют ничего, кроме видимого, и не признают Бога Слово в человеческой плоти, но, не возвышая даже на немного свой ум над телесным и утверждаясь на одном только земном, вращаются в одних только низших явлениях, подлежащих чувственному ощущению. По этой причине они и соблазняются, несчастные, и думают, что Истина, то есть Христос, говорит ложь, — предполагают даже, что Он превозносит Себя выше подобающей Богу славы, если решается поставлять Себя не наравне с Вседержителем, но думает о Себе уже нечто большее и полагает, что может, или даже обещает сделать то, чего не соделал Бог и Отец. Для подтверждения этого следует рассмотреть, на что негодуют они, говоря, что Авраам умер и пророки, — и чего ради для опровержения слов Спасителя выставляют на вид смерть святых. Хотят они высказать вот что: мы не обманываемся, говоря, что Ты имеешь беса, — не далеко доказательство этих наших слов, — ибо вот Ты обещаешься превзойти чудесами даже Самого Бога и легко совершить то, чего не соделал Он Сам, — ведь Авраам и пророки, хотя и соблюдшие слово Бога, не стояли в противоречии с законами природы, но подверглись и подпали общей этой смерти тела, — потом Ты говоришь, что страж слов Твоих совсем не вкусит смерти, как же не утверждаешь этим, что Твои дела выше дел Его, и обещающий превзойти Бога разве не есть очевидный безумец? По великому невежеству своему они думают, что в этих словах Господь указывает только на смерть тела и что повинующимся Ему Он обещает бессмертие плоти, хотя благоразумным прежде всего следовало иметь в виду, что у Бога ничто не умирает, будучи оживотворяемо, если и умрет. Ведь если из не-сущего перешло в бытие, то не тем ли легче и удобнее это уже перешедшее может быть вызвано опять к бытию, хотя бы ради Домостроительства и уснувшее на несколько времени? Итак, не зная славы Спасителя, иудеи как бы надмеваются над словами Его и называют Его беснующимся за то, что Он обещал сделать нечто превеликое, чего не совершил Бог, и в доказательство этого своего навета приводят смерть Авраама и святых пророков и чрез это думают обличить Христа в величании пустыми словами как обещающего дать непрестанную жизнь соблюдающим слово Его, но уничтожающего славу Божию тем, что уверяет дать им нечто большее (чем дает Бог).

Егда Ты болий еси отца нашего Авраама, иже умре? и пророцы умроша (8, 53)

И здесь речь иудеев затемнена и, кажется, заключает в себе прикровенную мысль. В самом деле, что опять и в этих словах высказывают они, разумея нечто хотя и человеку подобающее, однако ж горькое, по их намерению? Вот, говорят, хотя и соблюли Божественное слово, однако ж умерли Авраам и пророки, а от Тебя мы только что слышали обещание некоторым чего-то большего. Ведь если Ты говоришь, что они не умрут совсем, то, без сомнения, они выше названных (Авраама и пророков), именно потому, что не умрут. Поэтому скажи же нам, говорят, и ответь нам на такой вопрос: больше ли Сам-то (Ты Авраама) и пророков, если обещаешь и других сделать больше тех? Неужели не умрешь Ты, между тем как те умерли, но пребудешь бессмертен, будучи человеком и имея тело от земли? Как бы мог Ты другим дать то, чего Сам не имеешь? Ведь, без сомнения, умрешь Ты, как скоро Ты — человек. Если же Ты не больше Авраама и пророков и подвергнешься общей с ними смерти, то и не будешь в состоянии другим дать то благо, какого и у Тебя нет. Подобную этой мысль имеет их двусмысленный вопрос.

И не дивись тому, что ничего большего не думают о Христе. Как уже часто и обстоятельно говорили мы, они считают его простым человеком и одним из подобных нам, совершенно не зная соединенного с плотию Единородного Бога Слова. Поэтому спрашивают: Кем Себя делаешь, думая поправить, по чрезмерному заблуждению своего ума, ошибающегося Господа и советуя Ему как неведающему должного думать несколько скромнее. Ведь Ты, говорят, не знаешь Своей природы, забыл о Своем человечестве и не довольствуешься данною Тебе от Бога мерою. Кого же в самом деле из Себя делаешь, если обещаешь дать нечто высшее сообщенной от Него (Бога человеку) почести и смело утверждаешь, что совершишь нечто превосходящее Его (Бога) силу? Таким образом они обвиняют Его в богохульстве и уже наподобие змей набрасываются на Него, полагая, что Христос должен подвергнуться справедливому наказанию за то, что Он не чтит меру человечества, но настолько возвеличивается и возвышается, что уносится за пределы присущей Владыке всего славы и попирает честь святых патриархов и пророков. Предлагая этот вопрос: Кем Себя творишь, коварно вызывают Его на ответ и уже ожидают ясно услышать от Него такой возглас: да, Я больше и Авраама, и пророков, — хотя эти слова Господа были бы, безусловно, истинны, поскольку ни в каком сравнении с человечеством не может стоять Бог, превышающий всякую природу, как видимую, так и духовную.

Отвеща Иисус: аще Аз славлюся Сам, слава Моя ничтоже есть [643] (8, 54)

Вся цель изречения направляется к лицу Авраама святого и пророков, но Господь значение его, как видим, применяет к Себе ввиду того, что склонен был, даже без всякого для сего предлога, ко гневу фарисей и всякое слово только усиливало в нем свирепое желание смертоубийства. Удобопреклонными ко греху зависть делает тех, в ком она есть, и возбуждает яростный гнев на то, на что совсем не подобает. Христос желал опять выразить нечто такое: иудеи нападали и всячески противодействовали словам Его, обильно пользуясь для этого блаженным Авраамом и пророками и ясно возглашая: «Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер и пророки умерли» (ст. 53). Кроме того, они потом обвиняли Его в превышении славы святых и превозношении над ними, говоря: «Кем Себя делаешь?» Против этого Господу надлежало ясно защищаться и сказать пред всеми: да, Я больше и выше Авраама и пророков, — но велемудрый иудей не вынес бы такой речи — тотчас же вознегодовал бы на это и, представляясь питающим любовь к Отцу и прикрываясь защитою славы святых, еще пламеннее напал бы на Христа и стал бы казаться справедливо питающим смертоубийство на Него. Вот почему Господь, перенесши слова на Самого Себя, говорит: Если Я славлю Самого Себя, слава Моя есть ничто. Как бы так говорит: никто из сущих на земле да не думает великое о себе, ибо если захотим рассуждать в себе самих о том, какова есть слава человеческая, то найдем ее не существующею: «Всякая плоть трава и всякая слава человеческая, как цвет полевой» (Ис. 40, 6), — ничего, говорит, поэтому нет удивительного в том, что скончался Авраам и после него пророки, ибо что такое слава человека, когда его природа находится под властию смерти и тления, уподобляясь этим легко вянущей траве?

Искусно применив к Себе присущую Аврааму или пророкам меру и сказав: Слава Моя ничто есть, кажется, приводит этим на память Иудею то, что ясно говорил о себе Авраам: «Я земля и прах» (Быт. 18, 27) и что блаженные пророки возглашали к Богу: «Вспомни, что персть мы» (Пс. 102, 14). Ввиду этого мы, конечно, не скажем, что прославляющий святых умаляет славу их. Но необходимо было, наконец, и польза слова вызывала к тому, чтобы Он показал, какое различие имеет Божественная и неизреченная природа Его от подверженных смерти и тлению.

Есть Отец Мой, славяй Мя (8, 54)

Для точного уяснения и раскрытия мысли этого изречения воспользуюсь теми же словами и употреблю те же выражения. Как непреодолимое какое доказательство и неотвратимый довод иудеи всегда выставляют вопрос: «Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер, и пророки умерли, — кем Себя творишь?» Они и действительно были убеждены, что умрет и подвергнется смерти и тлению и Сам Он и в этом отношении не будет больше Авраама и святых пророков, — и вообще совсем ничего великого не думали о Нем. Ввиду этого Господь наш Иисус Христос считает наконец необходимым показать, что Он как сущий из вечности Родителя (происшедший от вечного Отца) и Сам есть вечен. Поэтому говорит: Есть Отец Мой, славящий Меня.

Слово есть надо разуметь здесь не в простом и обычном значении, но как указание на существование Отца. А рожденный неизреченно от существующего Отца Сын, без всякого сомнения, обладает этим свойством Своего Родителя, то есть существованием. Вот почему Он и выше Авраама и пророков. Они умерли, как земнородные от смертных отцов. А непостижимо Происшедший от существующего (Отца) всегда прославляется от Своего Отца не как нуждающийся в славе, ибо Он Царь всякой славы (Пс. 23, 10), но как имеющий преимущество быть рожденным от вечного Отца и поэтому будучи вечен и Сам, существенно обладая достоинством Родителя. Таким образом, нет препятствий представлять славу Сына Божескою и Отца называть славою Его, так как и Сам Отец прославляется подобным же образом от Сына не как нуждающийся в славе, но поскольку считается и имеет славу быть признанным за Отца такого Сына, то есть такого же, как Он, Бога. Вот почему и Сам Сын говорит к Отцу: «Отче, прославь Твоего Сына, да и Сын прославит Тебя» (Ин. 17, 1).