Поэтика. История литературы. Кино. - Юрий Тынянов

г Вместо слова «лирики» было «символизма».

568

В статье "О литературной эволюции", где концепция функций литературного ряда изложена наиболее подробно, эта соотнесенность носит название синфункции. Ср. также в предисловии к сб. "Русская проза" (Л., 1926).

569

В. Христиансен. Философия искусства. Пер. Г. Федотова под ред. Е. В. Аничкова. СПб., 1911, стр. 204 и след, Б. М. Эйхенбаум ссылался на Христиансена, вводя термин «доминанта» в кн. "Мелодика русского лирического стиха" (ЭП, стр. 332) и в "Анне Ахматовой" (там же, стр. 106). Ср. также использование термина в итоговой части ретроспективной статьи Эйхенбаума "Теория формального метода" ("Литература", стр. 148), в "Проблеме стихотворного ритма" Томашевского ("О стихе", стр. 27). У Тынянова понятие «доминанта» связано с понятием «функция» (ср. пункт 9 "О литературной эволюции", где они употребляются так же, как в "Оде…"). Ср. другие случаи обращения к Христиансену у Тынянова (ПиЕС, стр. 382), у Шкловского (П-1919, стр. 120), Жирмунский, стр. 221.

В 1935 г. Р. О. Якобсон писал о термине «доминанта»: "Это было одно из наиболее фундаментальных, наиболее разработанных и наиболее продуктивных понятий в теории русского формализма" (R. Jakobson. Dominante. — В его кн.: Questions de poetique. P., 1973, p. 45). В Пражском лингвистическом кружке оно осмыслялось не только в плане структуры произведения, жанра, но и в плане общей теории искусства (указ. работа Якобсона; ср.: J. Mukarovsky. Estetiska funkce, norma a hodnota jako socialni fakty (1936) — В его кн.: Studie z estetiky. [Praha], 1971. В 20-х годах это понятие стало важным инструментом анализа и в книге М. М. Бахтина о Достоевском. Ср. замечания о зарождении понятия доминанты в критике и науке начала века: А. П. Чудаков. Проблема целостного анализа художественной системы (О двух моделях мира писателя). — В кн.: Славянские литературы. VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1973.

570

Имеется в виду рецензия Шевырева на IX и X тт. посмертных "Сочинений Александра Пушкина". — «Москвитянин», 1841, ч. V, № 9, стр. 259–264. Мнение Шевырева о несходстве прозы Пушкина и его современников стало, по словам Тынянова, общим для историков литературы (ПиЕС, стр. 158–159). Тынянов выдвинул собственную гипотезу о генезисе пушкинской прозы (см. там же, стр. 159–163).

571

Б. Эйхенбаум. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки. Л., 1924, стр. 14–17, где анализируются оценки Шевырева, Вяземского, Кюхельбекера. Тема "Кюхельбекер и Лермонтов" интересовала Тынянова и специально — см. статью "Кюхельбекер о Лермонтове": "Литературный современник", 1941, № 7–8.

572

Об этом Огарев писал П. В. Анненкову 9 февраля 1854 г., сравнивая Лермонтова с Тютчевым. — П. В. Анненков и его друзья. СПб., 1892, стр. 642.

573

См. прим. 17 к статье "О литературной эволюции".

574

В статье "Язык Зощенки (Заметки о лексике) " — в кн.: Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л., 1928, стр. 53, 56–58. Ср. те же утверждения в кн.: В. В. Виноградов. О художественной прозе. М.-Л., 1930, стр. 26–28.

575

2-я и 3-я фразы цитаты — из 8 Риторики 1748 г. ("Краткое руководство к красноречию". VII, 91, 96–97). Из предполагавшихся трех частей «Руководства» — Риторики, Оратории и Поэзии — Ломоносов закончил только первую и, хотя не создал специального "о стихотворстве учения", разработал "учение о красноречии вообще, поколику оно до прозы и до стихов касается". Тынянов исходит из того, что поэзия Ломоносова реализует принципы его риторики. Той же точки зрения придерживался Г. А. Гуковский ("Русская поэзия XVIII века", стр. 16).

576

1 (VII, 23). Этот труд Ломоносова — первый вариант Риторики — при жизни автора оставался в рукописи и был впервые опубликован в III т. "Сочинений М. В. Ломоносова" (СПб., 1895) М. И. Сухомлиновым.

577

О высоком. Творение Дионисия Лонгина. Перевод Ивана Мартынова. Изд. 2-е. СПб., 1826, стр. 3. Трактат, традиционно приписывавшийся ритору Лонгину (III в. н. э.) и канонизированный Буало, изучался Ломоносовым (он читал его в переводе Буало — см. VII, 791). Этому источнику Тынянов придавал большое значение в связи с эстетикой высокого в русской поэзии 1810-1820-х годов, в частности у Кюхельбекера. См.: В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы, т. I. Л. 1939, стр. X; ПиЕС — по именному указателю, особ. стр. 240; ПСЯ., стр. 108–110. Новейшее изд. трактата псевдо-Лонгина: О возвышенном. Пер., ст. и прим. Н. А. Чистяковой. М.-Л., 1966 (там же библиография). Ср.: N. Hertz. Lecture de Longin. — «Poetica», 15. 1973.

578

О трактате Ломоносова как грамматике идей и риторических общих мест см.: В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв. М., 1938, стр. 116–120.

579

В "Слове о богатом, различном, искусном и несходственном витийстве" (1744). О полемике в этом трактате с Риторикой Ломоносова см.: Г. А. Гуковский. Тредиаковский как теоретик литературы. — В сб.: XVIII век, 6. М.-Л., 1964, стр. 66.

580

В ПСЯ (стр. 68–76, 169–170 и др.) Тынянов подробно рассматривает "сукцессивность речевого материала в стихе" как специфическую, эстетически информативную затрудненность поэтического слова. При этом в качестве противоположного свойства практической речи мыслилась ее симультанность. Ср. у Ю. М. Лотмана ("Анализ поэтического текста". Л., 1972, стр. 38–39): "Речь — цепь сигналов, однонаправленных во временной последовательности, соотносится с существующей вне времени системой языка. <…> Художественная конструкция строится как протяженная в пространстве — она требует постоянного возврата к, казалось бы, уже выполнившему информационную роль тексту <…>". Здесь отношение "однонаправленная временная последовательность практической речи — пространственноподобная конструкция художественной речи" соответствует тыняновскому противопоставлению "симультанность практической речи — сукцессивность стиховой".

581

Наименьшее количество строф в одах Ломоносова — 14 (хореический перевод из Фенелона, 1738), наибольшее — 44 (на прибытие Елизаветы Петровны из Москвы в Петербург, 1742).

582

Об одической строфе см.: К. Ф. Тарановский. Из истории русского стиха XVIII в. — В кн.: Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. М.-Л., 1966; Ю. В. Стенник. Одическая строфа Ломоносова: В кн.: Вопросы русской литературы. Вып. 2 (22). Львов, 1973.

583

Из трех следующих ниже цитат две последние приведены в качестве примеров зыблющегося и отрывного периодов самим Ломоносовым в Риторике 1748 г., 43–44 (VII, 123–125). Для наглядности Тынянов располагает строки иначе, чем у Ломоносова, отделяя периоды друг от друга внутри строфы.

584

Как указал П. Н. Берков, в VII т. академического издания Ломоносова (стр. 78) — ошибочное чтение этого слова: «отдельно» (см. сб.: Академику В. В. Виноградову к его 60-летию. М., 1956, стр. 79).

585

Здесь Тынянов расходится с Эйхенбаумом, который считал, что в оде вопросы и восклицания "не развиваются в цельную систему интонирования", интонация "как бы аккомпанирует канону логическому и лишь окрашивает собой его отвлеченные деления" (ЭП, стр. 348, 331). Близкое к Тынянову мнение выразил В. М. Жирмунский: полемизируя с Эйхенбаумом в рецензии на его книгу, он указал на ломоносовскую "Оду, выбранную из Иова", которая, как и цитируемый Тыняновым перевод оды Ж. Б. Руссо, построена на вопросительных конструкциях (Жирмунский, стр. 127).

586

Переводы Ломоносова и Сумарокова были опубликованы в журнале "Полезное увеселение", 1760, январь. Об этом поэтическом состязании см.: Г. А. Гуковский. К вопросу о русском классицизме. Состязания и переводы. Р-IV, стр. 129–130; его же. Русская поэзия XVIII века, стр. 41.

587

В русской поэтике XX в. проблема мотивированной связи между фоникой и семантикой языка (и стиха) решалась по-разному. Некоторые поэты высказывали утверждения, в принципе близкие к ломоносовским. С другой стороны, в "слове как таковом", взятом вне значения, предлагалось видеть отличие поэтического языка от практического (заумь футуристов и осмысление такого рода явлений молодой филологией, напр., в статье Шкловского "О поэзии и заумном языке" в I вып. "Сборников по теории поэтического языка", 1916; вопрос обсуждался также в связи с работами М. Граммона и К. Ниропа — см. реферат Вл. Шкловского, там же; ср.: В. Шкловский. Из филологических очевидностей современной науки о стихе. — «Гермес». 1919, стр. 67–68). Решительно против концепций "звуковой символики" выступали Р. О. Якобсон (с полемикой против М. Граммона — "О чешском стихе преимущественно в сопоставлении с русским". Берлин, 1923, стр. 68) д и Б. М. Эйхенбаум (именно — против А. Белого, см. в его кн.: Сквозь литературу. Л., 1924, стр. 201–208; ЭП, стр. 473), а также Л. С. Выготский (в его кн.: Психология искусства. М., 1968, стр. 90–94; см. комм. Вяч. Вс. Иванова — стр. 513–514, там же литература вопроса). Эйхенбаум, однако, учитывал конкретное историко-литературное значение тех или иных попыток обоснования "звуковой символики" (см.: ЭП, стр. 480 — о Фете и Бальмонте; ср.: Жирмунский, стр. 146). Тынянов, который в ПСЯ разработал собственную концепцию взаимодействия семантических и фонических факторов стиха, отразившуюся и в "Оде…" (см. ниже), в данном случае ограничивается демонстрацией текста Риторики и указанием на функциональную связь соответствующих положений Ломоносова с ораторской установкой его поэзии. То же относится к ломоносовской "метрической символике", к которой Тынянов переходит непосредственно далее в статье.