Одинокий орк - Галина Романова

Несмотря на напускное спокойствие, Брехт нервничал. Он прекрасно помнил, что прикончил троих стражников и серьезно ранил еще семерых, из которых как минимум четверо не доживут до завтрашнего утра. И это не считая мелочей вроде свернутых набок челюстей, сломанных конечностей и расквашенных носов. Для нелюдя это почти наверняка означало крупные неприятности — суд и наказание. Поэтому Брехт решил, что не задержится тут — этой же ночью попробует сбежать. И сейчас он поверх головы прильнувшего к нему Льора внимательно рассматривал маленькое окошечко под потолком. Решетка уже подверглась осмотру, и орк был почти уверен, что один-два прута если не сломает, то сможет погнуть основательно. В щель легко протиснется хрупкий эльф, а дальше — дело техники. Льор, кстати, был спокоен, как черепаха, и, вцепившись орку в локоть, сидел рядом с таким безмятежно-задумчивым видом, словно находился на приеме у какого-нибудь эльфийского лорда.

Время тянулось ужасно медленно. Задержанные понемногу переставали шуметь и требовать чего-то, но несколько самых упорных еще на что-то надеялись. Они первыми подняли шум и там, когда по коридору загрохотали тяжелые быстрые шаги.

Брехт сидел на полу, привалившись к стене и глядя на окошко в ожидании вечера. Он даже не повернул головы, когда шаги замерли возле его камеры. Зато его соседи — пятеро мужчин самого бандитского вида и какой-то хлыщ, явно попавший под раздачу случайно, — притихли.

— Эй, ты! Орк! Вставай!

Брехт оглянулся. В коридоре стоял начальник тюрьмы и с ним шестеро солдат с пиками наперевес.

— Вставай, орк! На выход! — повторил начальник тюрьмы, и уже не только в их камере, но и в соседних настороженно притихли.

— Что, уже? — Брехт не спеша поднялся. Льор, цеплявшийся за него, встал тоже. — Меня куда? На виселицу или…

Льор тихо застонал.

— На выход, мать твою. — Судя по голосу, начальник тюрьмы был искренне расстроен тем, что кого-то приходится отпускать. — Залог за тебя внесли!

— Кто?

— Сам знаешь. — Ворча что-то себе под нос, начальник тюрьмы отпер дверь, и Брехт со все еще не верящим в их спасение Льором вышел в коридор.

Его провожали внимательными и завистливыми взглядами все обитатели тюрьмы.

— Эй! Ты, орк! — внезапно раздался жаркий шепот. Бросив взгляд в сторону, Брехт с удивлением узнал Роба Рыбку. — Вытащи меня отсюда, и я пойду с тобой в Рэллебог! Слышишь? Вытащи!

В конце коридора возле конторы стояло несколько орков, судя по внешним данным и одежде — ремесленники из торгового квартала. Самый старший, с заметным брюшком и лысиной, шагнул вперед, ударив себя кулаком в грудь напротив сердца. Брехт, помедлив, повторил этот жест.

— Забирайте своего, — поморщившись, словно нюхнул тухлятины, проворчал начальник тюрьмы.

— А мои вещи где? — поинтересовался Брехт.

— Вон…

В углу обнаружился слегка похудевший после обыска вещмешок, копье и другое оружие. Орк тут же полез перетряхивать вещи, придирчиво отметив, что новую рубашку забрали и запасные штаны тоже, а вот на волчью безрукавку и сапоги никто не польстился — то ли фасон подкачал, то ли размер не подошел.

— Так, а где кошелек?

Начальник тюрьмы бросил на него затравленный взгляд нищего, которого сегодня уже дважды грабили и четырежды били.

— Пойдем. — Старший орк не дал развиться конфликту. — Отдохнешь, поешь… Скажешь, сколько там было денег, — мы скинемся и компенсируем.

Забрав вещи и кивнув Льору, Брехт покинул здание тюрьмы. Орки окружили его со всех сторон. Было их семеро, все старшие и наверняка главы семей, но ни один не мог сравниться с ним ростом и шириной плеч: Брехт был чистокровным воином и возвышался над своими спутниками на целую голову.

— Откуда вы узнали, что я… ну… арестован? — по дороге спросил он.

— Моя дочь видела, как тебя вели в тюрьму вместе с остальными, — ответил шагавший сбоку орк, от которого ощутимо несло красками. — Прибежала, рассказала… Не дело орку в человеческой тюрьме сидеть! Вот мы сбросились и внесли за тебя залог.

— Мне нечем вас отблагодарить, — счел нужным предупредить Брехт. — Тем более что я не принадлежу себе. Я должен сначала сделать одно дело…

— Мы не ради награды! — остановил его второй орк. — В землях людей нам надо держаться друг за друга!

Эти слова напомнили Брехту кое-что. Вернее, кое-кого.

— А вы знаете, кто такой Роб Рыбка? — поинтересовался он, вышагивая по улице в сторону орочьего квартала.

— Пират, — помолчав, ответил старший из орков. — Один из самых известных в Геронте и за ее пределами.

— И самый наглый, — добавил шагавший сбоку орк помоложе. — За его голову назначена большая награда, а у него хватает смелости сойти на берег и даже не особо скрываться. А что?

— Он мне кое-что должен.

— Тогда забудь, — отмахнулся старший. — Этот Рыбка должен половине побережья и еще ни разу не попытался расплатиться с долгами. Его в трех государствах приговорили к виселице, а он там появляется как ни в чем не бывало!

До улицы, которую занимали дома и лавки орков, оставалось еще немного времени, и всю дорогу Брехт был вынужден выслушивать истории о похождениях своего случайного знакомца. И чем дальше, тем больше он уверялся, что судьба свела его с крайне оригинальной личностью, прямо-таки живой легендой побережья. По рождению аристократ, он прикончил двух своих родственников, после чего бежал и занялся пиратством. Путешествовал по разным странам и даже, по его словам, успел побывать в Калимшане смотрителем гарема у какого-то тамошнего господина. В Саргоне он был приговорен к смертной казни, и даже власти Геронты ополчились на него — вернее, ополчился нынешний правитель, чью супругу Роб соблазнил, попутно ограбив. Пираты Геронты едва не носили его на руках, восхваляя его ловкость и отвагу. Поговаривали, что у Роба при себе есть амулет, который приносит ему удачу.

Как бы то ни было, но, похоже, при аресте и обыске сей амулет был отобран или утерян в суматохе поспешного бегства. Иначе как объяснить тот факт, что сутки спустя на главной площади Геронты спешно сколотили виселицу, где при огромном скоплении народа и неимоверном городской стражи (неизвестно, кого на площади было больше!) должны были торжественно вздернуть знаменитого Роба Рыбку. Заполучив в свои потные, дрожащие от волнения ручонки знаменитого пирата, власти Геронты не нашли ничего лучше, как казнить его, пока никто не опомнился.

С утра накрапывал мелкий дождик — частое явление в приморской Геронте, — небо заволокли низкие серые тучи, словно уже наступала осень, хотя но календарю было еще лето.