Королевский убийца - Робин Хобб

Комната внезапно показалась мне тюрьмой, ловушкой, в которую я должен возвращаться каждый день. Я покинул ее, не потрудившись запереть дверь. Замки были бесполезны. Пусть они видят, что я не боюсь их, хотя на самом деле это было не так. Я вышел во внутренний двор замка. Вечер был мягким и светлым. Не по сезону теплая погода не успокоила меня, и я решил прогуляться в город, навестить моих товарищей на «Руриске», а потом зайти в таверну выпить пива. Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз был в городе и слушал разговоры горожан. Было бы облегчением на некоторое время спрятаться от баккипских интриг.

Я шел к воротам, когда передо мной встал молодой стражник.

— Стой! — сказал он, а потом, узнав меня, добавил: — Пожалуйста, сир.

Я послушно остановился.

— Да?

Он откашлялся, потом внезапно покраснел до корней волос. Он набрал в грудь воздуха, но ничего не сказал.

— Тебе что-нибудь от меня нужно? — спросил я.

— Пожалуйста, подождите минутку, сир, — пробормотал он.

Парень исчез в сторожке, а через мгновение оттуда вышла дежурная стражница постарше. Она мрачно посмотрела на меня, глубоко вздохнула, как бы пытаясь собраться с духом, и тихо сказала:

— Вам не разрешено выходить из замка.

— Что? — я не поверил своим ушам.

Она напряглась. Когда она заговорила, ее голос был более твердым.

— Вам не разрешено выходить из замка.

Волна гнева обожгла меня.

— Чей это приказ?

Она стояла твердо.

— Приказы исходят от капитана стражи, сир.

— Я знаю и хочу поговорить с капитаном, — я старался говорить вежливо.

— Его тут нет, сир.

— Понял. — На самом деле я не совсем понимал. Я осознавал, как петли затягиваются вокруг меня, но не мог объяснить, почему именно сейчас. С другой стороны, почему нет? С болезнью Шрюда моим защитником стал Верити, но его поблизости не было. Я мог обратиться к Кетриккен, но тогда бы ей пришлось открыто противостоять Регалу. Я этого не хотел. Чейд, как всегда, был только тенью. Все это быстро пронеслось у меня в голове. Я уже уходил от ворот, когда услышал свое имя.

В гору поднималась Молли. Ее синее платье служанки развевалось на ветру. Она бежала тяжело, неровно — это было так не похоже на ее обычную изящную походку. Она была в изнеможении или близка к нему.

— Фитц! — снова крикнула она, и в ее голосе был страх.

Я пошел к ней, но стражница внезапно загородила мне дорогу. В ее лице тоже был страх, но и решимость.

— Я не могу позволить вам выйти за ворота. Я получила приказ.

Я хотел отбросить ее с дороги, но подавил свою ярость. Драка не поможет Молли.

— Тогда иди к ней, черт тебя побери! Неужели не видишь, что женщина попала в беду?

Она стояла неподвижно, глядя мне прямо в глаза.

— Майлз! — позвала она, и из караульной выскочил мальчик. — Ну-ка пойди и посмотри, что случилось с женщиной! Быстро.

Мальчик полетел как стрела. Я стоял, а стражница застыла передо мной и беспомощно наблюдала, как Майлз бежит к Молли. Подбежав к ней, он обхватил ее за талию и взял ее корзинку в другую руку. Тяжело облокотившись на него, задыхаясь и почти рыдая, Молли шла к воротам. Казалось, прошла вечность, прежде чем она прошла через ворота и оказалась в моих объятиях.

— Фитц, о Фитц! — рыдала она.

— Пойдем, — сказал я ей. Я увел ее в сторону от стражника и пошел прочь от ворот. Я знал, что поступил разумно и спокойно, но чувствовал себя опозоренным и униженным.

— Почему ты не… подошел ко мне? — задыхаясь спросила Молли.

— Стражница не пустила меня. Они получили приказ не выпускать меня из Баккипа, — сказал я тихо. Я чувствовал, как она дрожит, прижимаясь ко мне. Я завел ее за угол караульной, чтобы ее не видели стражники, которые, разинув рот, стояли в воротах, и держал ее в своих объятиях, пока она не затихла.

— Что случилось? Что с тобой? — я старался, чтобы мой голос звучал успокаивающе. Я осторожно убрал волосы с ее лица. Через несколько мгновений она прильнула ко мне. Дыхание ее замедлилось, но она все еще дрожала.

— Я пошла в город. Леди Пейшенс дала мне свободный день. И мне надо было купить кое-что… для моих свечей, — она стала дрожать немного меньше. Я взял ее за подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— И потом?

— Я… возвращалась и была на крутом склоне. Только что вышла из города. Где растет ольха.

Я кивнул. Я знал это место.

— Я услышала, что скачут лошади. Быстро. И я отошла с дороги, чтобы пропустить их, — она снова начала дрожать. — Я шла дальше, думая, что они проедут мимо. Но когда я оглянулась, то увидела, что они скачут прямо на меня. Не по дороге, а прямо на меня. Я отскочила в заросли, но они все равно неслись прямо на меня. Я повернулась и побежала… — ее голос становился все выше и выше.

— Тихо. Тихо. Подожди немного. Успокойся. Подумай. Сколько их было? Знаешь ли ты их?

Она бешено замотала головой.

— Двое. Я не видела их лиц. Я убегала, а на них были шлемы с забралами. Они гнались за мной. Там круто, ты знаешь, и высокий кустарник. Я пыталась уйти, но они гнали лошадей за мной. Как собаки овец. Я карабкалась вверх, но не могла убежать. И потом я упала. Я зацепилась за сук и упала, и они спрыгнули с лошадей. Один прижал меня к земле, а другой вырвал мою корзинку. Он вывалил все, что в ней было, как будто что-то искал, но они смеялись и смеялись. Я подумала…

Теперь мое сердце колотилось так же сильно, как у Молли.

— Они что-нибудь сделали с тобой? — спросил я свирепо.

Она помолчала, как будто не могла решить, а потом снова затрясла головой.

— Не то, чего ты боишься. Он просто… держал меня. И смеялся. Другой… он сказал… он сказал, что я очень глупая, раз позволяю бастарду использовать себя. Они сказали…

Она снова на некоторое время замолчала. Что бы они ни сказали ей, как бы они это ни назвали, она не могла повторить мне. Для меня это было как удар меча — они оскорбили ее так сильно, что она не могла даже поделиться со мной этой болью.

— Они предупредили меня, — продолжала она наконец, — они сказали, держись подальше от бастарда. Не делай для него его грязную работу. Они сказали… — что-то, чего я не поняла, насчет посланий, шпионов и измены. Сказали, они постараются, чтобы все узнали, что я шлюха бастарда, — она пыталась просто выговорить это слово, но это далось ей с огромным трудом. Она не обратила внимания на то, что я вздрогнул. — Потом они сказали, что меня повесят, если я не послушаюсь. Что исполнять поручения изменника — значит быть изменницей, — ее голос становился странно спокойным. — Потом они плюнули на меня и ушли. Я слышала, как они уезжают, но долго боялась встать. Я никогда не была так испугана, — ее глаза были открытыми ранами, — даже мой отец не пугал меня так.