Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Завтра днём выдвигаемся.

Эмма с наслаждением поплескалась в душе, потом не без благоговения обложилась баночками с кремами и посвятила время уходу за собою. Простые действия приносили радость. Перед сном она устроилась с сыновьями среди подушек и рассказывала им сказку. Ратмир сидел в кресле, думая поначалу поработать рядом, но теперь же он прикрыл глаза и слушал Эммин голос. У всех на душе было тепло и уютно!

Оба мальчика быстро заснули и их расслабленные лица вызывали нежную улыбку.

Ратмир подхватил Эмму на руки и, слегка касаясь её губами, шептал милые глупости, из-за которых иногда хотелось смеяться. Он больше не ярился, грозя, что спрячет её в самом тихом месте, не жаловался на то, что ему было очень больно без неё, не бубнил о том, что мир жесток. Он пережил это, пока они были в дороге, и мог теперь контролировать свои страхи. Эмма понимала, что с ним творилось. Для неё произошедшее тоже не прошло даром.

Но сейчас он шептал о её невообразимо красивых сладких ушках, находил её шею уникальной и изумительно притягательной, с ума сходил из-за её идеальных плеч, а она хихикала.

— Если ты сейчас не скажешь мне, что мои глаза утягивают тебя в омуты любви, то я подумаю, что ты голоден и на самом деле мечтаешь о суповом наборе!

— Эмма! Но меня всё в тебе восхищает и всё кажется таким трогательным, таким невероятно притягательным, что я не могу выбрать что-то одно!

— А совсем недавно тебе нравились мои округлившиеся бока!

— Они были очень мягкими, — нисколечко не смутился Ратмир, — и я прослежу, чтобы они вновь появились у тебя, но пока этого нет, моё сердце трепещет от невыразимой нежности к твоим выпирающим косточкам.

Эмма хотела покапризничать и всё же выяснить, что предпочтительнее мужу: нынешние косточки, что он поглаживает, или тот наеденный жирок, а потом поняла, что вообще-то ему всё равно, лишь бы она была рядом. Что все эти слова он произносит только потому, что ей нравится слушать, а ему хочется сделать ей приятное.

Она притянула его к себе и вложила в поцелуй все обуревающие чувства. Их так много, и не каждому найдёшь определение! Как так получилась, что она больше не самодостаточный человек, а половинка мужа? Это хорошо или плохо? Она стала зависима, и это можно считать слабостью, но раньше она не значила для целого мира так много, как сейчас. Да и с Ратмиром произошло тоже самое, а он считает себя счастливым!

Она прикрыла глаза и выдохнула:

— Люблю тебя!

— Эмма! — полустон-полурык — и она была атакована резкими, быстрыми поцелуями, которые обескураживали, не давали пошевелиться и оставалось только подчиниться напору.

Эмма беспрекословно позволила властвовать ему. Они оба сходили с ума, рассказывая при помощи ласк о той боли, что испытали; о той любви, что горит в их сердцах; о потребности касаться друг друга. Их чувства позволяли ощущать себя как никогда едиными, а стоило появиться золотистым искрам, усиливающих реакцию тела, кажется, оба не выдержали и потеряли сознание.

Ему грезился необыкновенно интересный мир, где все расы живут и трудятся вместе, создавая всякие диковинки. А Эмме удалось увидеть свой дом. Совсем небольшой, но очень уютный. Зато сад вокруг дома был огромным. Сначала полянки со скошенной травой, потом цветники, а за ними деревья и множество непоседливых птиц. За садом спрятался дворец, где сновало множество народа.

Она открыла глаза и натолкнулась на взгляд мужа.

— Ты такая по-детски беззащитная, когда спишь.

Эмма смущённо подумала, что все милые, когда лежат носом в стенку, а Ратмир улыбнулся ей и, подтянув поближе к себе, уснул уже обычным спокойным сном. Под его равномерное дыхание Эмма тоже уснула, точно зная теперь, где будет жить.

Рано утром она проснулась из-за того, что Ратмир работал в соседней комнате, не прикрывая двери. Он напутствовал Луча, потом сразу вошла экономка, сообщая, что в особняк вернулась прислуга.

— Пусть приступают к работе, — сухо бросил он и, дождавшись ухода оборотницы, заглянул к Эмме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Разбудил?

— Я выспалась, — потягиваясь, махнула ему рукою, чтобы прикрыл дверь. — А ты чего не в кабинете?

— Пробовал, но всё время думал, не проснулась ли ты, что делаешь и всё ли у тебя в порядке.

— М-да, это серьёзно, — вздохнула она и добавила: — Мне рядом с тобою тоже спокойней, но неуютно просыпаться, зная, что кто-то может стать случайным свидетелем непрезентабельного вида. А зачем Луч уехал в княжество?

Ратмир объяснил возникшие у князя проблемы и предложение парня уладить их. Но Эмма видела сомнения мужа — он действительно опасался, что план Луча не сработает и предложил организовать съезд на своей территории.

— Это не выход, — покачала она головой. — Впредь мне наука ничего не обещать без предварительной разведки, но менять место съезда нельзя. Это в принципе не очень хорошо, а ещё появятся лишние вопросы вроде тех: «А почему тогда собираться не у эльфов или не у гномов?»

Ратмир понимал, но как же всё не вовремя в этом княжестве! Самое тихое место — и вдруг такие страсти!

— Эмма, каждый день оборотни спрашивают твоё средство. Мне иногда страшно, кто останется на наших землях, если уезжает такое количество народа!

Она рассмеялась:

— Это только так кажется, что много! Не все же уезжают. Многие берут, чтобы получить работу среди людей, другие хотят посмотреть человеческие города, пока строят здесь крепости. Они же потом вернутся в свои кланы, а пока можно погулять. А ещё я слышала, что у нас появились оборотни-возницы?

— Мне нравится, что ты наконец-то сказала «у нас»!

Она обняла мужа, ничего не сказав. Впрочем, тут никаких слов не требовалось. После завтрака Эмма всё же сумела отправить Ратмира работать в кабинет, а сама, прогулявшись по дому и познакомившись с его самоназначившимися помощниками, вскоре расставила по местам своё оборудование и тоже взялась за дело.

Несколько дней пролетело незаметно. Эмма взяла к себе помощницей маму Мила, но оборотнице было сложно находиться в лаборатории из-за множества запахов. Зато Кешью оказалась незаменимой в продаже готового средства. Конечно, пока особого труда не представляло продать то, что имело спрос, но видно было, что ей это нравится и в женщине есть торговая жилка.

Эмма полностью погрузилась в работу, используя свой дар по назначению, а Кешью и мальчиков перепоручила учителям. Она хотела, чтобы оборотница выучилась быстро считать, получила хотя бы общее представление о других государствах, народах.

Сама же Эмма понимала, что им всем позарез необходимы деньги! Те же учителя стоили недёшево. Они рисковали, устраиваясь на работу к оборотням, и хотели бы получать утроенное вознаграждение, но в нынешние времена многие обеспеченные люди покинули неспокойный город, и учителя остались без работы.

Эмма немного увеличила плату и устроила им полный пансион, но добавила учеников. Сначала были Жар и Хлад. На следующий день к ним присоединились Мил и Кешью, потом несколько ребят из стражей, а далее… в общем все хотели быть грамотными, читать газеты или специальную литературу, которая помогла бы в работе.

Вот и получалось, что Эмма запретила Ратмиру обменивать древние драгоценности на деньги и бросилась зарабатывать сама. Ей надо было продержаться совсем недолго.

Дороги уже просохли и гномы повели свои караваны один за другим. Совершенно неожиданно один из магов-боевиков сговорился с альфой стаи, где можно было бы начать разрабатывать песочный карьер, и телеги с песком теперь ежечасно прибывали на стройку, снижая хотя бы часть расходов по сырью. Поначалу проблема доставки добытого песка стояла остро, но косвенно с этим помог всё тот же боевик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он пригласил не окончивших магическую школу ребят и, проверив их дар, рекомендовал к работе. Совет магов одобрял его личную помощь, но залогом усердия стала оплата его работы. Каждая десятая телега с песком отправлялась на земли боевика!

Оказалось, что молодого мага наградили за несколько рискованных заданий землёй и маленьким титулом. Он был счастлив, пока не приехал посмотреть свои земли. Глина! Можно открывать гончарные мастерские, но жить и что-то выращивать там невозможно! Он попробовал купить песок для того, чтобы облагородить хотя бы кусочек земли для сада, но цены сразу же взлетели: никто не хотел портить берега рек, отдавая песок за бесценок.