Колодец тьмы - Маргарет Уэйс

— Забота о ней лежит на тебе тяжкой ношей, дорогая, — сказал Хельмос, привлекая жену к себе.

— Все не так уж плохо, — ответила Анна, улыбаясь и пытаясь выглядеть бодрой. — Когда я рядом, она бывает послушной. Врачеватели говорят, что мое присутствие хорошо на нее действует. Только я в состоянии уговорить ее поесть.

— Выйдем отсюда ненадолго, — попросил Хельмос. — Мне надо с тобой поговорить.

— Да, разумеется. — Взгляд Анны стал тревожным. — Что случилось? Я слышала... — Она приумолкла, затем сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно: — Я слышала, что армия Дагнаруса занимает позиции напротив северной стены.

— Да, — ответил Хельмос. — По словам капитана Аргота, с рассветом они нападут на город.

Они молча шли по длинному коридору, соединив руки, шли в ногу. Пустые рыцарские доспехи несли молчаливый почетный караул, сопровождая короля и королеву. И вдруг где-то в середине коридора из проржавевшей латной рукавицы рыцаря выпало копье и с неимоверным грохотом покатилось по полу, почти под ноги королю.

Хельмос резко остановился и побледнел, словно копье ударило его. Анна вскрикнула и прижала руку к своему бешено заколотившемуся сердцу.

Грохот эхом разнесся по дворцу, заставив сбежаться слуг и караульных.

— Ваше величество!

Гвардейцы, обнажив мечи, бросились на поиски неведомого врага.

— Вы не ранены? Где нападавший?

— Вот он, — ответил Хельмос, натянуто улыбаясь. — Видите, сколь мы благословенны? Духи давно умерших рыцарей вернулись, готовые сражаться вместе с нами!

Караульные понимающе кивали, довольные шуткой короля. Кто-то из слуг поднял копье и попытался поставить на место, но латная рукавица настолько проржавела, что уже не могла его удержать. По знаку королевы слуга просто прислонил копье сбоку и поспешно удалился.

От глаз Анны не ускользнула пугающая бледность, появившаяся на лице мужа.

— Любовь моя, что это такое?

— Если бы я был орком, — сказал Хельмос, пристально разглядывая копье, — я бы поспешил выйти в море.

— Но ты не орк, — ответила трезво мыслящая Анна. — Ты знаешь, что перчатка проржавела, а мы своими шагами вызвали сотрясение воздуха, отчего это копье и упало на пол.

Она надеялась, что он улыбнется и посмеется над собой, однако лицо короля оставалось серьезным и угрюмым.

— Странная тяжесть лежит у меня на сердце, — тихо сказал Хельмос. — Сегодня я проходил по коридорам дворца, и мне казалось, что я иду по ним в последний раз. Нет, дорогая, не перебивай меня. Дай мне договорить. Я слышал, что накануне смерти перед человеком проходит вся его жизнь. Я видел свою мать, Анна, — сказал Хельмос, и его голос стал мягким и исполненным боли. — Я видел ее стоящей у окна. Она с улыбкой повернулась ко мне, но едва я захотел с нею заговорить, как она исчезла. Я проходил мимо бывшей комнаты для игр, и меня потянуло зайти туда. Я вошел и вновь увидел себя мальчиком, вместе с учителем читающим книги. Потом я увидел Дагнаруса и рядом — этого несчастного мальчика для битья, Гарета. Я слышал их смех и видел, как Дагнарус расставляет солдатиков в старой песочнице. И еще я видел отца. Отец был сегодня со мной весь день. Он смотрел на меня с такой грустью, будто хотел мне что-то сказать или объяснить. Может, это странно, но я вдруг почувствовал, что он просит у меня прощения. Неужели ему было совестно хоть за какой-то из своих поступков? И еще, я все время видел тебя, моя родная, моя единственная.

Хельмос остановился, повернулся к жене, схватил ее руки и поцелуями осушил слезы, тихо катившиеся из ее глаз.

— Ты — и мой благословенный сон, и моя благословенная действительность.

Хельмос поцеловал ее в лоб, словно давая жене благословение.

Анна долго не могла вымолвить ни слова. Наконец, подавив страх, сказала:

— Дорогой мой, последние три ночи ты совсем не спал. За все это время у тебя во рту не было и кусочка хлеба. Неудивительно, что тебя одолели эти странные фантазии. Бьюсь об заклад, — Анна нервно рассмеялась, — что хороший кусок жареного мяса развеет все твои видения!

Хельмос улыбнулся. Любовь наполнила его сердце, осветив ужасающую темноту. Он крепко обнял жену.

— Я отправляюсь в Храм, чтобы приготовиться к священному бдению. Я хотел проститься с тобой и еще раз настоятельно попросить тебя покинуть город.

Хельмос сжал лицо Анны ладонями, не позволяя отвести взгляд.

— Пока еще не поздно. Есть подземный ход, о котором ты знаешь. Он ведет в потаенное место в горах. Надежные слуги ждут, готовые сопровождать тебя.

Анна резко покачала головой.

— Я не уйду из города, — твердо сказала она. — Ты знаешь об этом, и потому не надо меня уговаривать. Я останусь с несчастной Эмилией. Шум и суматоха могут испугать ее. Я уповаю на богов и верю в тебя, мой дорогой.

Они стояли, крепко обнявшись и не желая расставаться, хотя долг звал каждого из них. Хельмос гладил волосы жены и смотрел в глубь коридора. Слуги зажигали факелы, и в их колеблющемся свете король видел, как на пустых доспехах поднимаются забрала и оттуда, подобно черной реке, изливается Пустота.

Часть армии, которую вел Дагнарус, шла через горы, и рукотворное ненастье, создаваемое чародеями Гарета, скрывало ее от чужих глаз. Путь им освещали молнии, сверкавшие вокруг, но никогда не ударявшие в гущу войск. Вместо боевых барабанов грохотал гром. Густой туман окутывал их, укрывая сверху и с боков, — настолько густой, что не было видно стволов деревьев, росших по обеим сторонам узкой горной дороги. Но там, где они проходили, воздух оставался чистым и прозрачным, ибо туман приподнимался, давая им пройти, и тут же опускался снова. Вокруг хлестал дождь вперемешку со снегом, и удары тяжелых струй разили не хуже стрел и копий, однако воинов принца буйство стихии не затрагивало даже краем. Дорога у них под ногами на всем протяжении оставалась ровной и сухой.

Войско неумолимо приближалось к Виннингэлю. Дагнарус сам отбирал этих солдат, не один месяц наблюдая за ними на учениях. И сейчас с ним шли лучшие из лучших, цвет его армии. Никто не нарушил строя, хотя нескончаемые спуски и подъемы горной дороги, змеящейся по склонам, были весьма утомительными. Ни единой жалобы не сорвалось с губ солдат. Дагнарус шел вместе с ними. Он делил с ними все трудности и требовал от солдат того, чего требовал от себя. Принц спал на каменистой земле, переходил вброд горные потоки с ледяной водой, ел холодную пищу, поскольку костров решено было не разводить. Рядом неутомимо шагала Вэлура. Она почти все время молчала и всегда смотрела только на Дагнаруса.

Солдаты восхищались своим командиром, но ненавидели женщину-врикиля. Дьявольская красота ее лица, открывавшаяся в те редкие минуты, когда она снимала шлем, потом преследовала их во сне. Они знали, что она питается живыми людьми. Хотя им и было сказано, что Дагнарус настрого запретил Вэлуре убивать кого-либо из его солдат, они не доверяли этому порождению Пустоты. Неся ночной дозор, они следили за возможным появлением врага и одновременно не спускали глаз с врикиля.