Проверка (дилогия) - Геннадий Ищенко

— Известный физик профессор Николай Алексеевич Снегов, все звания и награды которого долго перечислять. Ему шестьдесят девять лет, но сейчас больше пятидесяти не дашь.

— Сейчас? Из ваших слов следует, что недавно он выглядел на свой возраст?

— Совершенно верно, — подтвердил майор. — У него был лишний вес и гипертония, а у жены — лёгкая форма сахарного диабета.

— Попробую догадаться, — сказал генерал. — Она тоже помолодела и оба избавились от болезней?

— Так и было. Кроме того, старшее поколение семьи Снеговых сбросило лишний вес. Жена похудела на десять килограммов, а муж сбросил больше. Это определили уже позже, когда это дело попало к нам. Во время визита врач ничего толком не узнал. Удивился цветущему виду физика и убедился в том, что тот не хочет с ним откровенничать. Врач оказался настырным и с большими связями. Он не пожалел времени, чтобы больше узнать об этой семье. В результате он выяснил, кто ещё был на вечеринке. Это два учёных очень преклонного возраста и ректор МГТУ, который лет на пятнадцать моложе их.

— И все они помолодели, сбросили лишний вес вместе с болячками и прыгали зайчиками?

— Примерно так, — кивнул майор, — Только Брагинский с Никитиним были худыми и набрали вес до своей нормы, а Самохин сбросил двадцать килограммов. Все заметно помолодели и избавились от болезней. Никто из них с врачом откровенничать не стал, поэтому он пришёл в нашу контору. Поскольку аномальными явлениями занимается наш отдел, нам всё и передали.

— Теперь рассказывайте, что накопали вы.

— Исцеление почти наверняка произошло на вечеринке, поэтому мы за неё и уцепились, — сказал Лобов. — Эти вечеринки у них бывают по два-три раза в месяц, причём состав всегда один и тот же. На этой не присутствовал профессор Ляхов. Заболела жена, поэтому он не смог приехать. Было и ещё одно отличие от других таких посиделок. Профессор Никитин притащил с собой внучку.

— По вашей записке это девочка, которой нет четырнадцати. Странный поступок — привести её в компанию учёных. Чем это мотивировалось?

— Ей две недели назад исполнилось четырнадцать. Сначала мы попытались спросить самого Никитина, но он говорить о внучке отказался. Когда на него нажали, он нас послал.

— Нет у людей уважения к органам, — хмыкнул генерал. — Что вам об этом сказали остальные? Их не удивил поступок товарища?

— Все восприняли появление этой девочки, как нечто само собой разумеющееся. Брагинский с нами о ней тоже не стал говорить, а Самохин сказал, что таких умных детей ещё не видел. Она якобы не училась в седьмом классе, а потом за месяц подготовилась к экстернату и сдала его на все пятёрки. Продемонстрировала этой компании прекрасное знание иностранных языков и покорила всех умом и юмором. Он сказал, что такую возьмёт в свой университет без экзаменов. Вроде бы Никитин её для этого и привозил.

— Мог бы просто поговорить о ней с другом, а она потом сослалась бы на деда, — сказал Можейко. — И почему она не училась в седьмом классе? Болела?

— Тогда нам на этот вопрос никто не ответил. Её дед не захотел, а остальные не знали. Им просто вскользь сказали, что были обстоятельства.

— Как она выглядит?

— Ниже среднего роста, хрупкого сложения, но очень сильная. О последнем мы узнали позже. Вот её фотография.

— По-настоящему красивая девочка, — сказал генерал, рассматривая фото. — Такая красота — редкость. Ладно, рассказывайте дальше.

— Дальше стали разбираться с её семьёй. Её отец — подполковник полиции, работает в областном Главном управлении, а мать работала там же экспертом-криминалистом, но потом ушла в декрет и на работу уже не вернулась.

— Почти наши люди. Выяснили, как девочка оказалась в Москве?

— В том-то и дело, что нет. Родители были на виду и, судя по всему, никуда не уезжали. Её, конечно, могли отправить с кем-нибудь из знакомых… Её дед незадолго до этого летал в Ростов-на-Дону, но он её не забирал. В семье есть ещё старшая дочь и совсем недавно удочерили семилетнюю девочку.

— Странный поступок для людей их возраста, уже имеющих двух дочерей. Продолжайте, майор.

— Мы с самого начала сосредоточились на Насте. Прежде всего решили выяснить, почему она не ходила в школу, и узнали, что летом она пропала и была объявлена в розыск. Через девять месяцев появилась, и отец привёз её в управление закрывать дело о пропаже. Я вам советую посмотреть сохранившуюся запись разговора.

— Они сохраняют такие записи? — удивился генерал.

— Другие убирают, а эта сохранилась, потому что многие записали себе на память.

— Обязательно посмотрю. Скажите вкратце, кто виноват в пропаже.

— Судя по записи, она сама. Сбежала в станицу, где годом раньше отдыхала с семьёй. Познакомилась там с одним выжившим с ума стариком и заплатила ему за проживание. За забор не ходила, а к деду уже давно никто не ходит. Наш работник к нему ездил. Старика нормальным не назовёшь, но он совершенно безобидный. Соображает достаточно для занятий хозяйством, но не помнит ничего, что случилось несколько дней назад. Следов проживания девочки не нашлось, но прошло уже много времени. Уезжала она изучать индийскую философию. Отрешение от мира вещей и всё такое. Судя по всему, это выдумка, но придумано так, чтобы трудно было проверить. У полиции навалом работы, поэтому никто ничего и не проверял.

— Экстернат?

— Подала заявление и через месяц сдала на все пятёрки. По мнению её учительницы английского, язык Настя знает лучшее неё. А на вечеринке она прекрасно говорила на испанском. Да, в шестом классе у неё была посредственная успеваемость.

— Моих бы внучек отправить к этому деду, — проворчал генерал. — Что ещё накопали?

— Она похорошела и стала очень сильной. В управлении один из тренеров занимается с дочерьми офицеров борьбой. Настя ходила на их секцию отрабатывать приёмы какого-то нового стиля и валяла девушек, на два года старше. Неделю назад вся женская часть семьи Никитиных, кроме старшей сестры, исчезла. Когда Николая по нашей просьбе спросили сослуживцы, он ответил, что они отдыхают на Кубе. Мы проверили: ни с одним рейсом они на Кубу не вылетали. В последние дни выяснили, что документы на Ольгу по детскому дому — это подделка: её там никогда не было. Кто такая Ольга, и откуда она взялась — никто не знает. Личное дело оформляла директор, но она об этом ничего не может вспомнить.

— Не может или не хочет?

— Мы её проверили своими средствами, и ни одно не дало результата. Похоже, что кто-то заставил её выполнить работу, а потом стёр память. В работе специалистов опеки нарушений не выявили, но настораживает один факт. Обычно детей оформляют от месяца до трёх, а Ольгу оформили за два дня. Если была взятка, о ней тоже никто не помнит.