Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

class="p1">Первое вряд ли произойдет в этой ситуации — даже если кто-то действительно придет, им все равно придется пройти через Сюэ Сяня, чтобы добраться до этого человека, и при всей этой задержке человек, вероятно, умрет еще до того, как будет спасен.

А последнее было полнейшей сказкой. Он мог даже не выжить, будучи спасенным другим, не говоря уже о том, чтобы спасти себя. Если бы он продолжал лежать там, он бы умер в любую секунду, а надежды не было. Пока не…

Если только он не найдет какой-нибудь волшебный способ продлить его жизнь.

Лицо Сюэ Сяня окаменело: действительно казалось, что этот человек намеревался продлить свою жизнь.

У каждого человека своя жизнь: если кто-то уже собирается шагнуть в загробную жизнь, просто невозможно было сделать еще продлить. Магия продления жизни делится на две категории: обмен жизнью и связывание жизни. В первом случае использовали магию, чтобы заменить жизнь другого человека своей собственной, и в конечном итоге кому-то все равно пришлось бы умереть, чтобы добиться успеха. А в первом случае один связал свою жизнь с жизнью другого, так что они жили связанными и умирали связанными.

Изначально первое звучит более злобно, а второе — безобидно. На самом деле все было наоборот: первые покупали годы за годы, а вторые — за годы; в первом случае один отдавал свои годы другому, но во втором один давал другому не только свое состояние, но и свое несчастье — у связывания жизни было гораздо больше шансов пойти не так.

Шесть из полдюжины других — они действительно были такими же.

Если мужчина хотел продлить свою жизнь, тогда должен был быть кто-то, с кем он мог бы обменяться своей жизнью или связать свою жизнь.

И это соответствовало той чепухе, которую он говорил ранее: он потерял одну, но все еще остались три.

Когда он понял это, темные тучи прошли над разумом Сюэ Сяня.

Он ненавидел что-либо кому-либо, особенно добрые дела. Эта черта была как хорошей, так и плохой: хорошей стороной было то, что он вел чистую и ясную жизнь без каких-либо долгов, в которой он не был насильственно связан или запутан ни с кем другим; но плохо то, что он никогда ни с кем не сближался.

Конечно, для нормальных людей это было плохо; для него это было именно так, как ему нравилось.

Но были ли они действительно близки или нет, Сюэ Сянь привел сюда Лу Няньци и Каменного Чжана и, таким образом, они были «его людьми». А потом был Сюань Минь.

Чтобы кто-то желал зла близким Сюэ Сяня… у них должно быть желание смерти.

Глаза Сюэ Сяня повернулись, когда он вспомнил звук, который он услышал, когда избежал заклинания Сердце Демонов — он звучал, как легкий мрамор, катящийся по полу, намного легче, чем мрамор из серебра, золота или янтаря. но не такой хрупкий…

Эта штука, скорее всего, была ключом к заклинанию продления жизни.

Время имело значение. Сюэ Сяню не хватило терпения дождаться, пока кусок дерьма на полу вдруг решит все ему рассказать.

Он вспомнил, что сказал Каменный Чжан, когда они впервые встретились: этот человек отвел его на гору и заставил вырезать семь каменных замков и двух хранителей гробниц…

— Позволь мне спросить тебя об этом, — сказал Сюэ Сянь, схватив мужчину за шею и снова поддерживая его. — Ты знаешь об острове Надгробие, на реке в округе Волон? Под этим островом есть гробница, и внутри этой гробницы находится триста заблудших душ. Как ты думаешь, если бы души, захваченные в этой гробнице, встретили тебя, они бы узнали тебя?

Хрипящий человек внезапно содрогнулся, как будто, стоя перед дверью смерти, даже собственные грехи наполнили его ужасом.

Мужчина тяжело вздохнул, казалось, что-то вспомнил, а затем слабо сказал:

— Я…

— Теперь ты хочешь сказать мне? Извини, я больше не хочу этого слышать, — прервал его Сюэ Сянь.

Наклонив голову, он сказал:

— Я просто подтверждаю. Я думаю о том, как заставить тебя заплатить.

Он перевернул другую руку, и на его ладони появились нацарапанные жетоны.

Он сказал:

— Запертые в ловушке невинные души обладают большой мстительной энергией. Хотя сейчас они похоронены, они не начнут исчезать, по крайней мере, еще через восемь или десять лет. Особенно… когда они увидят тех, кто причинил им вред.

Он понизил голос, затем снова дернул указательным пальцем. На лбу умирающего появилась багровая царапина. Мужчина внезапно проснулся, как будто возвратился к жизни.

— Боль лучше ощущается в ясном сознании, — сказал Сюэ Сянь. Он бросил жетоны на тело мужчины.

Жетоны были всего лишь металлическими картами размером с большой палец, а те, которые Сюэ Сянь нашел на дне реки, составляли всего около двадцати или тридцати. Когда он бросил их, они легко упали на мужчину. Но человек отреагировал так, как будто его прижали пять гор. Все его тело стало жестким, и он растянулся на земле, борясь с весом, но в конечном итоге не в состоянии сдвинуться с места.

Затем он, казалось, что-то увидел — его глаза вылезли наружу, и он начал кричать.

— Аааааааааааааааааааааааааааааааа аааааааа лучше! Прочь от меня!

Он казался охваченным ужасом, и снова начал биться в конвульсиях, плакал и вопил о милосердии, казалось, в одно мгновение он сошел с ума.

— Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста Спроси меня о чем угодно, ах уходи, заставь их уйти.

Возможно, крики мужчины были особенно резкими и мучительными Каменный Чжан и Лу Няньци, которые лежали без сознания на полу, внезапно содрогнулись, как будто мечтали о падении, и, когда они пнули, яростно проснулись.

Пата~

Что-то еще упало на землю, издав два последовательных звука.

Каменный Чжан тяжело дышал, словно очнувшись от страшного сна. Выпучив глаза, он долго смотрел в пространство, ошеломленный, прежде чем прийти в себя.

— Что это такое? — выдохнул он. — Что только что произошло? Как я мог здесь заснуть?

Он посмотрел на Лу Няньци, упрямого, отстраненного мальчика, который, тем не менее, был надежен, когда все становилось трудным. Лу Няньци тоже только что проснулся, и Каменный Чжан растерялся еще больше.

— Эй, Няньци, тебе тоже приснилось? Что тебе предвиделось?

Лу Няньци выглядел ужасно бледным и, казалось, все еще мучился перед глазами. После долгой паузы он наконец сказал тихим голосом:

— Я видел Шицзю. Но он выглядел по-другому…

— Ааааа! Я тебя умоляю, я тебя умоляю, пожалуйста…

Прежде чем Лу Няньци успел закончить, он снова был прерван воем. Чувство меланхолии, которое он вызвал вместе с собой из видения, казалось, немного рассеялось, и