Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

российской истории и русской национальной культуры. Недаром настолько великолепны охотничьи сцены в романах Льва Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». В золотой фонд русской «охотничьей литературы» вошли рассказы Тургенева, Бунина, Арсеньева и многих других. Век ХХ-й представлен именами писателей Пришвина и Правдухина, Соколова-Микитова и Астафьева.

В число «ста великих русских охотников» попал даже, «вождь мирового пролетариата». Говоря о Ленине-охотнике, вспоминают обычно его знаменитые слова, написанные из сибирской ссылки: «Зайцев здесь я бил осенью порядком, – на островах Енисея их масса, так что нам они быстро надоели». А в письме матери Ленин сообщал: «Здесь охота – единственное развлечение и „проминка”, при сидячей жизни необходимая». Надо отметить, Александр Пискунов нисколько не осуждает Ленина за немилосердное истребление зайцев. Отвечая давним и нынешним обличителям вождя, Александр Пискунов напоминает: ничего страшного в массовом отстреле зайцев нет, поскольку их в Сибири бывает такое чрезмерное обилие, которое приводит к эпизоотиям и массовой их гибели.

Венценосные охотники

C давних пор охота была любимой забавой русских царей, императоров и императриц. Царь Алексей Михайлович нередко в окрестностях Москвы ходил с рогатиной на медведя. Из русских царей, пожалуй, только Петра I нельзя назвать поклонником охоты. Бояре много раз стремились отвратить молодого царя от любимых им воинских забав, но все тщетно. Петр I порицал охоту как напрасную трату времени, отвлекавшую от государственных дел. Недаром Петру I даже приписывают знаменитое изречение: «Слава царя в благоденствии народа; охота же есть слава псарей».

А вот государь Петр II очень увлекался псовой охотой. При следующих правителях России охота и вовсе стала царским делом. Благодаря заботам Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны окрестности Петербурга на далеком пространстве были объяты кольцом зверинцев, где содержались всевозможные звери для царских охот – псовой и соколиной. При Анне Иоанновне в Царском Селе устроили вольеры, зверинцы, где содержались различные птицы и звери. Зверинец Царского Села являлся одним из первых в России. После охот здесь устраивались грандиозные пиршества, церемониал которых отличался небывалой роскошью.

Впрочем, поохотиться можно было и поближе. Как отмечал историк Петербурга П.Н. Столпянский, пространство между нынешними Невским проспектом, Итальянской, Малой Садовой улицами и Фонтанкой при Анне Иоанновне, увлекавшейся стрельбой в цель, занимал «ягдартен» для гоньбы и «стреляния» оленей, кабанов и зайцев. Что касается страстной охотницы Елизаветы Петровны, то она из всех видов охоты обожала травлю зайцев. Кроме того, она завела в Царском Селе собственную соколиную охоту. Во время охоты императрица, облаченная в мужское платье, выезжала верхом к путевому дворцу на Пулковскую гору, недаром дорога, идущая среди полей к этому дворцу, долгое время именовалась «соколиной».

В Ораниенбауме охоту завел великий князь Петр Федорович, в Дудергофе охотиться тоже начали еще в XVIII в., когда Екатерина II в 1770 г. приказала построить «фазанарию». В Красном Селе по повелению Екатерины II соорудили сокольничий двор, где началось разведение охотничьих птиц, а в Царском Селе при Екатерине II выстроили два птичьих корпуса для содержания разных птиц.

Гатчинскую охоту устроил князь Г.Г. Орлов, начали охотиться там на фазанов и американских оленей, подаренных Орлову Екатериной II в начале 1770-х гг. Кстати, именно граф Орлов является первым владельцем знаменитой коллекции оружия Гатчинского дворца, включающей ныне уникальные предметы огнестрельного и холодного вооружения XVI-XIX вв., изготовленные мастерами ведущих оружейных центров Европы и Азии. Граф Орлов собирал предметы вооружения как для охоты, так и для украшения парадных залов строящегося Гатчинского дворца. В 1783 г. дворец вместе с коллекцией оружия перешел в собственность великого князя Павла Петровича (будущего императора Павла I) и членов императорской семьи, которые продолжали собирать произведения оружейного искусства. Их исполняли талантливые мастера-оружейники из Германии, России, Италии, Австрии, Франции, Османской империи. В настоящее время эта коллекция по своей научной и культурной значимости является одной из лучших в России.

Кстати, главным образом именно при Екатерине II стали издаваться общие постановления об охоте. До этого, во времена Анны Иоанновны, царская охота состояла под охраной именного указа, согласно которому предписывалось, чтобы «партикулярные люди для стреляния птиц и со псовыми охотами с борзыми и гончими, с тенетами и с пищалью никто не ездили и пешие не ходили; таковых ловить и приводить к егермейстерским делам». А Елизавета Петровна также обеспечила охоту высочайшим указом 1750 г., она повелела: «Впредь лосей во всей Ингерманландии и в Выборгском уезде, а прочих зверей и никаких птиц около Петергофа, С.-Петербурга, Красного Села и Колпиной мызы, в 30 верстах, из партикулярных людей отнюдь никому не ловить и не стрелять под жестоким наказанием».

Павел I перевел соколиную охоту в Гатчину, где устроили большой зверинец. Поклонником охоты являлся и Александр I, при нем близ Царскосельских прудов устроили птичные корпуса для канских уток и черных лебедей, а охотничий дворец Елизаветы Петровны перестроили по образу средневекового замка. Сменивший его на престоле Николай I поместил в этом замке свой музей оружия, носивший название «Арсенал».

При Николае I одним из любимых мест царской охоты стала Лисинская лесная дача близ Тосно. Она была знаменита не только как центр лесоводства, но и как место образцовой охоты, поставленной на службу государству. В 1834 г. по указанию министра финансов Канкрина в Лисино создали Егерское училище для подготовки специалистов «по части егерского искусства».

В положении о Лисинском учебном лесничестве определялось право охоты на его территории только администрации лесничества и воспитанников егерского училища. Охотничье дело тут поставили образцово: внутри дачи построили дороги, проезды и подходы к местам охоты, осушили и благоустроили площадки и глухариные токи, вели подкормку зверей и птиц.

Особенно возросло значение Лисинской дачи, когда в 1846 г. ее официально объявили местом царской охоты. В штате лесничества появились специалисты-охотники – обер-егерь, егеря, окладчики, псари, доезжающие, зверовщики. Создали псарню, а в трех верстах от Лисина устроили зверинец. В нем держали оленей, ланей, кабанов, лисиц и других зверей. Здесь были отборные породы: кабанов завозили из Беловежской пущи, северных оленей – из Архангельской губернии. В зверинце существовали специальные укрытия для охотников, вышки для отстрела и места кормления животных. Впоследствии создали также и ремиз, где находились куропатки и фазаны.

На исходе царствования Николая I в Лисине выстроили Охотничий дворец. Автором проекта дворца являлся блестящий зодчий Николай Бенуа, на протяжении долгих лет служивший главным архитектором Петергофского дворцового имения (именно в Петергофе он проектировал многие постройки) и императорских театров, профессором Академии художеств и главным архитектором Министерства государственных имуществ. Он собственноручно заложил здание 26 июня 1853