Восходящая тень - Роберт Джордан

Вдоль длинного стола стояли Айз Седай. Было их около полудюжины, и они, кажется, даже не замечали, что стены зала время от времени содрогаются, ибо о чем-то спорили. В зале находились только женщины.

Джонай поежился. Ему трудно было представить, чтобы здесь, среди них, вновь оказался мужчина. Но бросив взгляд на стол, он уже не поежился, а содрогнулся. Там, на расстеленном вместо скатерти Драконовом стяге Льюса Тэрина Теламона, Убийцы Родичей, лежал хрустальный меч. Сердце айильца сжалось. Почему эти вещи здесь? Почему их не уничтожили, как и саму память о проклятом?

— Что толку в твоих Предсказаниях, — почти кричала Оселле, и ее длинные волосы развевались, когда она в ярости трясла головой, — что в них толку, если ты не можешь сказать нам когда?! От этого зависит судьба мира! Будущего! Самого Колеса!

— Я не Творец, — возразила темноглазая Диендра голосом, почти не утратившим обычной невозмутимости Айз Седай, — я могу сказать лишь то, что Предвижу, и…

— Тише, сестры! — возразила Солинда, пожалуй, самая спокойная из всех.

Джонай взглянул на нее. Айз Седай была облачена в старомодное платье, напоминавшее с виду облако голубоватого тумана. Солнечно-рыжие волосы, почти такого же цвета, как и у него самого, ниспадали до талии. Дед Джоная служил ей еще юношей, но она была Айз Седай и даже сейчас выглядела молодой.

— Времени для споров не осталось. К завтрашнему дню Джарик и Хайндар будут здесь.

— Иначе говоря, Солинда, ошибиться мы не вправе.

— Тем более мы должны знать.

— Если есть возможность…

Джонай молча стоял в стороне — они сами позовут его, когда сочтут нужным. Он заметил, что кроме него и Айз Седай в помещении находится еще и Сомешта. Огромная фигура Нима, сидевшего у двери, возвышалась над Джонаем и казалось свитой из ветвей и листьев. Лицо его было испещрено трещинами коричневого и угольно-черного цвета, они же избороздили зеленую траву его волос. Он поднял огромные, орехового цвета глаза, в которых стояла тревога, и взглянул на Джоная. Джонай кивнул, а Сомешта потрогал пальцем трещину, задумчиво нахмурился и негромко спросил:

— Я тебя знаю?

— Я твой друг, — печально сказал Джонай. Он не видел Сомешту много лет, но слышал о том, что случилось с Нимами. Большинство из них погибло. — Ты катал меня на плечах, когда я был маленьким. Неужто ты ничего не помнишь?

— Песни, — пробормотал Сомешта, — пели тогда песни? Многое сгинуло. Правда, Айз Седай говорят, будто кое-что вернется. А ты ведь Дитя Дракона.

Джонай моргнул. Это название внушало страх и к тому же не соответствовало истине. Но нынче многие считали, что некогда Да'шайн служили именно Дракону, а не другим Айз Седай.

— Джонай!

Он обернулся на голос Солинды и преклонил колено, когда она подошла. Прочие Айз Седай продолжали спорить, но чуть потише.

— Все готово, Джонай? — спросила она.

— Все, Солинда Седай… — Он помедлил и, набрав в грудь воздуху, продолжил:

— Солинда Седай, многие из нас желают остаться. Мы могли бы служить и дальше.

— Ты знаешь, что случилось с Айил в Тзоре? Он кивнул, и она со вздохом погладила его по волосам, словно он был малым ребенком.

— Конечно, у вас, Да'шайн, куда больше мужества, чем у… Десять тысяч айильцев, взявшись за руки, пели. Они пытались напомнить безумцу, кто они и кем был он, но тщетно. Ничего не понимая, он убивал их сотнями, а они вновь и вновь смыкали ряды и пели. Джарик Мондоран убил их. Мне говорили, последнего Айил он слушал почти час, но потом убил и его. А потом Тзора заполыхала. Неистовое пламя пожирало все — металл, камень, плоть. На месте второго по величине города осталось лишь застывшее озерцо расплавленного стекла.

— Но пока Да'шайн пели, многие успели убежать из города. Айильцы спасли их, выиграв для них время. Мы не боимся.

Рука Айз Седай, лежавшая у него на голове, дрогнула.

— Джонай, все горожане уже покинули Паарен Дизен. Кроме того, я думаю, для Да'шайн найдется еще немало работы, если только Диендра верно увидела будущее. Но я в любом случае намерена спасти кое-что оставшееся в этом городе, и прежде всего вас.

— Как прикажешь, Айз Седай, — неохотно ответил он. — Мы будем беречь то, что нам доверено, пока вы не явитесь за своими вещами.

— Правильно. Мы дали вам эти… вещи… — она улыбнулась и снова погладила его по волосам, — чтобы вы отвезли их в безопасное место. Поэтому вы должны двигаться беспрерывно, нигде не задерживаясь надолго, пока не найдете надежное пристанище, где вам ничто не будет грозить.

— Как скажешь, Айз Седай.

— А что с Коумином, Джонай? Он успокоился? Джонай не мог не сказать правду, хотя ему, наверное, было бы легче откусить себе язык.

— Нет, Солинда Седай. Мой отец скрывается где-то в городе. Он пытался подбить нас на… сопротивление. Раздобыл где-то старое шоковое копье и…

Джонай не мог продолжать. Он боялся, что Айз Седай рассердится, но в ее глазах блеснули слезы.

— Блюдите Завет. Это главное, Джонай. Если даже Да'шайн лишатся всего остального, проследи, чтобы они придерживались Пути Листа. Обещай мне это, Джонай.

— Конечно, Айз Седай, — ответил он, потрясенный самой этой просьбой. Быть айильцем и означало блюсти Завет. Для любого из них было немыслимо отступить от Пути Листа, все равно что отказаться от своего я. Разве что Коумин был исключением. Поговаривали, что он с детства отличался странным нравом и мало походил на настоящего айильцы, хотя в чем причина этого, никто не знал.

— Отправляйтесь в путь, Джонай. Я хочу, чтобы к завтрашнему дню вы как можно дальше ушли от Паарен Дизен. Помни — не останавливайтесь. Береги айил, Джонай.

Стоя на одном колене, он склонил голову, но Солинда уже вернулась к столу и продолжила разговор с другими Айз Седай.

— Солинда, можем ли мы доверять Кодаму и его друзьям?

— Нам придется, Оселле. Они молоды, неопытны, зато почти не тронуты порчей и… Да что там, другого выхода у нас все равно нет.

— Тогда за дело. Полагаю, меч может подождать. Сомешта, у нас найдется поручение для последнего из Нимов, если ты, конечно, согласишься за него взяться. Мы и так слишком о многом тебя просили, но боюсь, теперь нам требуется гораздо больше.

Ним поднялся и, скребя макушкой потолок, направился к столу. Джонай попятился к выходу, кланяясь на каждом шагу. Поглощенные разговором Айз Седай не смотрели в его сторону, но он все равно считал своим долгом отдать им последние почести, ибо понимал, что никогда больше их не увидит. Он торопливо покинул Зал Слуг и помчался по пустынным улицам прочь из города, туда, где его дожидался караван.