Осколки вечности - Александра Верёвкина

— А вот теперь познакомимся поближе, — вмиг переменился его тон, превратившись в угрожающее шипение разъяренной кобры. — Ты одна?

— Да, — неизвестно зачем ляпнула я, пугаясь до потери сознания. — То есть нет! Что вам нужно? Деньги? Я все отдам. Пожалуйста, только не…

— Засунь их себе в… — яростно прошипел злоумышленник, обдавая мое покрывшееся испариной лицо терпким запахом ментоловой жвачки. — Я пришел по просьбе нашего общего знакомого. Верджил, случаем, тебе ничего о нем не рассказывал?

Бог мой! Я едва удержалась на ногах от осознания собственной глупости! Кого впустила в дом, идиотка беспросветная?! Дружка Северина!

— Я…я должна что-то передать? — точно переваренное желе, обмякла я в грубой мужской хватке, с трудом балансируя на краю чарующе черной пропасти.

— А ты умненькая, — лживо восхитился моей догадливостью парень, настойчиво подталкивая меня к стене. — И хорошенькая, как и все вампирские шлюхи. Жаль, у меня мало времени. Развлеклись бы чуток.

Продолжая напирать на меня, как ледокол на айсберг, он шаг за шагом продвигался к перегородке и, поравнявшись с целью, налег всем телом. Воздух из легких моментально улетучился в неизвестном направлении, выбив из груди тоненький вскрик, руки сцепили в неразрывный замок и подняли высоко над головой, подол платья взметнулся вверх, открывая похотливому взгляду судорожно сведенные вместе бедра.

Я не знала, хотя интуитивно догадывалась, чего хочет этот мерзавец, но вырываться и кричать банально не рисковала, серьезно опасаясь за свою жизнь.

Лже-курьер меж тем ехидно посмеивался, необузданно бродя свободной ладонью под одеждой. Абсурдность и абсолютная двоичность ситуации вконец лишила меня соображения, а уж когда перед лицом запорхало задорно блестящее лезвие складного ножа, в горло костлявыми пальцами вонзилась концентрированная паника. Я приготовилась к худшему, зажмурила веки, сквозь которые к щекам прорывались предательские слезы, и с ужасом расслышала, с каким умерщвляющим сознание звуком разрезается ткань.

— Ноги раздвинь, — холодно велел ублюдок, многозначительно постучав по бедру рукояткой ножа. Я зарыдала в голос от захлестнувшего душу унижения и вынуждено расставила ступни. — Что, сучка, по-прежнему думаешь, будто с мертвыми хороводиться лучше? Тогда советую приберечь эту мысль до следующей нашей встречи. Запоминай, куколка. Сроку тебе два часа. Избавишься от нашего подарка вовремя, будешь жить. Новый тур игры начнется в Хэллоун, он выявит победителя. Усвоила? Повтори.

Одеревеневшим языком я наспех изложила требуемое и обессилено зарычала, чувствуя, как под трусики забираются грязные пальцы, как начинают больно мять кожицу, как грубо проникают внутрь…Никогда в жизни я не орала так же громко, как в тот раз.

Жгучая, режущая, колющая и попросту адская мука продлилась немногим больше минуты, но для меня протянулась целую вечность. Беззастенчиво матерясь сквозь зубы, негодяй отодвинулся назад, позволяя мне безвольно съехать вниз по стене, вытер испачканную кровью руку об испорченное платье и, брезгливо сморщившись, присел рядом.

— Ты поняла урок, крошка? — заботливо уточнил он, рассматривая меня под разными углами, то склонив голову набок, то вытянув шею, то прищурив один глаз. — Тогда принимай дар от Охотника, как вы все его называете.

Раздался гулкий хлопок, эхом отскочивший от стен, и левую ногу на внутренней стороне едва не разорвало от лютой боли. На секунду мне показалось, будто мерзавец вырвал из нее кость или отнял по меньшей мере половину конечности, однако уже через мгновение я осознала ошибочность скоропалительных выводов. Стоило отвратительным ладоням убраться из поля зрения, как я сумела различить глубоко ушедший под кожу металлический прямоугольник, схожий по размеру со спичечным коробком.

— Ну, бывай, подружка мертвяка, — чинно распрощался парень, направляясь к запертой входной двери. — Как-нибудь обязательно свидимся.

Я попыталась выдавить из себя хотя бы отдаленно напоминающий троекратное проклятие звук, затравленно захныкала, словно побитый суровым хозяином шестимесячный щенок, и успокоено перевела дух. Достаточно истерик, необходимо срочно взяться за ум. Позвонить Джею, велеть ему бросить чертовы дела и мчаться ко мне домой, а между делом попытаться вытащить жутко саднящий 'подарочек'. Я ведь сильная, со всем справлюсь!

Телефон, где он? Я повертела разбухшей головой в поисках пластмассовой безделицы, одновременно с тем собирая все силы к тому, чтобы подняться на ноги, наткнулась взором на торчащую из базы трубку стационарного аппарата, кое-как доползла, опираясь на одно колено, до высокого столика в прихожей и победно вытянула руку, извлекая устройство из торпеды. На удачу в ухо полились длинные гудки, наливающие тело блаженным расслаблением. Все закончилось, сейчас приедет Майнер, засуетится вокруг своей глупой Астрид, уберет боль, поможет справиться со стрессом, а потом…

— Да, дорогуша, — вонзился в виски разительно иной голос. — Хочешь, чтобы я вернулся?

Я вмиг отбросила телефон, узнав по интонациям сволочь, недавно развлекавшуюся самым гнусным образом, и лихорадочно поторопила всеобъемлющий мыслительный процесс. Как мобильный Джея оказался у этой вонючей скотины? А что, если не только Айфон, но и его обладатель находится в загребущих лапах Северина? Господи, лишь бы вспомнить номер Лео! Прилежно тыча гнущимся в разные стороны пальцем в кнопки, я трижды ошиблась, но на четвертый заход расслышала в динамике исполненный бьющей через край радостью баритон.

— Внимательно слушаю, излагайте! — в привычной для себя манере отозвался он, подталкивая меня к словесному прорыву плотины.

Я выла в голос, шумно сморкалась в кулак и бессвязно мямлила, объясняя суть ужасающего приключения, и даже не заметила, как связь оборвалась.

Минутное недоумение сменилось безграничной тоской. Вот, значит, как! Я надеялась на его участие, толику человечности и дружбу, а взамен…Уу, гад! Гореть тебе в аду синим пламенем!

Проклиная тот день и час, когда вообще появилась на свет, я вцепилась руками в ножку стола и медленно стала приподниматься над полом. Боль в ноге проделывала обратный финт, спускаясь ниже, охватывая собой голень, лодыжку и стопу, но я не дала себе послабления. Охая на все лады, выпрямилась, разогнула затекшую спину, расправила задранное платье, прикрыв от греха подальше тошнотворно уродливую рану, и, чуть прихрамывая, побрела на кухню за ножом. Да, буду хладнокровно вырезать чертову штуковину. Расчетливо, безжалостно и очень методично. Потому что в подсознании билась лишь одна фраза, небрежно брошенная чудовищем: 'За два часа избавишься от нашего подарка, поживешь еще'. Вроде так, хотя за точность цитаты ручаться не могу.