Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Улам

Восточная политика, разработанная Лениным, строилась на реальных стремлениях развивающихся стран. Зарождающаяся интеллигенция Востока видела в большевизме союзника в борьбе против империализма, а Советская Россия являла собой пример общества, пытающегося преодолеть отсталость и покончить с бедностью.

Гениальность Ленина как политика заключается в его способности обесчестить своих противников и посеять сомнения в их душах. его противники в партии не могли устоять перед его обаянием. «Сейчас не время…» для внутрипартийных разногласий, прекращения террора, следования марксистскому учению. Европейская интеллигенция (после Первой мировой войны это понятие, вероятно, можно применить к Западу) испытывала чувство вины в отношении империалистической роли их государств. Мировая война и Октябрьская революция положили начало общему кризису капитализма. На мировой сцене появились новые государства, неспособные добиться политической и экономической стабильности, что было выгодно советской дипломатии и всемирному коммунизму. Перед лицом собственных экономических проблем, зарождающегося освободительного движения западные государства вряд ли были способны осуществить нападение на Россию или выступить единым фронтом против коммунизма.

В прежние дни в Женеве и в Париже русские изгнанники с нетерпением ждали новостей о политических и экономических проблемах царской России. Теперь Ленин использовал старый революционный девиз «чем хуже, тем лучше» в международной политике. его враждебное отношение к «старому лицемеру Вильсону» объяснялось опасением, что Лига Наций может стать жизнеспособным институтом, всемирной организацией. «Вильсон идол буржуазии и пацифистов в духе компании героев II Интернационала… которые молились на «Четырнадцать пунктов» и писали «академические» книги об основах политики Вильсона, поскольку надеялись, что Вильсон спасет «социальный мир», помирит эксплуататоров с эксплуатируемыми, реализует социальные реформы… Кейнс разоблачил Вильсона…»[442]

Ни один изоляционист Среднего Запада не приветствовал выбора Гардинга с большей радостью, чем это делал Ленин. Мы помним, с каким нетерпением Ленин ждал вооруженного столкновения американских и японских «бандитов». Эти «умные и хитрые» западные капиталисты надеялись обмануть Маркса, повысив жизненный уровень рабочих. Но они не могли избежать кровавых революций в своих империях, а главное, собственная жадность заставит их начать войну между собой. Такая точка зрения несколько смущала коммунистов. Помните, как один из них сказал Ленину, что если Япония и Америка развяжут войну, то хуже всего придется их «крестьянам и рабочим». Ленин даже не считал нужным реагировать на подобные высказывания.

Нельзя считать, что ленинская политика в отношении колониальных стран потерпела поражение только потому, что он сам не застал победы коммунизма в этих странах. Он сумел предсказать и проявил завидное тактическое мастерство, обратив внимание коммунистов на те территории, где массам действительно «нечего было терять, кроме цепей». То, что в выигрыше от этой политики оказались поначалу не местные коммунисты, а такие националисты, как Насер и Чан Кайши, нельзя расценивать как неудачу; победа национализма в Азии подорвала влияние западных государств, их престиж. Теперь Запад был уже бессилен остановить начавшийся процесс. После разгрома интервенции Ленин объяснял, что «слабая, истерзанная, растоптанная Россия… одержала победу…» над «богатыми, могущественными странами, которые управляли миром… Почему?…потому что между этими странами не было и тени единства, потому что все они имели разные цели…»[443]

Большое влияние русских на зарубежные коммунистические партии основывалось не только на престиже единственного в мире коммунистического государства и финансовой помощи, которую Советское государство предоставляло зарубежным товарищам даже в те дни, когда голодающая Россия с трудом могла позволить себе подобную роскошь. Оно базировалось на особенностях советской тактики. Кто за границей мог так ловко манипулировать марксистскими категориями, проводить исторические параллели и выявлять суть вопроса, одним словом, действовать так же умно, как товарищ Ленин и его помощники?

Интеллектуальные традиции XIX века, заложенные социал-демократией, призывают называть вещи своими именами. Идеология II Интернационала основывалась на здравом смысле: левый социалист – это тот, кто верит в революцию, правый социалист видит достижение цели путем эволюции и ненасильственных методов. Теперь этот упорядоченный мир понятий был полностью разрушен. Временами коммунисты демонстрировали большую сдержанность, чем конституционно настроенные социалисты, а временами призывали массы на баррикады; «созидательные парадоксы коммунизма», как называл их Сталин. В контексте русской революционной традиции имело смысл жонглировать понятиями, неожиданно изменять идеологический курс. Но зарубежным товарищам было непонятно, как это можно списывать в расход союзников и всячески превозносить бывших врагов; им приходилось просто принимать все на веру. Только из опасения стать посмешищем известные западные коммунисты, не утратившие здравого смысла, воздерживались от восклицания: «А король-то голый!» Позже они не захотели разрывать долгосрочные связи, отделяться от движения, которое, при всей его порочности, защищало их. Проще говоря, это был цинизм.

Часть десятая

Последние сражения

Глава 1

Медицина и управление делами

Ленину оставался всего один год активной деятельности после того, как весной 1921 года он вчистую разгромил внутрипартийную оппозицию и ввел новую экономическую политику. В мае 1922 года он перенес первый удар (инсульт), через несколько недель вернулся к работе, но в декабре второй удар сделал его инвалидом до конца дней.

Две темы в жизни великих людей вызывают особое любопытство и порождают массу слухов: любовь и здоровье. В случае с Лениным недостаток информации о его любовных связях компенсируется ее избыточностью в отношении динамики развития его болезни. Он всегда очень заботился о состоянии здоровья, и собственного, и близких ему людей; это был его «пунктик», навязчивая идея. Медицина всегда представляла для него огромный интерес, и он не скупился на советы в этой области человеческих знаний. Делает ли брат Дмитрий физические упражнения в тюрьме? Почему Мария Ильинична, чтобы выйти из депрессии, не хочет поехать за границу? Культ физических упражнений, вообще-то несвойственный русскому интеллигенту его поколения, Ленин связывал с необходимостью всегда оставаться в хорошей физической форме. Он вытаскивал своих товарищей-эмигрантов из парижских кафе и женевских квартир, заставляя их совершать прогулки в горы, кататься на велосипеде, одним словом, вести здоровый образ жизни. В Кракове он лично ухаживал за товарищем-большевиком, получившим нервное расстройство, а затем отправил его в Швейцарию, напоследок проинструктировав, где и у кого надо лечиться, чтобы прийти в норму.

Конечно, замечательно, что Ленин так заботился о состоянии своего здоровья и близких ему людей. Это говорит о его благоразумии и внимательности. Но дело не только в этом. Переутомление и сильные стрессы, связанные с революционной деятельностью, могли серьезным образом сказаться на состоянии здоровья. Ленин считал, что жесткий режим и физические нагрузки помогут сохранить «здоровый дух». Однако вспомним письма матери Владимира Ильича, когда она умоляла министра образования вернуть его в университет и убеждала, что бездействие может привести ее сына к самоубийству. Большее беспокойство самого Ленина вызывало состояние брата Александра в последние месяцы. Стереотипное представление о нервном, вечно сомневающемся интеллигенте и лишенном эмоций, решительном пролетарии, на его специфической медицинской философии, сыграло огромную роль в политической жизни Ленина.

С годами он укрепился в своем представлении, и, как многие другие его личные качества, оно повлияло на развитие и характер советского режима.

Во-первых, его мнение о состоянии здоровья известных большевиков приводило к серьезным, а в каких-то случаях пагубным последствиям. Человеку, который высказывал свои возражения по любым аспектам большевистской власти, как правило, ставился один диагноз: умственное расстройство. Отсюда делался вывод, что он либо нуждается в длительном лечении, либо… в тяжелой работе, которая излечит его от недуга. Но в любом случае он уже не мог занимать ответственные политические посты. Мы помним, как отнесся Ленин к Мясникову, написавшему, что только политические свободы смогут спасти режим от разложения. Мясникову посоветовали подлечить нервы или заняться более тяжелой работой. Через год его исключили из партии, а затем вместо санатория отправили в тюрьму. Члена «рабочей оппозиции» отправили на лечение в Берлин. Оттуда он написал письмо Ленину, жалуясь на преследования его товарищей-оппозиционеров. Ленин ответил в характерном для него духе: «Я ожидал, что в Берлине вы поправите свое здоровье и посмотрите на ситуацию со стороны… вы вернетесь здоровым и сделавшим правильные выводы».[444]