Брежнев - Леонид Млечин

«Брежнев принимал „нашего брата“ охотно, нередко допоздна, до одиннадцати-двенадцати ночи, – вспоминал бывший первый секретарь Томского обкома Егор Кузьмич Лигачев. – Иногда принимал группами, тогда мы рассаживались в его кабинете, кто где мог, если не хватало мест – садились на подоконник. Я редко ходил на коллективный прием, там нельзя было поставить областные вопросы, а второй раз заходить как-то неудобно».

Томск давал военно-промышленному комплексу пятьдесят процентов оружейного плутония – начинки для ядерных ракет. Среди секретарей обкомов Егор Лигачев был фигурой заметной.

Генеральный секретарь всегда знакомился с новыми руководителями областей и краев. В 1966 году Леонид Ильич принял сразу двух кандидатов в первые секретари – Ивана Алексеевича Мозгового ЦК Украины прочил в первые секретари Ровненского обкома, а Якова Петровича Погребняка – в первые секретари Ивано-Франковского. Брежнев пребывал в прекрасном настроении, вспоминал о днях, проведенных в Закарпатье сразу после окончания войны. Поговорив с гостями, попросил Суслова зайти.

Когда тот появился, спросил:

– Ну, что делать, Михаил Андреевич?

– А в чем проблема? – уточнил Суслов.

– Да вот, пришли Мозговой и Погребняк и хотят должность не ниже первого секретаря обкома, – с деланым возмущением сказал Брежнев.

– А что вас беспокоит, Леонид Ильич? – поинтересовался Суслов.

– Им еще и сорока нет, будут самыми молодыми первыми секретарями в стране.

– Так это же неплохо, – поддержал Суслов игру.

Брежнев пожал обоим руки и пожелал успеха.

В 1967 году Брежневу на смотрины привели Виталия Ивановича Воротникова – утверждаться на пост председателя облисполкома в Куйбышеве. Воротников отметил, что генеральный погрузнел, говорит хрипло. В руке держал янтарный мундштук. Сигареты по одной приносил сотрудник охраны – Брежнев всякий раз звонил ему. Пояснил:

– Бросаю курить. Врачи требуют.

В честь пятидесятилетия Октября 4 ноября в Кремлевском дворце съездов устроили торжественное заседание, потом прием. Брежнев был в превосходном настроении, шутил.

Через четыре года, в феврале 1971 года, Воротникова утверждали первым секретарем Воронежского обкома. Пригласили на секретариат. Потом секретарь ЦК по кадрам Капитонов отвел его к Брежневу.

Тот доброжелательно спросил:

– Ну, как настроение?

Расспросил о положении в Куйбышевской области – о зимовке скота, о наличии кормов, о состоянии озимых. Беседу вел свободно и заинтересованно, стремился произвести впечатление. Но выглядел похудевшим, усталым, болезненным. Одну сигарету прикуривал от другой. Пил кофе с молоком. Кашлял и говорил хрипловатым голосом.

Брежнев спросил Воротникова, проявив знание его биографии:

– Давно в Воронеже не был? Остались в городе родственники?

– Давно, – ответил Воротников, – с 1963 года. Ну а родственников, особенно дальних, более чем достаточно.

– Смотри, не поддавайся, – засмеялся Брежнев, – а то сядут на шею.

Он рассказал, что, когда начал работать в ЦК, к нему пошли письма и ходоки от «родственников». Одна настойчивая женщина пробилась на прием. Вошла и бросилась обниматься: «Дядя Леня!»

– А я ее в первый раз вижу, племянницу.

Леонид Ильич готов был помочь, особенно если дело касалось личной просьбы.

Александр Бовин вспоминал, как в Ульяновске после торжественного мероприятия, когда сели за стол, Брежнев, расслабившись, сказал:

– Я сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. Я деревеньку пожаловать не могу, зато могу дать орден.

«Брежнев любил обставить все таким образом, – вспоминал Николай Байбаков, – чтобы казалось – с тобой беседует не только генсек, но и добрый и внимательный человек. Сильной стороной Брежнева было умение расположить к себе».

Даже в отпуске два-три часа в день он проводил у аппарата ВЧ, разговаривая с секретарями обкомов, расспрашивая об их нуждах и проблемах.

9 мая 1974 года днем, когда первый секретарь Воронежского обкома Виталий Воротников сел обедать, в его квартире зазвонил аппарат ВЧ. Снял трубку, телефонистка предупредила:

– Даю Москву.

И он услышал голос Брежнева:

– Здравствуйте, Виталий Иванович! Сердечные поздравления по случаю Дня Победы, наилучшие пожелания вам и прошу передать также товарищам и семье.

Воротников стал благодарить.

Брежнев спросил:

– Наверное, оторвал вас от праздничного стола? Это правильно, такой день грех не отметить.

По голосу было похоже, что и он сам тоже отмечает:

– Радуюсь вашим успехам. Прошлый год был знаменателен и для страны в целом. Надо закрепить успехи. Мне очень нужна ваша поддержка. Дела нам предстоят большие и важные.

Брежнев расспросил о ситуации на селе, поинтересовался, прошли ли дожди, как идет весенний сев, сколько погибло озимых. Советовал посеять больше ячменя. Потом вспомнил военное прошлое:

– Ныне День Победы – это радость и слезы, что естественно и понятно. Еще раз, Виталий Иванович, поздравляю. Наилучшие пожелания вам и всем товарищам. До свидания!

В тот день он позвонил многим первым секретарям.

По словам его личного фотографа Мусаэльяна, он был талантливым психологом, видел собеседника насквозь. И со всеми находил нужный тон. Его звонки имели колоссальное значение для первых секретарей, особенно в отдаленных районах. Эти люди были верны генеральному и хотели, чтобы он оставался на своем посту, даже больной и немощный. В этом одна из причин его политического долголетия.

Первый секретарь Свердловского обкома Яков Петрович Рябов вспоминал, что Брежнев часто звонил ему и всякий раз заботливо спрашивал:

– Как у тебя дела?

Яков Петрович бодро докладывал:

– Все нормально, с промышленностью хорошо, с оборонкой тоже.

Свердловская область – это целое государство или, точнее сказать, промышленная империя. Здесь находится самый крупный машиностроительный завод в мире – Уралмаш.

На Уралвагонзаводе работало пятьдесят тысяч человек – они выпускали железнодорожные вагоны и танки. Уралва-гонзавод и Челябинский тракторный – два крупнейших в стране танкограда. Завод имени Калинина выпускал артиллерийские орудия, потом ракеты, теперь – зенитно-ракетные комплексы «с-300». В области сосредоточили и секретное ядерное производство: один объект назывался Свердловск-44, другой – Свердловск-45.

С Рябова прежде всего спрашивали за выполнение плана в промышленности и за оборонный заказ. Но следующий вопрос генерального секретаря был обязательно:

– А как на селе?

19 мая 1971 года Яков Петрович вдруг услышал голос Брежнева по аппарату ВЧ: