Жития Святых — месяц январь - Димитрий Ростовский

— Зачем вы и сами заблуждаетесь и, обманывая других, увлекаете их души к тому же заблуждению? — Они удивились его смелости и спросили его:

— Кто ты такой, что так говоришь с нами?

Он ответил им:

— И я некогда держался того же заблуждения, какого держитесь вы. Я был сведущ в этой же нечестивой науке и весьма искусен в обманах.

Говоря это, святой долго обличал их безбожие, причем объяснял, насколько противна Богу и вредна для людей их чародейская хитрость и обольщение. Он изложил им, как он достиг познания истины и обратился к Богу, причем убеждал их, чтобы они, взяв его себе за образец, также познали истину и, отказавшись от волхвования, обратились ко Христу Богу с покаянием. Они же не только не хотели слушать слов святого, но и убеждали его настойчиво, чтобы он не порицал столь славные у персов волшебные знания и не изобличал их пред народом. Тогда святой, оставив их, пошел своим путем, поспешая к святому храму всехвальной мученицы. Лишь только святой отошел от них немного, его увидели персидские воины, сидевшие у ворот здания суда. Когда святой миновал их, они, беседуя между собою на персидском наречии, сказали о нем:

— Это — лазутчик.

Святой, хорошо понимая их слова, так как сам был персом, гневно посмотрел на них и сказал:

— Что вы говорите? Я не лазутчик, а раб Господа моего Иисуса Христа; я гораздо лучше вас, потому что я сподобился работать Тому, Который изволил сойти с небес ради грешников. Я понимаю вашу речь, потому что и сам некогда был в той же воинской службе, в которой вы ныне состоите.

Тогда воины схватили его и сообщили о нем своему начальнику, находившемуся в здании суда. Тот, допросив его, кто он и откуда, повелел содержать его под строгим присмотром в тюрьме. Будучи заключен, святой три дня не принимал ни пищи, ни пития. Он ничего не хотел принимать из рук нечестивых, но питался только ожиданием давно желаемых страданий за Христа. В это время прибыл в Кесарию палестинскую один персидский князь, по имени Марзаван. Узнав о преподобном узнике, он повелел привести его к себе в преторию связанным на допрос. Когда святой был приведен, Марзаван занимался различными другими делами, а преподобный Анастасий стоял в отдалении связанный. Тут же находился один христианин. Он, узнав святого, так как видел его в церкви Пречистой Девы Богородицы, подошел к нему и тихо спросил, за что он взят, связан и приведен на суд.

Святой сказал ему о желании сердца своего, — именно, что он желает пострадать и умереть за Христа. Услышав об этом, христианин прославлял святого за его доброе намерение и утешал его словами Божественного Писания, убеждая не бояться мук и не страшиться смерти за имя Господа нашего Иисуса Христа, но твердо и смело отвечать Марзавану на вопросы его, памятуя слова, сказанные Господом в Евангелии: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10:22). Когда затем преподобный Анастасий был поставлен на суд пред Марзаваном, он не поклонился ему и не воздал подобающей чести. Между тем, у персов был обычай преклонять колени пред своими князьями ради их сана. Святой же не сделал этого, внешним не поклонением и безбоязненным взором обнаруживая свое внутреннее мужество и величие духа. Марзаван, посмотрев на него пристально, спросил:

— Кто ты, откуда и как называешься?

Святой ответил смело:

— Я христианин, — а если ты хочешь знать о происхождении моем, то я перс, из области Разы, из селения Раснуни. Я был волхв и воин, но оставил тьму и пришел к истинному свету; имя мое прежде было Магундат, а ныне по-христиански я именуюсь Анастасием.

Марзаван сказал ему:

— Оставь это заблуждение и возвратись к прежней своей вере. Я дам тебе коней и денег и много всякого другого имущества.

Святой, взглянув на него, сказал:

— Да не будет этого со мною, Царю Христе, чтобы я отрекся от Тебя!

Тогда Марзаван спросил:

— Нравится ли тебе эта одежда, которую ты ныне носишь?

Блаженный ответил:

— Это одеяние особенно приятно мне, потому что оно — ангельское; притом оно почетнее для меня, нежели для тебя твой сан.

Марзаван, разгневавшись, сказал:

— В тебе сидит бес, и ты говоришь не иное что, как то, чему тебя научает бес.

Святой ответил:

— Когда я держался персидского заблуждения и нечестия, тогда я имел в себе неистового беса, а ныне обитает во мне Христос Спаситель мой, изгоняющий твоих бесов.

Марзаван на это спросил его:

— Что же? Разве ты не боишься царя, который, когда узнает о тебе, то повелит распять тебя?

— Зачем мне бояться человека, — ответил святой, — такого же тленного, как и ты? Если он и убьет мое тело, зато никакими кознями не сможет уловить мою душу.

Не будучи в состоянии слушать такие речи, Марзаван повелел возложить на святого железные цепи, — одну на шею, а другую на ноги, — отвести его к каменотесам и заставить его вместе с прочими узниками постоянно носить на себе камни. Там блаженный страдалец претерпел бесчисленные и тяжкие невзгоды. Некоторые, находившиеся в Кесарии с его родины, из того же селения Раснуни, персы, некогда знакомые ему, друзья и соседи, видя случившееся с ним, стыдились его и считали его труды бесчестием для себя. Они поносили святого, говоря:

— Что ты сделал? Зачем ты обесчестил прежнее благородство своего происхождения, сделавшись христианином, и на нас навел такое бесславие? Ты закован в цепи и осужден на казнь, как злодей, чего глаза наши не могут видеть. Никогда и никто из страны нашей не был христианином, и вот ты причинил нам такое поругание.

Говоря такие укоризненные слова, нечестивые нередко возлагали на неповинного святого руки, били его немилосердно, терзали за бороду, рвали на нем одежду, и не только причиняли ему такие обиды, но и возлагали на плечи и шею его одного такие тяжелые камни, которые едва могли понести четверо. Так, окованный цепями по шее и ногам и тяжко обремененный камнями, трудился угодник Божий. Всякого рода притеснения испытывал святой от знакомых персов во все время, но он все это переносил с радостью ради имени Иисуса Христа.

Спустя некоторое время князь Марзаван снова повелел привести к себе святого и спросил его:

— Если ты действительно сын волхва и знаешь искусство волхвования, то сообщи нам что-либо из этой области, чтобы и нам узнать о твоих способностях.

Святой ответил:

— Сохрани меня Бог, чтобы из моих уст вышло что-либо подобное! Я не хочу осквернять ни ума своего воспоминанием о волшебных хитростях, ни языка своего речью о них.

Тогда князь сказал ему:

— Зачем ты остаешься христианином? Возвратись к прежней своей вере; иначе — знай, что я сообщу о тебе царю Хозрою.

Святой сказал на это:

— Делай, что хочешь. Я думаю, что ты уже писал к нему и уже получил от него ответ?

Князь отвечал:

— Я еще не писал, но хочу написать ныне, и что повелит он мне о тебе, то я и сделаю. — Святой Анастасий отвечал:

— Пиши все, что хочешь дурное обо мне. Я — христианин, и еще раз говорю, что я — христианин.

Тогда Марзаван велел растянуть святого на земле и бить его до тех пор, пока он не согласится исполнить то, что повелят ему. Но когда слуги хотели связать мученика по рукам и ногам, чтобы бить его, святой сказал им:

— Оставьте меня так: нет нужды вязать и держать меня, ибо я не по неволе хочу страдать за Христа моего, а добровольно. Я настолько же хочу пострадать за Него, насколько иной жаждет студеной воды в знойный день.

Сказав это, он осенил себя крестным знамением и простерся ниц на земле, отдаваясь на раны. Тогда начали жестоко бить его палками; но святой обратился к бьющим со словами: — Повремените немного и снимите с меня иноческое одеяние; пусть не терпит унижения иноческое звание! Бейте только нагое мое тело, но знайте, что причиняемые вами мне раны я принимаю, как шутку. Ибо если вы даже раздробите меня на части, я никогда не отвергнусь Господа моего Иисуса Христа.

Но и будучи биен обнаженный, святой мужественно переносил мучения, лежа неподвижно и никем не удерживаемый, а только одним добрым своим изволением на муки ради Бога, каковым побеждал и самое свое естество. Князь и все находившиеся там удивлялись такому его терпению, ибо он во время продолжительного и мучительного биения ни повернулся, ни воскликнул, ни застонал. Ум его был направлен только к Богу, за которого он страдал. Затем князь повелел перестать бить святого и снова устрашал его именем царя.

— Я напишу, — говорил он, — к царю, и он повелит казнить тебя смертью.

Святой ответил ему:

— Пиши, что хочешь.

Князь возразил ему:

— Разве ты не боишься царя?

Святой ответил:

— Почему я должен бояться царя твоего? Разве он не такой же смертный человек, как и ты? Разве он не увидит тления так же, как и ты? Почему ты внушаешь мне бояться его, подобного тебе праха земного? Не более ли я должен бояться Господа моего Иисуса Христа, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, — нетленного во веки?