Короли рая - Нелл Ричард

– Чтобы остановить атаку, островитянин. Враги попытаются перепрыгнуть через стены щитов, но не с копьями перед их лицами. – Кейл никогда еще не видел своего друга таким увлеченным, но тот отвел взгляд от пехотинцев. – Твоим людям нужна помощь. Да?

Кейл помолчал, но кивнул. Что еще он мог сделать?

– Так давай поможем им. Ты не хочешь быть королем, я понимаю.

Асна закатил глаза.

– Так давай с твоими чудесами и нашими воинами очистим твои острова от врагов, кем бы те ни были. А когда мы восстановим мир как при твоем отце, ты сможешь сделать королем нового человека. Любого, кого пожелаешь. Солдаты останутся служить ему, а ты вернешься, чтобы учить наш народ.

Верно, это не обязательно должен быть я. Очень умно, Оско. – Солдаты останутся? Разве у них нет семей? Разве они не захотят домой?

Оско свел брови.

– Эти люди с радостью умрут за их город. И с такой же радостью будут жить для них.

Кейл не видел, чем на такое возразить, зная только, что он этого не хотел. Но с другой стороны, кто еще мог бы освободить Шри-Кон, если не он сам и эта маленькая армия убийц? Разве не стоили сотни жизней того, чтобы спасти многие тысячи?

– Как мы доберемся туда? Как мы сможем пересечь Наран, а затем Нонг-Минг-Тонг, а затем море с таким количеством солдат незамеченными? И на каких кораблях?

Оско с шипением выдохнул сквозь зубы.

– Предоставь это мне. – Он встряхнул головой. – Эх вы, сынки торгашей, заморачиваетесь как старухи. Мы или победим, или умрем. Что с того?

С этим трудно поспорить.

Но все же категоричный настрой друга беспокоил Кейла. Он вдохнул и ощутил солнце и непостижимую энергию, таящуюся в мире за пределами человеческих глаз, а затем попробовал «расправить» свой ум и вообразить будущее. Даже если мы спасем мой город и объединим острова, что произойдет дальше? Не начнет ли какой-то другой амбициозный король войну снова? Изменится ли что-то в действительности?

Нет, скорей всего нет, решил он. Однако Пью было местом, где царил мир, и, вероятно, во власти Кейла это воссоздать. Может, новое благоденствие не продержится долго либо извратится и станет чем-то другим, но то уже будет не его рук дело.

– Ладненько. Я увидел достаточно. Мои чудеса для этих воинов и сопровождение в Пью. Я согласен.

По крайней мере, сыну генерала хватило такта изобразить радость и удивление, как будто он вовсе и не рассчитывал на подобный исход.

– И я прослежу, чтобы тебе заплатили, Асна. Шри-Кон – богатый город. Ну, по крайней мере, был таким. Как только мы окажемся там и установим мир, тебя хорошо наградят.

Опасный наемник отвесил свой нелепый поклон, и Кейл понадеялся, приманка сработает.

– Пойдем познакомимся с моим отцом? – Оско уже спускался с холма. – Должен тебя предупредить: он может затребовать одно из твоих представлений.

Кейл вздохнул, как раз этого и ожидая. Но он устал от болтовни. Устал торговаться и договариваться о наименее ужасном исходе в любой ситуации, чувствуя, как его снова принуждают к чему-то неподвластному его контролю – устал иметь дело с многочисленными амбициями других, казалось, только и знающих, что состязаться и губить чужие надежды. Мы все – ничто, разве вам непонятно? Есть только страдание и любовь, и то, к чему ведут все эти нити силы, а все остальное – иллюзия.

Мезанит увидел, что Кейл остановился, и принял заминку за несогласие.

– Я знаю, ты честный парень, и ты согласился, но ты должен показать моему отцу, чего будут стоить жизни его людей.

Этого не стоило говорить, но не важно. Кейл уже решил, что предъявить генералу. Он хотел сказать: «Думаешь, меня не волнуют жизни твоих людей? Они так же беспомощны, как и мой народ, – отправлены на смерть по воле „могучих господ“. И ради чего?» Но он промолчал.

Он сел на вершине холма и, полузакрыв глаза, потянулся к своему костру и черному холсту. Да, я научу твой народ моим чудесам, я согласился, но ты не управляешь мной и никогда не будешь. Я выдвину собственные условия и буду учить, кого сам захочу. Только хороших и мудрых – тех, кто решил жить рядом со своими товарищами, а не выше их. Я не буду учить юных солдат вроде тебя, Оско, жаждущих завоевать мир, или холеных сынков торгашей, жаждущих копить мировые богатства, пока их соседи голодают. Я буду учить только тех, кто любит, созидает, отдает и надеется. И сначала я научусь заглядывать в их души и видеть, что там есть.

Оско увидел, как он сел, и подумал, что понял его намерение:

– Не здесь, островитянин. Это должен видеть мой отец.

– Он увидит.

О да, где бы он ни был, он увидит.

Кейл высвободил свой дух, чтобы проникнуть так далеко, как только мог. Сначала – к городу, к теплу, движению и свету; затем выше, впитывая невидимыми пальцами энергию из ветра, и дальше, из толстого слоя хаотично клубящейся влаги; а затем вниз, где огромные глыбы земли толкались, как драчливые соседи, каждое движение – насмешка над «силой» людей.

Было ошибкой пытаться управлять такими вещами. Можно было лишь вообразить себе возможное и смиренно следовать отдельным нитям в гобелене творения. Позвольте показать вам, чему я научу их – этих беспомощных духов, которых все вы так легко сбрасываете со счетов, – и вы увидите, что ваше время кончилось.

Он открыл каждое «окно» в своем разуме. Он позволил своему невесомому телу вытолкнуться наружу и взмыть вверх на ветру, и увидел воинов, изумленно глазеющих снизу, но не удостоил их вниманием.

Сначала он спустился по одной из нитей вниз, и земля содрогнулась. Аккуратнее, пожалуйста, мы не должны наносить ущерб. Затем он расколол небо, и из спокойных облаков хлынула вода, окутав солдат внизу скользкой пеленой. Они закричали в тревоге и подняли щиты, заслоняясь от потоков ливня, но ветер и дрожь земли сбивали их с ног, и кое-кто спотыкался и падал.

Кейл потянул нити за облаками, чувствуя, как волосы на его теле встают дыбом, когда молнии вспыхивали и ударяли в него, безобидно потрескивая на коже, хотя и знал, что от этих разрядов люди могли сгорать заживо.

Он все тянул и тянул, не прекращая, с громом и светом, с нарастающим страхом и благоговением солдат. Он вообразил, как горожане останавливаются на улицах или смотрят и указывают из своих домов. Он позволил облакам вихриться и темнеть, отражая его собственный настрой и опасения за будущее, питая беспричинную надежду, что все наверняка может измениться, может улучшиться, если только достаточно людей в это поверит.

Почувствовав наконец, что окна в доме его духа закрываются, земля успокоилась и небеса очистились, Кейл мягко спланировал на землю, чтобы встать перед насквозь промокшими горцами.

Они вновь обрели равновесие и некое подобие спокойствия и порядка, и Кейл понадеялся, что не перепугал их настолько, чтобы они разбежались или пустили в него стрелы.

Рядом с ним уже был Оско, положив ладонь одной руки ему на спину и потрясая кулаком другой. Мужчины одобрительно взревели.

– Горе недругам Мезана! – воскликнул его друг на своем родном языке, понятном духу Кейла. Мужчины взревели громче и подхватили этот клич:

– Горе врагам Мезана! Горе недругам Мезана!

Кейл неприязненно смотрел на их восторг и ликование – их радость при виде жестокого будущего, в котором они снова будут гордыми хозяевами положения. Он почувствовал умиротворенность в своем теле, всегда сопровождавшую вылазки духа.

Оско все еще размахивал кулаком и кричал, а мысли Кейла отдалились, убегая от этого момента упоения силой и разрушением.

Его мысли вернулись к Лани и тете Кикай, все гадая, превратилась ли отныне их жизнь в нескончаемый кошмар изнасилований и унижения, – гадая, под силу ли будет даже магическим способностям и небольшой армии отборных фанатиков изменить ситуацию вовремя.

Путешествие в Пью займет месяцы. Ты должен сосредоточиться на настоящем и на том, что в твоей власти. Завтра есть завтра, и ты столкнешься с ним, когда оно наступит.