Свобода - Борис Ярне

оккупировали, и половина из них свободны. А я живой человек, мужик я… не мог устоять, вот и охочусь, пока они тут…

– Что ты мелешь, урод? Я спрашиваю, кому ты…

– Я видел вас. Вы с блондинкой такой хрупкой. Я сразу отсекаю, кто занят. А они, бывает, всю ночь гуляют, как начинают, так и бродят из гостиницы в гостиницу. Большими группами приезжают, разные бывают, а сейчас, как на подбор, молоденькие. Кровь с молоком! Ведь… это же… я не маньяк, что вы? Господи, вы это подумали? Что вы, я просто флиртую и, если удается, ну, вы понимаете, тут экзотика, как бы.

– Мать твою, кто ты такой? – прохрипел Андрей.

– Да рыбачу я тут, таксую, когда получается, а вы что? Не трогайте меня. У вас проблемы будут, уверяю, если тронете меня, я и с участковым знаком, и с военными, меня знают тут… мне стоит только намекнуть…

– Заткнись! – хрипел Андрей, продолжая удерживать нож у горла водителя и уткнувшись лбом в его сидение. Его корчило от нелепости положения. Он все понял. Он вспотел от напряжения, и ощущал, как рукоятка ножа скользит в его потной ладони. Ему хотелось зарычать.

– Да вы сами с брюнеточкой этой крутили, я все видел, – сладко проговорил водитель. – Только свою женушку отправили, и сразу же за дело. Ведь так? – водитель оправился от шока. – Но я на вашу даму не смотрел, ни на ту, ни на другую…

– Документы есть? – строго спросил Андрей.

– Да откуда, зачем они мне… я правду говорю… вот, смотрите, это фото мой жены. – Водитель указал на приклеенную к торпеде фотографию.

– Зачем ты это все… – начал Андрей. – И откуда ты знаешь, что я это… – Он запнулся, увидев свое отражение, освещенное светом уличных фонарей в зеркале заднего вида.

– Мир? – с надеждой спросил водитель.

Андрей с трудом сдерживал глубокое дыхание.

– И участковый твой друг, значит, – проговорил Андрей.

– Да, так что…

– Что?

– Если не хочешь проблем… в общем…

– Поехали, – отрезал Андрей.

– Куда? – опешил водитель.

– В Горячий пляж.

– Зачем?

– Поехали, сказал, – повторил Андрей, надавливая на горло ножом.

– Мать твою, что ты хочешь? – возразил водитель.

– Быстро, – прорычал Андрей таким тоном, что водитель завел двигатель и тронулся со стоянки.

Уже через пятнадцать минут они подъезжали к повороту на Горячий пляж.

– Дальше! – крикнул Андрей.

– Зачем? – взмолился водитель.

– Дальше!

Проехав километр по лесу, Андрей приказал остановиться и вылезти водителю из автомобиля.

– Ах ты, больной урод! – закричал водитель, и, выскочив из автомобиля, бросился в лес.

Андрей кинулся за ним. В кромешной темноте ориентироваться можно было только по звуку. Водитель, видимо, был настолько перепуган, что вместо того, чтобы сразу же, пробежав по зарослям несколько метров, замереть, понесся напролом через заросли, да еще закричал «Помогите!»

Андрей очень быстро настиг его и повалил лицом на землю. Не успев даже задуматься о том, что на самом деле произошло, что происходит, подумать о дальнейших действиях, он со всего маху вонзил тому нож в шею.

Схватив водителя за ноги, Андрей оттащил его как можно глубже в лес.

Андрей выл, рычал, не пытаясь остановить слезы, сплошным потоком льющиеся из его глаз, бил себя по щекам, по голове, орал во все горло, забыв о том, что может быть услышанным. Всю недолгую дорогу назад ему чудилось, что за ним по пятам гонится стая черных псов. Вскоре, он доставил автомобиль на окраину поселка и бросил его на первой попавшейся улице.

Забравшись в номер через окно, он зашел в душ, где простоял, не двигаясь, полчаса с закрытыми глазами. «Псы, суки черные, не хотите вы меня отпускать, – с содроганием думал он. – Твари…» Наконец он пустил воду, помылся и вышел в комнату. Оксана спала. Он тихо лег рядом, нежно обняв ее со спины.

Че Гевара и его люди были связаны и вечером 8 октября 1967 года отконвоированы в полуразрушенную глинобитную хижину, служившую школой в ближайшей деревне Ла-Иегера. Следующие полдня Че отказывался отвечать на вопросы боливийских офицеров.

Ночь с 8 на 9 октября Че Гевара провел на полу той же самой школы. Рядом с ним лежали тела двух его убитых товарищей.

В тот же день, 9 октября, в 12:30 по радио пришло распоряжение высшего командования из Ла-Паса. В послании говорилось: «Приступить к уничтожению сеньора Гевара».

– 64 –

Всю ночь Андрей не мог заснуть. Он так и пролежал, обнимая Оксану. Как только рассвело, он поднялся, оделся и покинул номер. Выйдя из гостиницы, Андрей погрузился в густой туман, окутавший остров. Туман был настолько плотным, что буквально на расстоянии метра уже ничего не было видно. Было зябко, Андрей закурил и сделал шаг на улицу. Его трясло, как в лихорадке. Сигарета намокла и потухла. Андрей вытащил еще одну и снова прикурил, стараясь затягиваться интенсивнее, и в считанные секунды вытянул ее до фильтра. Тут же закурил вторую.

– Ты держишься? – откуда-то из тумана раздался голос незнакомки.

– Я больше не могу, – пролепетал Андрей.

– Тебе решать. – В дымке можно было разглядеть изящный женский силуэт.

– Это такая цена? – зло спросил Андрей. – Плата за дорогу до твоей станции? Не дорого ли?

– Я не отвечу на твой вопрос. Цену назначаю не я.

– А кто же?

– Тот, кто решает найти меня.

– Это моя цена? Моя плата за то, чтобы понять тебя? – в бешенстве воскликнул Андрей.

– Понять меня? – переспросила незнакомка. – Прийти ко мне. Ты же понимаешь, что цена за путь ко мне имеет двоякое значение.

– Не понимаю.

– Ты страдаешь…

– Я постепенно умираю.

– Я не хочу, чтобы ты питал иллюзии относительно того, что путь ко мне легок и светел, интересен и прекрасен! Ты этого не готов принять. Путь ко мне не имеет цены! То, что ты этим зовешь, плата за выход…

– Выход? Из… рабства… черные псы…

– Вспомни, что ты говорил о своих друзьях. Они пали, сражаясь.

– За тебя?

– Против тех, кто их держал, и пытается удержать тебя.

– Но ты же можешь помочь! Ты же можешь? – вскричал Андрей.

– Пока твой разум не очистится от скверны рабства, он не выйдет на прямую дорогу.

– Дорогу?..

– Выбор за тобой. Он всегда должен оставаться за тобой.

– Но не я же выбираю за тебя? Примешь ты меня или нет…

И опять Андрей ощутил улыбку, скрытую за капюшоном.

– Чем ты готов пожертвовать? Ради чего ты готов пожертвовать? Последние мгновения марафона особенно тяжелы. Не забывай об ответственности. Думай, не распыляясь на детали. Иди сам, если хочешь…

– Я запутался…

– Опять?