Башня Близнецов 1 (СИ) - Артем Лунин

Её тут же стошнило желчью, голова раскалывалась.

— Ну и дела… — пробормотала Харинь и окликнула негромко: — Сапфир!..

Её не услышали.

Тролль размахнулся клинком, растущим у него из предплечья, и Харинь дематериализовала ступеньку под его ногами. Меч превратился в крюк, поймался за соседнюю ступеньку, гранд убрала и её. Обезьянодемон полетел вниз, ударяясь о стену, вдруг ухитрился оттолкнуться и теперь падал в середине трубы. Харинь моргнула. Тролль начал преобразование во что-то крылатое, его падение замедлялось и, наверное, могло бы превратиться в парение… будь он повыше. А так пол оказался слишком близко, и тролль с гулким ударом врезался в него, не вертикально, а наискосок, покатился и врезался в одну из дверей первого этажа, вышибив её и ввалившись внутрь.

Через миг показался и задрал клыкастую алоглазую башку.

Крылатый аним, тяжеловесно порхая на подраненном крыле, цепляясь за стены, набирал высоту. Словно притянутый алым взглядом, сложил крылья, намереваясь пасть на обезьяну — и плевать он хотел на то, что эта "добыча" скорее всего его убьёт. Харинь снова воззвала к нему, без особой надежды. Сапфир начал пикирование.

Потом что-то случилось.

Сапфир издал вопль боли и страха и вразнобой забил крыльями, теряя перья, ударился о стену, зацепил ступеньку, ещё одну, витком ниже. С хрустом врезался в пол и остался лежать кучей перьев.

Обезьяна-демон постоял над ним и медленно, прихрамывая, двинулся из шахты Лестницы в холл.

— Ну, что? — жадно спросил Тьярми, когда Харинь показалась из двери. Женщина сложила переговорную фигуру.

— Жива и способна передвигаться, — сообщила одновременно Тьярми и магнусу. — Сейчас в Холле. Вы не думаете, что нужно оживить…

— Стражей, да, — отозвался Хаар. — Но я могу разбудить всего лишь Шакала, Сокола и Обезьяну.

Обезьяна против Обезьяны, подумала гранд. Может быть, и сработает. Этот тролль был личем, древним и сильным.

Харинь почувствовала, как магнус взывает к силе Башни. Через мгновение пришёл отзыв, статуи в холле шевельнулись. Уже очень давно не случалось так, чтобы будили сразу нескольких из них.

Они были предназначены для обороны Башни, и слишком велики и исполнены силы, чтобы их отправить в другие замки Дома. К тому же пьедесталы, на которых стояли тролли, повторить было не так-то просто — а без них древние куклы не способны были перезаряжаться.

— Что там Сапфир, — голос магнуса был пуст и невыразителен, Харинь даже не сразу поняла, что это был вопрос.

— Он жив, но ему досталось, — желая убедиться в сказанном, призвала силу Башни и заглянула в шахту Лестницы. Сапфир всё ещё лежал кучкой грязных перьев, ему явно было нехорошо. Засмотревшись, Харинь едва не врезалась в колонну, Тьярми вовремя перехватил её, идущую с закрытыми глазами. Женщина мотнула головой, сбрасывая картинку. — Лучше бы…

И замолчала, не сказав очевидную глупость. Угу, призвать к пострадавшему аниму целителей. А больше никого? Сапфир уникальная кукла, и единственный, кто может в ней разобраться — её создатель.

Который сейчас малость не в форме.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал магнус. А ведь попрётся лечить свою обожаемую… Железнорукая оборвала мысль. Это деяние Хаара до сих пор вызывало у неё какой-то суеверный ужас. Пусть даже он сотворил Сапфира с отчаяния и великой любви.

Два гранда шагнули в звезду и переместилась на первый этаж.

— Куда, придурки?!. - тут же заорал Тьярми, тормозя группу боевиков, уже готовых наброситься на Сару. Гранд коротко и ясно объяснил, что нечего мелким существам из плоти и крови мешаться в драку каменных гигантов.

Толпа застряла у входа в холл, с ужасом и восхищением любуясь боем.

Сокол, самый маленький из разбуженных троллей и обладатель самой "быстрой" крови (тролли, созданные с использованием птичьей крови, не слишком сильные, но очень быстрые), вовсю лупил обезьянодемона, орудуя двумя клинками в виде перьев. Его крылья раскладывались и складывались, летать Страж не мог, зато прыгал с помощью них довольно высоко, и не упускал случая ударить заострёнными концами. От противника только камешки отскакивали. Очевидно, при падении ему крепко досталось, и за Соколом он явно не успевал. Обезьяна и Шакал всё ещё просыпались.

Тролль — или управляющая им анима, — наконец оклемался, и теперь уже от Сокола полетели перья. Шакал ринулся вперёд, грозя зазубренным мечом, Обезьяна выжидала, подняв оружие.

Обезьянодемон отрастил клинки из предплечий, сбрасывал в сторону удары более крупных врагов, ловко уходил, маневрируя так, чтобы они мешали друг другу. Сильным ударом подрубил ногу Шакалу, резанул Сокола по крылу и отсёк руку.

Лич всё выжидал — и наконец ринулся вперёд, когда враг оказался к нему спиной. Сара, увидев или почуяв, отскочила, и гигантская шипастая дубина врезалась в плиты пола. Укрываясь за спиной Шакала, тролль связал его боем, позволив прижать себя к стене, а потом скользнул за статую, изображающую Тигра, упёрся в неё плечом…

Сокол и Шакал с лёгкостью ушли от падающей громады. Сара, пробежав по статуе, прыгнула и покатилась, сбитая на лету ударом Обезьяны, с разгону врезалась в другую статую и опрокинула её на себя. Встала, выжимая каменную куклу в три своих веса, и запустила во врагов. Обезьяна уклонилась, Сокол подпрыгнул и, видимо, не учёл подрубленного крыла, врезался в стену. Удар пришёлся на Шакала и раздробил ему ноги.

Обезьянодемон повернулся и бросился к выходу.

Обезьяна и Сокол поспешили следом.

Харинь со товарищи пробралась разгромленным холлом — за короткий бой помещению здорово досталось. Вышли во двор Башни.

Полдень только перевалил за середину, хотя Железнорукой казалось, что сейчас должна быть глубокая ночь. Сумасшедший день растянулся в бесконечность. Древние куклы уверенно теснили Сару, из-за приземистости и подвижности тролля она пока держалась. Дневной свет оказывал своё влияние, тролли всё замедлялись, их кожа обретала фактуру камня и при движениях издавала скрежет. Соколу досталось — его тонкие крылья скоро окаменели полностью, и тролль несколькими ударами превратил их в жалкие огрызки. После чего отломал Стражу руку и до половины надрубил шею. Сокол как будто был "жив", но участвовать в бою не мог.

Остались лишь две Обезьяны. Они сцепились, обмениваясь страшными ударами, разошлись, меряя друг друга взглядами, словно настоящие звери, что сошлись в смертном бою.

Звук был неслышим, зато видим — что-то похожее на смерч прошлось по плитам двора, кроша их, выбивая из стыков фонтанчики пыли. Тролль оглянулся и отпрыгнул в сторону, увёртываясь…