Имя твоё - Тьма - Олеся Шалюкова

«С каждым мгновением и каждым словом ты нравишься мне еще больше», — в женском голосе зазвучала улыбка. Словно ласковая теплая волна обогрела Андру. — «Хочешь, мы послушаем твою историю? Может быть, мы что-то подскажем».

«Это будет нечестно. Да и не хочу я… ничьих советов и подсказок. Я устала…»

«Ты не понимаешь, от чего отказываешься!» — возмутилась Инь.

Янь, более сдержанный, рассмеялся.

«Антрацитовое дитя, что с нее взять?»

«Никогда не понимала, почему меня так называют», — неожиданно для себя самой пожаловалась Андра. — «У меня серые глаза. Рыжие волосы. Белая кожа. Никакого отношения к антрациту я не имею».

«Причем здесь эта бездарная, надетая на тебя маска?!» — удивился Янь.

На этот раз пришел черед торжествующе смеяться Инь, первой догадавшейся о возможной причине:

«Дитя, разве ты не видишь своей настоящей внешности за этим посмешищем?»

Только бескрайнее удивление помогло Андре не нарушить правила игры и не задать коварный вопрос. Как и все настоящие женщины, она услышала только «посмешище» и вполне закономерно обиделась.

«Я может и не красавица, но посмешищем назвать меня точно нельзя!»

«Не злись на Инь. Твоя… оболочка миловидна», — дипломатично заметил Янь. — «Но по сравнению с тобой настоящей, она лишь тень. Тень чужого, хотя и довольно бездарного мага. Ты — настоящая гораздо красивее».

«Точно, точно», — поддержала Инь. — «Мне даже немного завидно, но ты действительно красива. Хочешь, взглянуть?»

Андра задумалась. Хотелось. Действительно хотелось узнать, какое отношение она имеет к дивному антрациту. И всё же что-то ее останавливало. Некое не предчувствие, но предощущение того, что лучше ей этого не видеть.

Зеркало гневно задрожало. По серой глади прошла рябь.

«Ты что, боишься?»

«Нет. Сомневаюсь, что мне нужно это знание», — честно ответила девушка.

В комнате воцарилось молчание. На какую-то долю мгновения и Инь, и Янь словно куда-то исчезли. Потом Янь осторожно спросил:

«Почему?»

«Пока ничего хорошего от своей наследственности я не вижу. И меня не очень радует идея узнать, в какую яму я встряла полным ходом».

Снова молчание.

«Это всё-таки трусость», — заметила Инь. — «К тому же мы можем тебя только показать. Мы не сможем снять с тебя эту маску. Но если ты захочешь, мы скажем тебе, как это сделать. Соглашайся, дитя. Мы покажем тебе — тебя настоящую».

«В таком знании нет ничего полезного».

«Ты мыслишь человеческими категориями. А ты не человек».

«Наполовину суккуб. Об этом я узнала недавно. От кого вторая моя половина, не имею ни малейшего понятия».

«А варианты есть?»

«Полный ноль», — отозвалась Андра грустно.

«Кстати говоря», — голос Инь звучал задумчиво. — «Дитя, а ты хотя бы знаешь, как выглядят суккубы?»

«Нет».

«Тогда, в определенной доле логики тебе отказать нельзя. Ты боишься увидеть свое отражение, потому что не знаешь, сможешь ли после этого оставаться человеком, верно?» — голос Яня звучал сочувствующе. — «Бедное дитя. Насколько ты запуталась…»

«Я знаю только, что суккубы прекрасны, и они владеют мужской похотью. Вызывают ее… Умеют использовать….»

«Кто наговорил тебе такую чушь?!» — единодушный выклик зеркала заставил Андру усмехнуться.

«Наши сказки, легенды. Те книги, которые я находила с подачи моего тюремщика, наверное. Не знаю даже как и назвать то его. В любом случае, там было сказано, что вид суккуб прекрасен и развратен. Стан их как тонкое дерево. Они гибки, как прутья ивы. Они волооки и голосом дивным способны разжечь желание в любом мужчине».

«Бред!» — снова хором отозвались Инь и Янь. — «Суккубы — воины. Они прекрасны, как может быть прекрасно оружие призванное убивать! Они смертоносно великолепны. Их тело действительно гибкое, но не как прутья ивы, а как удавка!»

«И после этого вы хотите, чтобы я взглянула на это?!»

«Но ты же не суккуб! Ты полукровка», — указала на очевидное Инь.

А затем из рам, прямо из змеиных сплетений, показались две руки. Одна — безукоризненно черная с белоснежными когтями. И вторая — алебастрово-белая с черными когтями.

И обе руки тянулись к Андре.

«Давай, иди сюда. Мы покажем тебе настоящую суккубу. Мы покажем тебе, как они прекрасны, и насколько красива ты. А то кто знает, до чего ты дойдешь, неправильно оценивая свою жизнь».

«Ни до какой степени безумия доходить я не собираюсь!» — мгновенно отреагировала Андра.

«Да, да», — с тяжелым вздохом согласился артефакт. — «Все вы так говорите. Ну же, иди к нам!»

Несколько минут Андра еще не решалась. Она смотрела на зеркало, на переплетение змей. И думала о том, хочет ли она узнать о том, насколько она не человек. Хочет ли она узнать о том, насколько прекрасны были суккубы…

А потом девушка решилась и вложила ладони в протянутые к ней руки. Чужие ладони напряглись, а потом Андру протащили сквозь светящуюся и мгновенно погаснувшую гладь.

…В кабинете в камине плясал огонь. На дровах, сложенных пирамидкой, грелся огненный дух, принявший форму саламандры. Лил молчал. Молчал и предусмотрительный Эльен, глядя на языки пламени.

— Что пишет? — наконец, нарушил он тяжелое молчание.

— Ты про Его Темнейшество, Князя демонов? Или про первого наследника? — иронично спросил Лилиар, отрываясь от письма, доставленное несколько минут назад саламандрой.

— Пожалуй, я про того, от кого письмо пришло.

— Тогда ты об отце, — Лил рассеянно посмотрел на друга.

— Какие новости?

— Ничего хорошего. Всё как мы и предполагали. Отцу надоели дрязги наследников. И он повелевает нам собраться вместе.

— Отличный способ быстро и качественно проредить список наследников, — усмехнулся Эльен. — Если не справится четвертый наследник, подсобит ему третий. А уже потом они передерутся между собой.

Лил неохотно кивнул. Друг попал в самое яблочко со своей оценкой ситуации:

— Верно. Всё это очень дурно пахнет. Но видишь ли в чем дело…

— Этикет темных домов. Не имеем права отказаться, и всё тут? — балагур и весельчак исчез, оставив циничного демона. Когда надо было, Эльен снимал маску шута. А сейчас надо было подумать. Очень хорошо подумать, что делать. — Когда бал?

— Через неделю. Не так уж и много времени, если подумать.

— Но и не так мало. Мы вполне можем подготовиться.

— К чему, Эльен? К смерти или к убийству? Я не хочу умирать сам. И не хочу убивать братьев, чтобы там про меня не говорили!

Эльен отвел взгляд. В этом горячащегося друга он не только понимал, но и поддерживал. Лилиара могли обвинять в чем угодно, но из них двоих, убийцей был именно Эльен. Что его совершенно не тяготило, так уж он был устроен.