Секреты Альмандры. Браслет мироздания - Кристо Вия

не могу привыкнуть ко всему, что здесь вижу, всё совершенно иное, не такое, как в моём мире. Хоть сейчас всё и передо мной, но я не верю. Одно я поняла, Лиор — это самое великое удивление в моей жизни. То, как он похож на людей и то, как он от нас отличается. То, как он доверился мне и рассказал о войне в первый день, не смотря на то, что я отношусь к людскому роду, к роду глупцов и ненавистных захватчиков. Всё это заставило меня задуматься.

После лечения в источнике его посетил Лесной Дух. Эта была высокая и шелковистая материя, которая тут же обратился на себя моё внимание. Я не могла оторвать глаз от её вида и от того, что от неё исходит, а именно: свежий ветер со вкусом цветов, журчание ручья, шелест листьев и гармония. Вдохнув ветер, я очистила свой дух, плечи освободились от груза тревог. Полегчало не только телом, но и душой. Судя по выражению на её маске, она огорчилась нынешним положением дел. Благодаря браслету, я сумела разобрать её речь:

— С каждым днём жителей Леса рождается всё больше, а твоих сил… недостаточно. Более того, силы испаряются, как дождевая лужа под палящим солнцем. Что будет, когда сил совсем не останется? Ты проиграешь.

Лиор находился в целебной воде, раны затягивались, а лоб хмурился сильнее с каждым услышанным словом. Эльфы проболтались, что его поразил яд, а ручей — лучшее лекарство.

— Пока что нет причин думать об этом.

— А, по-моему, самое время, — ответила ему Дух, но тот промолчал.

— Что на самом деле произошло на Болоте? — не унималась гостья, но тут Лиор повернулся ко мне.

— Анна, будь добра, принеси сок чернолистника.

— Хорошо, — я мешала им говорить, это видно, поэтому я попросила Рода подслушать для меня, пока я займусь соком.

Позже, когда эльфы вручили мне сок, прибежал Род и с красными от бега щеками выпалил:

— Этот чёрный змей приходил за тобой!

— Что? Чёрный змей? Зачем я ему сдалась?

— Этого не знает даже Лиор. Он был очень раздосадован, Анна!

Прознав про раны Хранителя и беззащитность Леса, враги стали нападать практически без перерывов. Регионы Леса страдали, звери отступали, но жители храбро продолжали защищаться. Мой план по поиску отца постепенно рушился, а я сильнее сомневалась в решении остаться, словно хочу восстановить истлевшую памятную фотографию, перечеркнув будущее дома.

Глава 16. «Когда с глаз течёт вода»

Пять дней я была с Лиором, пока он приходил в себя. Мне больше некуда идти, я сидела здесь, наблюдала за тем, как он спит, как размеренно поднимается его грудь и трепетно дрожат густые, шоколадные ресницы. Чем слабее Хранитель, тем меньше способен поддерживать звериный вид. Сейчас Лиор отдыхал, совсем не похожий на прежнего себя. Под одеялом спал некрепкий, даже исхудавший юноша, с карамельным оттенком кожи и длинными волнистыми прядями, растелившимися по полу. Раньше я совсем не замечала этого, потому что видела изменённое, угрюмое лицо, пушистые уши, маскулинную здоровую фигуру и до дрожи в коленках суровый взгляд. Пугающее впечатление отступило, когда я увидела настоящего Лиора, невероятно напоминающего мне человека.

Покои для отдыха находятся на вершине Величайшего Дерева в центре Леса. Здесь расположился источник и поселение эльфов целителей. Пока что это самое прекрасное место в Альмандре. Я отвернулась к лесу и принялась считать звёзды, пока целебная роща расцветала новыми красками.

— Ты долго собираешься туда смотреть? — раздался голос за моей спиной.

Он очнулся, но ещё сильно слаб.

— Столько, сколько потребуется, — я обернулась и увидела друга в человеческой форме.

Лиор улыбался, спрятавшись под одеяло. Кошачьи глаза сияли тысячей цветов. Они светились, как фонарики — восхитительное зрелище.

— И часто ты так похож на нас? Я вполне не против твоей шерстяной мордашки, но неожиданно видеть тебя таким уязвимым…

— Не понимаю о чём ты.

— Ни рогов, ни лап, ни крыльев.

— Я никогда не замечал этого.

Вероятно, я сказала лишнего, поэтому замолчала, но Лиор… Он ждал ответа. Что ему сказать? Что в момент слабости он похож на своего врага? Может это ненормально для местных, поэтому я просто закрою рот.

— Тебе неприятно другое, сильное обличие, но вряд ли я сменю его на то, что ты видела сегодня. Я понимаю… люди не привыкли к чему-то столь некрасивому и уродливому.

— С чего ты взял? И почему ты думаешь, что это уродливо?

— Да брось… я вижу тебя насквозь. Глаза Хранителей способны видеть души. И ты должна стыдиться своей неискренности со мной.

Всё это время он знал. На меня накатила волна стыда, к щекам хлынула краска, лицо горело, как в бане. Повезло, что на улице стемнело, и синева ночного неба отдавала в помещение, скрывая следы неловкости.

— Почему у тебя тогда из глаз текла вода? — невинно спросил Лиор. Завернувшись в одеяло, как гусеница, он присел возле меня, вопросительно вскинув брови.

— Потому что… я плакала.

— Плакала?

— Да. Люди плачут, когда им грустно или больно.

Он ненадолго замолк, обдумывая мои слова.

— Грустно? Это тоже испытывают только люди?

— Я не знаю… а ты — никогда?

— Единственное, что я испытываю… чувство долга и любви к Лесу. Остальное мне чуждо.

— Люди испытывают много эмоций и чувств, помимо долга и любви к природе. Вот грусть, — начала пояснять я, — это когда ты понимаешь, что всем твоим эмоциям некуда выйти. Они комком застревают в чреве, поднимаются к груди и высасывают в тебе всю радость и любовь к жизни, — я невольно провела пальцами по его животу и остановилась на сердце, — Ты не хочешь смеяться, когда другим плохо или вот-вот умрёт. Тебе хочется плакать, чтобы с водой ушёл и ком, мешающий дышать и улыбаться. Я уверена, что ты грустишь о том, что идёт война, и многие страдают. Я тоже об этом грущу.

— Ты плакала из-за меня? — его лицо выразило удивление и мне показалось, что щёки тоже порозовели. Он бездумно положил свою ладонь на мою, а я и двинуться несмела после такого! Всё, что я могла, это ответить, глядя вниз:

— Вообще-то… да. Пусть мы и знакомы совсем недолго, но я уже успела к тебе привязаться.

Лиор замолчал, поглядывая через окно на лечебный источник. Я решила задать ему вопрос, который явно введёт его в бешенство, но мне было интересно его мнение.

— Ты бы хотел быть человеком? Только хорошим?

— Нет, — нахмурился он.

— Почему? Разве тебе не хотелось бы