Диско 2000 - Сара Чемпион

Он обнаружил их. Его чувства обострились. Он слышал, как они втихую копошатся в машине, и смотрел на них, смотрел, как ее голова дергается у бедер охранника. И не ощущал ничего, кроме легкого отвращения, подобного тому, которое испытываешь, глядя на спаривающуюся скотину. Пока в тот вечер притворный сон не привел в его комнату Стасю. Путем неимоверных усилий он смог заставить себя не отвечать на ее прикосновения. И долгие часы спустя он все еще чуял в своей захламленной комнате запах ее тела и волос. И каждый вечер, когда она к нему приходила, его желание усиливалось. Женщины новостроек были аномальны. Но к недоступному его больше всего и влекло. Секс. Идентичность. Равенство.

— Что ж, судя по всему, ваш прогноз был верен, доктор Спенс.

— Правда?

— На моих людей напали, напали с остервенелой яростью.

— Ну, разумеется. Время поджимает. Оружие у него есть?

— Деревянная бейсбольная бита.

— Подходяще. Джеймс уже ушел в клуб.

Спенса охватило желание покурить еще. Ему хотелось смотреть на султанчик серо-голубого дыма, пробирающийся через треугольные снопы света, изливаемого светильниками на потолке «люкса». Ему всегда нравилось смотреть на дым, кружащий в потоке яркого света. Это напоминало ему о топливных динамиках, блок-схемах, характеристиках воздуха. Это напоминало ему о чистой науке.

— Который час? — спросил он.

— Половина одиннадцатого, доктор Спенс.

— Они ведь не дадут мне часы, знаете, да?

— Знаю.

— А вы знаете, где сейчас Джеймс?

— Он с Фостером и его девушкой. В баре, — сказал человек за столом.

— Эдди захочет встретить Новый год за бутылкой. А у Эдди спортивные машины и женщины, он упражняется в гедонизме. Это будет для него довольно-таки неожиданно — полночный звонок.

— Мы собираемся арестовать его до полуночи. Работа уже идет. — Спенс повел бровями. Ему хотелось каким-нибудь образом прекратить разговор на эту тему, но он был слишком усталым, чтобы проявлять тактичность.

— Это будет глупо.

— И все же этого не миновать. До сего момента мы, согласно вашему совету, наблюдали и провоцировали, но после нападения сегодня днем было решено, что дожидаться полуночи слишком рискованно. Он должен быть задержан раньше. Надеюсь, вы окажете нам помощь при допросе.

— Вы поместили мою дочь в новостройки. Я не могу отказаться от сотрудничества.

— Она оказалась в новостройках, доктор Спенс, оттого, что ее отец не признавал никакой социальной ответственности. Она сможет вернуться, если достигнет требуемого «поэтапного» прогресса.

— Нам с вами известно, что это гетто. «Этапная программа» — это фарс.

— Вы рассказывали о трудностях с агентом-ускорителем. Продолжайте, пожалуйста.

Доктор Спенс жил в таких номерах последние два месяца, с тех пор, как его арестовали. Он плохо спал и терял в весе. По утрам его мучили головные боли, а также рези в паху и в грудной клетке — там, где были сделаны надрезы. Молодой человек напротив него — ничьих имен он не знал — и не догадывался, что доктора ждет смерть. Он умрет, и если его дочь еще жива, то без его поддержки она тоже умрет. Выживет только Джеймс, восприняв жизненную силу Спенса, которую тот носил в жилах, в самих клетках своего тела. Спенс считал, что держать его под арестом глупо.

— Я хочу есть. Я не могу расслабиться и вести с вами разговор, когда я голоден.

— Я устрою.

Спенс откинулся на спинку стула, и ему снова захотелось курить.

В Мексике они сидели на площадке из белого бетона, смотрели сверху на Море Кортеса, смеялись и курили. Они были заключены в стеклянные стены на горном склоне, поросшим мелким кустарником. Лаборатория была встроена в скалу под ними, там была прохлада и яркое освещение. Там не было лаборантов. Предварительные изыскания показали, что они вдвоем вполне способны выполнить предстоящее задание, так что коридоры и комнаты наполнились эхом только их разговоров и жужжанием холодильной установки. Это была частная территория. Тогда они с Эдди были близкими друзьями. Они дискутировали о том, какие у Джеймса данные, и как он себя проявит.

Он думал о том, что спросил у него Джеймс за ночь до того, как Эдди взял его из лаборатории. Они вышли под черное небо, внизу простирался океан. Джеймс сел рядом с ним на бетонный парапет, и в голове у него зрело нечто такое, чего Спенс ни за что бы не уразумел.

— Доктор Спенс.

— Да, Джеймс.

— Сколько мне лет? Я старше солнца?

Джеймс почуял какое-то шевеление на улице. Отблеск в зрачке девушки, мелькнувшая за стеклом фигура. Он ощущал напряженность. А в переполненном баре — голоса, разлитый повсюду смех, пьяный румянец заливает лица, и хромированные пластины пляшут в мерцающем свете. Шум. Эдди снова заговорил, но Джеймс не обращал на него внимания.

— Мне надо отлить. — Он встал и двинулся в глубину зала.

Линейное время есть Большой Взрыв, идущий вспять.

Он думал о том, что сказал ему доктор. Что он станет всеми одновременно. Что он комбинированный человек, коллаж из трупов. Экспериментальная модель, сложившаяся из потока образов, догадок, сомнений — достижение научной мысли. Он помнил эти слова. Доктор был одной из тех нескончаемых нитей, из которых Джеймс был создан. Доктор не доверял ему. Джеймс знал, что снаружи есть люди, желающие ему зла. Доктор должен знать об этом.

Он продрался сквозь толчею у стойки, устремившись к двери, но вдруг увидел каких-то типов, проламывавшихся сквозь толпу. Они были в черном, а в руках держали дубинки, как жандармы в новостройках. Они кричали. Позади него поднялся Эдди и выкрикнул его имя, но Джеймс не обернулся, все было кончено. Он прижался к стойке, а устремившиеся в их сторону жандармы начали молотить толпу дубинками. Он видел, как они опрокидывали людей на пол и гвоздили тела дубинками, изрыгая обвинения. И толпу охватила паника. Все начали драться, пытаясь выбраться. Несколько человек подскочили к жандармам и спросили у них, чего им здесь надо, но их уложили на пол. Некоторые даже сопротивлялись, кидались на жандармов, не понимая, что происходит, махая руками и нанося удары. Джеймс увидел человека, бившего бутылкой о стойку, на его лице озабоченность — если бутылка не разобьется, у него не будет оружия. Две девушки рядом с ним скинули туфли и забрались на стойку. Они стояли там, озираясь, не зная, что делать дальше. Джеймс пригнулся, проскользнул между толпой и деревянными столами и оказался под столом, лицом к входной двери.

Он проскочил мимо жандармов, мимо распластанных на полу тел, и вышел через дверь. Раздался выстрел. Рядом с головой треснуло дерево, и он почувствовал, как ему в шею вонзилась щепка от дверного косяка. Щепка засела у него в горле.