Его темная целительница (СИ) - Крааш Кира
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, подремать мне не дали.
– Отпусти, – вяло возмутилась я.
– Всенепременно, – отозвался маг, прижав к себе покрепче. – Как только до комнаты донесу, так сразу.
– Это неприлично, – буркнула я, уткнувшись носом в его китель. От него пахло табачным цветом, усталостью и почему-то костром.
– Никто не узнает, – заверил Валентайн.
Ну, это он, конечно, сильно поднаврал. Узнали все. Во-первых, потому что дверь лазарета подпирал весь отряд Валентайна. Во-вторых, потому что близняшка Эмми вопила о кончине близняшки Элли так, что в половине замка вышибло окна. Дар у сестричек оказался голосистый. Себя они поэтично называли сиренами, в народе таких, как они, бесхитростно именовали банши.
В общем, когда на следующее утро я зашла в столовую, у темных чуть ли не истерика случилась вместе с эпилептическим припадком. Мне рукоплескали решительно все. Даже те, кто в процессе аплодисментов плевал себе под ноги.
– Ты говорил, что никто не узнает, – прошипела я, садясь за столик к Валентайну и его команде.
– А ты думаешь, они так искренне рады тому, что я потаскал тебя на руках? – приподнял брови маг.
Я раздраженно передернула плечами и принялась ковыряться в тарелке. Нужно было хорошо есть, чтобы восполнить резерв, но эта каша с мясом уже стояла поперек горла. Хоть бы какой листик салата!
– Николетта, у сообщества темных магов возник к тебе закономерный вопрос, – произнес Валентайн, после непродолжительного молчания.
Я подняла взгляд на парня и поняла, что весь наш стол смотрит на меня. И смотрит как-то странно.
Парень помолчал, то ли подбирая слова, то ли нагнетая атмосферу.
– Целители умеют воскрешать? – наконец, спросил он.
Я, конечно, ожидала странного вопроса, но не настолько же!
– Нет, конечно, что за чушь! – фыркнула я. – Просто наш дар позволяет кое-что побольше. Мозг живет без нормального кровообращения не больше 6 минут. У целителя есть шанс успеть. У лекаря – нет.
Парень кивнул, а присутствующие заметно помрачнели. Настала моя очередь задавать дурацкие вопросы.
– Что случилось вчера?
Валентайн скривился.
– Да как обычно. Ночь, туман и какая-то дрянь пыталась перекусить каменный мост.
– Ого.
Я помолчала, побарабанив пальцами по столу. Мне не нравилось почти каждое слово в этой фразе. Особенно про перекусить каменный мост.
– Часто у вас так?
Валентайн не ответил, закидывая в себя безвкусную пищу.
– Бывает, – пожал плечами Аларик.
– Большие потери?
Темный паладин хмыкнул:
– Как думаешь, большие ли потери, если боевой факультет несет дежурство наравне со стражей замка?
Никак я об этом не думала, если честно. Более того, мне это даже странным не показалось. Мало ли какие тут у темных магов развлечения, может, у них национальная традиция развлечение такая – охотиться на живность Туманных чащ.
– В следующий раз я могу не успеть, – нахмурилась я.
– Все это понимают, Николетта, – спокойно сказал Аларик.
И мне совершенно не понравилось его спокойствие.
– Почему… – я запнулась, пытаясь втиснуть в слова свои мысли.
Почему у вас нет нормальных лекарей? Почему нет нормальных войск? Почему нет нормального здания академии?
Потому что вы – темные маги, и весь мир вас все еще ненавидит, хотя отчаянно в вас нуждается. И это омерзительно.
25
Всю следующую неделю я ходила в мрачной задумчивости. Ежедневное посещение лазарета и чтение философских трактатов настроения мне не улучшали. В основном, потому что благодаря им я стала лучше понимать темных магов.
И я не была в большом восторге от этого нового знания.
В общем, когда Элли выпустили из лазарета, в голове моей созрело судьбоносное и совершенно безрассудное предложение.
– В какой комнате живет Валентайн? – спросила я вечером у Анны, поразив ту до глубины души.
– А тебе зачем? – подозрительно спросила соседка.
– Поговорить хочу.
– «Поговорить»… – хмыкнула Анна.
– Прекрати, – раздраженно проговорила я. – Ты не хуже меня знаешь, что твой брат помолвлен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Почти помолвлен, – поправила Анна с поистине хищной улыбкой.
– Сути не меняет и к сути не относится, – отрезала я. – Так где он живет?
Девушка пожевала губами, размышляя, делиться ли со мной этой сокровенной тайной века или нет, но все же решилась.
– Комната 19. Но я бы на твоем месте туда не ходила.
– Меня его подружки не интересуют, – сухо заметила я. – Чисто деловой разговор.
– Ах, если бы подружки… – пробормотала Анна.
Я сделала вид, что не услышала этого, и решительно отправилась к темному магу в лапы. Тьфу, на конструктивный диалог.
На мой короткий и требовательный стук дверь быстро распахнулась. Встречали меня полотенце на бедрах, голый торс, капающая на пол вода с густых золотых волос и искреннее изумление на лице Валентайна.
– Привет… – пискнула я, предательски краснея.
– Привет, – скрестил руки на груди демонолог, ничуть не смутившись.
– Кто там? – из комнаты высунулась взлохмаченная голова Аларика. Парень посмотрел на нас и издал глубокомысленное: – О…
Мы помолчали. Вода с Валентайна капала, я краснела, Аларик скалился.
– Ну я это… – паладин покосился на друга, – пойду, пожалуй.
– Куда? – не поняла я.
– Погулять, – широко улыбнулся Аларик.
– Ночью?
– Самое время!
– Так. – я скрестила руки на груди. – Даже не вздумай. Я здесь по делу.
– Я так и понял, – кивнул паладин. – Вон Валентайн изо всех сил уже готов этим делом заняться.
– Аларик! – воскликнула я.
– Да все, все... – парень поднял руки в беззащитном жесте и добавил: – Ухожу, ухожу.
Тут мое терпение лопнуло окончательно. Нет, я к ним с деловым предложением, а они издеваются!
Я развернулась и направилась к себе в комнату, рассерженно стуча каблучками по каменному полу. Анна встретила меня понимающим хмыканьем, но, как воспитанная девушка, от комментариев воздержалась.
А спустя четверть часа в дверь вежливо постучали.
– К тебе, – не отрываясь от начертания каких-то пентаграмм в тетрадке, заметила Анна.
– Угу, – согласилась я, продолжая прогрызаться через философский трактат.
И никто не поднялся со стула. В дверь еще раз вежливо постучали. У Анны дрогнуло писчее стило, и она выдернула лист.
– Все еще к тебе, – сказала соседка, начав чертить заново.
– Угу, – не стала спорить я.
Мы еще немного посидели. Когда в третий раз постучали вежливо, но крайне настойчиво, и у Анны в очередной раз не вышла пентаграмма, она зло выдрала лист и изорвала его на крошечные кусочки. Молча встала и рывком открыла дверь.
– Ну? – рявкнула она.
– Привет, сестренка, – донесся миролюбивый голос Валентайна. – Как дела?
– Как тьма светла, – огрызнулась Анна. – Чего тебе?
– Мне бы Николетту.
– Ее нет.
– Как это нет? – обалдел парень. – Вон же она, я вижу кусочек платья.
– Тебе кажется, – обрубила она и захлопнула дверь.
– Эй! – донеслось из коридора, а рассерженная Анна вернулась в комнату и обратилась ко мне:
– Если он еще раз постучит, я натравлю на тебя суетолога, и он будет наводить суету всю ночь.
– Это шантаж, – вяло возмутилась я.
– Я темная, мне можно.
Пришлось горестно вздохнуть и открывать медитативно стучащему в дверь Валентайну.
– Привет! – жизнерадостно поздоровался он.
– Привет, – сухо ответила я.
– Ты приходила, – напомнил парень.
– Угу, – согласилась я. Действительно же приходила, не поспоришь.
– По какому-то делу, – напомнил маг, и я снова с ним согласилась:
– Угу.
– Ладно, мне действительно немного стыдно, – изволил покаяться Валентайн.
Я помолчала, парень помолчал, помолчали любопытные уши, приложившиеся к щелям в дверных проемах соседских комнат.
– И я проведу с Алариком разъяснительную беседу, – добавил Валентайн.
– Угу, – ответила я, напоминая себе полуночную сову.