Zero. Удача не бывает случайной - Юрий Горюнов

Мне не хотелось искать себе приключений, но вот так оставлять её тоже не входило в мои планы. Уйти всегда успею. Но была ещё одна причина, что я не мог отказаться.

– Хорошо, – и мы вышли из кафе. Лаура направилась к белому «Пежо». Её стройная фигура приковывала взгляд, крепкие бедра обтягивала юбка. За время пути она не произнесла ни слова. Она лихо отъехала от тротуара и вскоре припарковала машину возле многоэтажного дома, в районе, который был мне знаком, это было спокойное место.

– Не бойся, здесь спокойно, – пояснила она, видя, как я осматриваюсь. Не успели мы сделать несколько шагов к подъезду, как из припаркованной машины вышел мужчина лет тридцати и направился к нам, что не осталось не замеченным.

– Маркос, – обратилась к нему Лаура, – ты, что здесь делаешь? Следишь? Я тебе всё сказала.

Маркос посмотрел на меня: – Я бы посоветовал оставить эту женщину в покое. Я дам вам денег на такси.

Лаура с интересом наблюдала за нами, ситуация её забавляла.

«Этого мне ещё не хватало, – подумал я, – ревнивый ухажер. Ну, вот и нашел себе приключение, находясь на задании». Уйти я не мог, и не по причине сохранения мужской гордости. Причина, была иная, по которой я, ещё в кафе, дал согласие пойти с ней. За время моего изучения города, Лаура уже попадала в поле моего зрения, и даже в том кафе, где я бывал. В этот день я решил проверить свои подозрения.

– Я не беру денег у незнакомых людей.

– Считайте, что мы знакомы.

– У знакомых тем более, не люблю быть обязанным.

– Хватит Маркос. Пошли, Жан, я сварю тебе кофе.

Мы, оставили мужчину с его мыслями, а сами поднялись в её квартиру, которая состояла из трех комнат и не могу сказать, что была проста, так как обставлена со вкусом и даже с претензией на шик. Светлый большой зал, на окнах опущены жалюзи. Вдоль одной стены стенка, в которой стояли телевизор и музыкальный центр. Включив музыку, Лаура ушла на кухню готовить кофе, а я расположился на диване.

– Вообще Маркос не очень приятный тип, но я об этом узнала потом. Он очень самолюбив. Считает, что он один такой, но когда его узнаешь, то думаешь: «И, слава Богу!». – Это она мне поведала, когда принесла кофе. – Но и ты не ретировался.

– Было бы стыдно всю оставшуюся жизнь.

– Неужели никогда не приходилось отступать?

– Только в моральном плане, когда уступал интеллекту.

– Битва умов.

Я окинул взглядом комнату и сказал: – У тебя хорошая квартира. В ней есть всё. Здесь мог бы поселиться мужчина, всё уже готово.

– Мог бы, – согласилась она, – но это должен быть стоящий мужчина, которого хочется видеть каждый день, а главное, чтобы он был здесь кому-нибудь нужен. Знаешь, эта комната у меня для бесед, а спальная вон там, – указала она дверь в глубине комнаты, – а ванная напротив кухни.

– Что уже?

– А зачем оттягивать удовольствие.

Уже стемнело, когда я собрался уходить.

– Не хочешь остаться?

– Не хочу, чтобы ты утром пожалела. Приятно просыпаться в привычной обстановке, и с тем, кого хорошо знаешь. Мне не хочется банального, типа: «Ты меня не забудешь? Я тебя не запомню».

– Это верно, да и мне надо быть утром в форме.

– Не думаю, что ты её потеряешь до утра.

– Только потому, что буду спать. Сам знаешь, с красивой девушкой сложно, спать не дает. Если ещё увидимся, то увидимся. Я вызову тебе такси.

Когда такси, приехавшее за мной, отъехало от дома Лауры, я заметил, что следом отъехала ещё одна машина. Показывать, где я живу, в том числе и таксисту, не входило в мои планы, и назвал адрес в трех кварталах от моего дома. Дорогой я подумал, что Лаура не очень интересовалась, где конкретно я работаю, видимо знала.

Расплатившись с водителем, я чуть задержался, ожидая группу «сопровождения», которая уже подъехала. Из машины вышли двое парней, крепкие, один чуть выше другого.

– Тебя же предупредили, лягушатник, – сказал один из них.

– Если ты думаешь, что оскорбил меня, то зря стараешься. А что касается женщины, то не надо навязывается ей, когда она этого не хочет. Надо оставаться мужчиной.

– Вот мы и проверим, что ты за мужчина, если им останешься, – недобро усмехнулся второй.

«Ну, вот опять. Все мнят себя суперменами, не зная противника», – мелькнула мысль и тут же исчезла, так как, высокий бросился на меня, занеся руку для удара. Его кулак просвистел мимо, и он, не удержавшись, свалился на асфальт, правда, не без моей помощи. Второй не заставил себя ждать. Мне было жаль времени на разговоры, и я решил покончить со сложившейся ситуацией побыстрее. Чуть повернувшись в пол-оборота, я позволил ему также проскочить мимо, и сделал сильный удар по гортани, он схватился за горло и рухнул. В это время второй поднялся, и в свете Луны блеснуло лезвие. Хруст сломавшейся кости руки и резкий крик, нарушили тишину улицы.

– Вот и всё, – сказал я, и, посмотрев в машину, зная, что там сидит Маркос, поднял большой палец, и вошёл в переулок, чтобы окружным путём пройти к дому.

После этого эпизода я пару дней внимательнее присматривался, нет ли слежки, но было чисто. Я понял, что Маркос был случайностью, а вот Лаура вряд ли, хотя наше более близкое знакомство наверняка не было запланированным.

На другой день, проходя по торговому центру Moll El Palermo Shopping, я обратил внимание на мужчину. На плече у него висела сумка с надписью «Аdidas», а из её бокового кармана торчала газета «Таймс», обращенная наружу названием. Всё бы ничего, но это был сигнал, что для меня имеется информация в тайнике. Этот мужчина приходил в данное место в определённые дни, в определённый час. Если бы газета лежала иначе, сигнал к опасности, что он под наблюдением.

8

Да, пора приступать к работе, прошло уже два месяца моего пребывания в Аргентине. Слежка местных уже прекратилась, а другим я дорогу ещё не перебегал. Ясно, что любой разведчик оставляет след, даже такой одиночка, как я, который не выходит на реальный контакт, не получает денежные средства, потому как обеспечивал свои операции сам, был на самофинансировании, что в какой-то степени спасало от провалов, если их вообще можно избежать, хотя пока удавалось, но это пока. Да и не было у меня заданий, где требовались большие деньги, хотя, что такое большие – относительно. Мои двести тысяч не были малыми,